Феномен - Владимир Геннадьевич Поселягин

в эти две недели. А что, я немалую работу проделал, надо же похвастаться. Так мой курьер и убыл на двухместном истребителе. Связь радийная уже была, обещали встретить.

А следующей ночью прилетели представители Генштаба, чтобы узнать, как у нас тут дела. В принципе, они не вмешивались, мне не мешали, потому не обращал на них внимания. Их очень заинтересовали уставы, по которым воюют мои войска, копировали, я сам видел.

А немцы, оправившись от неожиданности, уже через пять дней пригнали первые войска: пехотный и моторизованный корпуса. Правда, не полного состава, последний резерв группы армий «Центр», но легче от этого не было. Ох, как здорово нам эти пять дней помогли: мы сформировали ещё две стрелковых дивизии и четыре стройбата и организовали оборону.

Причём оборона была гибкой, наши части вполне могли отходить, подставляя немцев под удары нашей артиллерии, или атаковать, если наши пушки ударили и самолёты отбомбились. Немцы подходили под постоянными ударами нашей авиации, которую прикрывали «ястребки». Запасов бомб и топлива у нас было накоплено на месяц активных боёв, да и немецкие запасы были, поэтому не экономили. Над городом истребители тоже вились. И высотников гоняли: у меня была отдельная истребительная эскадрилья на МиГах.

Нет, немецкие армейские корпуса, конечно же, имели приданную им авиацию, но мы благодаря разведке, знали, на какие аэродромы перекинули самолёты, и ударили по ним бомбардировщиками, а штурмовики довершили начатое. Так что пока перекидывали новые части люфтваффе, наша авиация полностью господствовала в небе: ещё бы, двести единиц в корпусе, и ещё вводили в строй. Теперь немцы ощущали на себе всё, что испытали наши советские подразделения в начальный период войны. Поэтому подошли они сильно потрёпанные и злые.

Немцы ударили в двух местах – хлипкая оборона русских сразу же пала, и они побежали. Немцы ввели части в прорыв, и ловушка захлопнулась: выход был перерезан двумя встречными ударами, и вперёд пошли тяжёлые танки двух отдельных танковых полков. Некоторые КВ-1 я и с Украины перекидывал, потому что тут, в Белоруссии, их не так много было.

У меня в армии этих тяжёлых танков двести шесть единиц. «Двойки» я не считаю, из них я сформировал ещё три отдельных тяжёлых самоходно-артиллерийских полка. Но «единиц» на ходу пока сто сорок, хватило пополнить техникой два танковых полка, плюс роту в мотострелковой бригады, остальные вводят в строй, пополняя части.

В тех котлах немцы потеряли две пехотные дивизии и несколько полков, один из них СС. Дальше они атаковали уже осторожнее, но всё равно трижды попадали в такие ловушки. Одна из дивизий оказалась танковая, причём СС, и её мы били с особым удовольствием. В общем, за неделю боёв оба корпуса полностью сточились, и немцы пребывали в растерянности. У «Центра» резервов больше не было, начали перекидывать с других фронтов, с тыла.

Мы тем временем продолжали готовиться. Потери в этих боях и у нас были немалые, но войска притирались друг к другу и бились с каждым днём всё лучше и лучше, новый устав был изучен всеми. Также с помощью двух автобатов мы вывезли из леса все запасы и все госпитали, разместив их в Минске и его окрестностях. Город был прикрыт зонтиком ПВО и истребительной авиацией. Скоро немцы должны были ударить, как только сил наберутся.

Вот только мы не собирались ждать, а били немцев сразу, как только они прибывали, и они не успевали накопить силы. Поэтому, чтобы выиграть время, они начали высаживаться подальше от города, а потом, накопив достаточно сил, двинули к Минску. Постоянные минные ловушки, бомбёжка и обстрелы из засад сильно их бесили, но они всё шли, даже неся большие потери. Ничего, мы отбились, и немцы бежали, теряя тяжёлое вооружение и часть техники.

Наши подвижные манёвренные группы добирались даже до Кобрина, освобождая лагеря и отправляя их пешком в сторону Минска. Почти сто пятьдесят тысяч освобождённых дошли, а освободили, по подсчётам, триста. Я тоже работал: чистил пункты сбора, забирая оружие, пушки, снаряды, топливо и перекидывая их к Минску. Там всё принимали интенданты, которые уже не удивлялись, откуда это всё появляется. Я через особый отдел велел передать приказ прекратить задавать подобные вопросы, и до кого нужно, приказ дошёл.

Пушек, снарядов и техники накоплено было порядочно, необходимы были люди, вот их и добывали, освобождая. Наши манёвренные группы зачищали гарнизоны в сёлах и городках, небольшие армейские подразделения, если они встречались, захватывали разные склады. Если встречалось что-то интересное, то туда под охраной пригоняли один из автобатов (в армии у меня их три, ещё один у мехкорпуса) и всё вывозили.

Тот склад, где стояли шестьдесят Т-28, тоже взяли и за три дня всё вывезли. Сформировали два отдельных танковых батальона, которые вошли в штат моторизованного корпуса. Их ввели в строй, этим занимался коринженер, мой зам по ремонту, он неплохо развернулся.

Накопив запасов, я три дня назад побывал на островке и забрал своё имущество. Целое, к счастью. Причины у меня для этого были: контрразведчики с Большой земли говорили с тем лётчиком, которого я оттуда вывез, заинтересовало их моё внимание к этому островку. Меня это очень напрягло.

А воздушные бои у Минска принимали всё более ожесточённый характер, рубились не по-детски. Мне советовали перегнать часть самолётов на Большую землю: мол, там не хватает фронтовой авиации. А мне тут что, с голой жопой сидеть? Нет, потеряли так потеряли, свои войска и территории бомбить не дам. Тем более, прочухав, что у меня есть аэродром с длинной бетонной полосой, дальняя авиация стала нас использовать как аэродром подскока: обычно садились на дозаправку при возвращении. Но не так часто, за полтора месяца было всего четыре налёта на Берлин.

Снова шли бои, немцы ожесточённо кидали к нам разные подразделения. Один раз им удалось продвинуться вперёд на двадцать километров, это было серьёзно. Но мы купировали, ударив всеми силами моторизованного корпуса, отчего противник был рассечён и впоследствии уничтожен: немногие смогли вырваться из котла. Потом немцы ударили с двух сторон, чтобы разделить и ослабить наши силы, но на втором участке парни удержались.

Вот так и длились бои до первого сентября, пока не стабилизировались на прежних позициях. Два дня назад немцы выдохлись, отошли, а мы поправили оборону и выслали вперёд манёвренные группы. Двадцать шесть таких групп были подготовлены, они будут добивать тех, кто нас атаковал: минами накрывать с разных сторон, тревожить укусами: удар – отскок. И снова чистить дороги, деревни и сёла, бить всё, что со свастикой. Опыт у них уже