Колдовство королевы - Брайан Наслунд

с капитанского сапога в лужицу на полу.

Точно такое же зрелище Джолан уже видел. В Заповедном Доле.

В центре каюты Сосоне огляделась по сторонам и заметила открытое круглое окошко в дальней стене.

– Убийца, – прошептала она по-папирийски.

К ней метнулась какая-то тень. Убийца напал на Сосоне.

Зазвенела сталь – быстро, молниеносно прозвучали четыре звонких удара клинка о клинок. Убийца отступил, потом снова бросился на вдову. Сосоне осыпала его ответным градом ударов. Противники медленно кружили по каюте. Оромир подскочил к убийце за спину и пнул его под колено. Убийца упал на пол.

Оромир занес меч, готовясь отсечь ему голову.

– Стой! – крикнул Джолан.

Оромир замер.

– Шевельнешься – убью! – прошипел он убийце и чуть повернул голову к Джолану. – В чем дело?

– Погоди, – сказал Джолан, входя в каюту и вглядываясь в лицо убийцы.

Подбородок гузкой, огромная бородавка на лбу, холодные серые глаза. Эти глаза были хорошо знакомы Джолану.

– Привет, Джолан, – сказал Гаррет. – Давно не виделись.

31

Эшлин

Остров Призрачных Мотыльков, полигон

Из-за надетого на голову мешка Эшлин не видела полигона, но учуяла запахи драконьего масла, смазки и плесени. В некоторых коридорах и помещениях было жарко, как в печи, в других – стоял леденящий холод; от внезапных сквозняков кожу неприятно пощипывало.

Люди Симеона провели пленников вниз по узкой лестнице, часто останавливаясь у тяжелых железных дверей, которые распахивались, а потом сами закрывались за спиной у входящих. Эшлин подсчитала, что они спустились на четыре яруса под землю. Может быть, на пять.

Наконец с нее сняли мешок. Эшлин с Фельгором оказались в темном помещении со сводчатым потолком, каменным полом и ржавыми железными стенами. Голла, Веша и Венделла нигде не было. Повсюду стояли клетки самых разных размеров, а некоторые свисали с медных труб, тянувшихся вдоль потолка, будто стропила, – такие клетки для преступников обычно устанавливали на перекрестках. Самая большая клетка, в центре комнаты, была привинчена к полу. В полу под клеткой виднелась круглая металлическая пластина, прикрученная болтами и покрытая бурыми пятнами засохшей крови.

– Королеву – в королевские покои, – велел Симеон, указывая на большую клетку. – А Фельгора – в курятник.

Люди Симеона рассадили пленников по клеткам и заперли баларскими замками.

Симеон подтащил к клетке Эшлин деревянный табурет и уселся. Табурет угрожающе заскрипел, но выдержал.

– Хауэлл, дай-ка нам свет, – приказал Симеон пирату с копьем и щитом из драконьей кости.

– Будет исполнено, командир.

Хауэлл завозился с каким-то устройством, время от времени бормоча ругательства. Что-то лязгнуло, щелкнуло, заискрило. По периметру комнаты вспыхнуло пламя, освещая ее оранжевым сиянием горящего драконьего масла. Сосновый аромат щекотал ноздри. Эшлин наконец-то увидела, что скрывалось в сумраке комнаты. Сердце забилось быстрее.

На сотнях каменных постаментов стояли разнообразные конструкции из драконьих костей и металла: берцовые и бедренные кости с вкрученными в них железными винтами и шурупами; пластины серой стали, аккуратно сплавленные с ребрами в округлые формы, напоминающие корпус корабля. Повсюду высились груды запасных частей, проводов, шестеренок, клапанов, рычагов и ржавых инструментов, а еще стопки заплесневелой бумаги, покрытой уравнениями и какими-то заметками, написанными торопливым неразборчивым почерком.

На постаменте рядом с клеткой красовался незаконченный шлем из чешуи и костей призрачного мотылька, очевидно предназначавшийся для Симеона. Эшлин сначала удивилась, что Симеон не надел шлем, но потом поняла почему: оплетка проводов шлема осталась незавершенной.

Эшлин снова оглядела комнату, но так и не увидела необработанных драконьих нитей.

Симеон сплюнул на пол:

– Кочан, неси жратву.

Безухий пират торопливо вышел из комнаты, а Симеон обратился к Эшлин:

– Зачем ты приехала на остров?

– Чтобы попасть в эту комнату.

– Ну, тогда поздравляю с успешной экспедицией.

Эшлин пожала плечами:

– Так получилось.

– Что-то ты не особо расстроена.

– Такая вот я бессердечная сука.

Симеон захохотал и обвел рукой комнату:

– И зачем тебе вся эта хрень?

– Чтобы уничтожить Баларскую империю.

– Ну-ну. Желаю успеха.

Эшлин внимательно осмотрела чешуйчатые доспехи Симеона. Над созданием сложной мешанины драконьих костей и механизмов, приводимых в действие движениями владельца, явно потрудился Озирис. Но левый боковой щиток был изготовлен не из чешуи, а из замысловато сплетенных костей; в швах между костями виднелась сизая грибница.

Похоже, доспехи чинил Касамир.

– Сомневаюсь, что ты дружен с империей, – сказала Эшлин. – Сейчас балары завоевывают все страны Терры по очереди. Если ты мне поможешь…

– Мне это ни к чему, – оборвал ее Симеон. – И даже не надейся, что уговоришь меня выпустить тебя из клетки.

Вернулся Кочан с деревянной бадейкой, в которой лежала жареная, точнее, обугленная курица. Симеон хмыкнул, оторвал крыло, надкусил и повернулся к Хауэллу.

– У нас в Химейе есть надежный человек, которого можно отправить за выкупом? – спросил он, жуя курятину; жир капал ему на подбородок.

Хауэлл потарабанил грязными пальцами по золотым зубам:

– У Лионеля есть приятели среди дворцовых стражников. Он наверняка сможет договориться.

– А где сейчас Лионель?

– Отправился в набег. Должен вернуться послезавтра, если шторм не помешает.

– Вот и славно. – Симеон снова повернулся к Эшлин. – Значит, так, королева. Посидишь пару дней в той самой клетке, которую ты так долго искала, а потом мы отправим тебя в Химейю. В общем, через месяц будешь дома. – Он посмотрел на Фельгора. – А тебя, дружок, ждут совсем другие удовольствия.

Фельгор, будто не слыша Симеона, сосредоточенно вытряхивал ошметки грибов из складок своей одежды.

Симеон швырнул в него куриное крылышко.

– Вот спасибо! А то я тоже проголодался, – ухмыльнулся Фельгор и начал обгладывать кость.

Симеон злобно зыркнул на него, потом оторвал от курицы еще кусок.

– Посмотрим, как ты будешь ухмыляться, когда мы начнем тебя пытать. Главное – найти правильную пытку. Ты вот что предпочитаешь, Хауэлл?

– Ногти выдирать?

– Нет, мы обычно и так первым делом ногти выдираем. Это стало рутиной.

– Рутиной? – переспросил Хауэлл. – А это как – хорошо?

– Нет, Хауэлл, это не хорошо, а скучно. – Симеон сморкнулся в кулак, стряхнул сопли на пол. – Фельгор – особый гость, с ним нужно особое обращение. У Пенька был какой-то интересный способ, его в Гразиленде научили. Что-то там с корытом.

– А, да, это круто. Берешь такой большой чан, наполняешь его водой доверху, опускаешь туда пленника, чтобы только голова торчала, и мажешь ему рожу медом, чтобы мухи налетели. Ну, пленник обсирается от страха, и через пару дней вода превращается в вонючую жижу с червями. Вот гадость-то!

– Что ж, неплохо. Только медленно.

– Да, приходится ждать недельку-другую.

– Нет уж, обойдемся.

Симеон уставился на Фельгора. Тот больше не ухмылялся.

– Что же с ним делать? – задумчиво спросил Симеон.

– А может, ту хрень с крысой? Мы давно такого не делали.

– Там, где железный сундук и костер?

– Ага. Помнишь, как крыса забурилась галамарскому торговцу в живот и вылезла изо рта? То-то смеху было.

– Да-да, мне тоже понравилось. У нас крысы есть?

– Крыс у нас немерено, командир. Ребята быстренько какую-нибудь изловят.

– Нет, с крысами не угадаешь, тут уж как повезет. Обычно она просто поджаривается и издыхает, никакого удовольствия. Да еще провоняет все паленой шерстью. Вот поэтому мы редко так пытаем. А мне не хочется ждать, пока мы отыщем смышленую крысу. – Симеон