Королевство грешников - Шанджида Нусрат Али

дежурят у моей двери, это рискованно. Если я позвоню ей и охранники узнают, тогда Максвелл без колебаний убьет меня и мою сестру. Нет никакого способа передать информацию Рее, если я не встречусь с ней на улице лично, без того, чтобы кто-нибудь следил за мной.

— О чем ты только думаешь? — Грубый голос Максвелла возвращает меня к реальности, когда я смотрю в его темнеющие глаза.

Я игнорирую укол предательства, чтобы сохранить спокойствие в голове. Он мастер разбираться в людях, и я не могу рисковать, делясь с ним своими мыслями.

Я качаю головой, пожимая плечами.

— Ни о чём.

Он откидывается назад, положив пальцы на губы, которые несколько раз целовали каждый дюйм моего тела. От одной мысли об этом мои нервы дрожат от желания.

Не ходи туда, Элиша. Не ходи туда, блядь. Между нами никогда не было связи.

Он продолжает тупо смотреть на меня, словно ожидая, что я продолжу.

— Что? — парирую я в ответ.

— Просто жду, когда ты скажешь правду. Совершенно очевидно, что тебя что-то беспокоит, потому что после прошлой ночи ты действительно кажешься… другой.

— Это другое плохо? — Холодно бормочу я, придавая ему невозмутимое выражение лица.

Он злобно ухмыляется, как сатана, которым он и является.

— Может быть плохо для людей, которые думают, что быть самим собой — это не моральный поступок. Они всегда хотят, чтобы этот человек сливался с толпой. Поверь мне, когда я говорю тебе, Элиша, такая королева, как ты, не предназначена для этого. Ты должна высоко держать голову без страха или стыда.

Мое сердце тут же замирает. Здесь я была несколько секунд назад, чувствуя себя невежественной и потерянной в своих мыслях. И он придает силы моим нервам. Его гребаные слова действуют как черная магия, которая похожа на заклинание, но окрашивает твою душу тьмой.

— Прошлой ночью определенно что-то произошло, потому что то, что случилось в машине, было совсем на тебя не похоже. — Наш момент прошлой ночи мгновенно вспыхивает в моей памяти, заставляя меня покраснеть. Страсть, предвкушение… желание. — Что произошло вчера вечером на балу, Элиша? — спрашивает он, наклоняясь ближе.

Я качаю головой.

— Какое тебе до этого дело?

Внезапно он крепко, но не больно хватает меня за подбородок, призывая посмотреть на него храбрым взглядом.

— Ты моя. Все, что ты делаешь, важно для меня.

— Ты хочешь сказать, что все, что делает твоя рабыня, важно для тебя?

Он прищуривает глаза с раздражением, написанным на его лице.

— Мы с тобой оба знаем, что ты отказалась от этого титула в тот день, когда показала свою жестокость, бросив мне вызов. Теперь я уважаю тебя за эту ярость и отвагу. — Гребаный лжец. — Так что не называй себя негодяйкой, если не хочешь действовать мне на нервы. Будь либо храброй, либо глупой. Придерживайся чего-то одного, потому что сбитые с толку женщины мне никогда не нравятся.

Он отпускает мой подбородок и откидывается назад, но его гнев все еще затуманивается. Я чувствую это.

В этот момент звонит его телефон, и я вижу, как на его экране высвечивается имя матери. Он быстро отвечает, прежде чем прижать трубку к уху.

— Привет, мама, — бормочет он, в его голосе больше нет холодности и ярости. Как будто щелкнул выключатель, и все его поведение изменилось.

— Как сегодня мой сын? — Я слышу с другой стороны.

Он мягко улыбается.

— У меня все хорошо. Как прошла твоя встреча? — спрашивает он.

Я хмурюсь, чувствуя любопытство, о какой встрече он говорит.

— Все прошло хорошо. Врач сказал, что беспокоиться не о чем. Она сказала, что это просто стресс от всей благотворительной деятельности. — Я замечаю, как у Максвелла подрагивает челюсть, но он ничего не говорит по этому поводу. — Кстати, о благотворительности: приближается время карнавала, и я подумала устроить небольшое мероприятие для детей.

Он молчит несколько секунд, прежде чем слегка кивнуть.

— Все, что пожелаешь, мама. Не беспокойся о бюджете. Делай все, что считаешь нужным.

— Вообще-то, я подумала, не мог бы ты тоже присоединиться. Детям понравится твоя компания.

Снова наступает неловкое молчание, прежде чем он нарушает его своим глубоким, грубоватым голосом.

— Я буду занят, мама…

— Я знала, что ты приведешь этот предлог. Но я действительно хочу, чтобы ты пришел, Максвелл. Пожалуйста,.. ради меня.

— Я подумаю об этом. И дайте мне знать, когда у тебя будет следующая встреча.

— Конечно, сынок.

Снова повисло молчание, но на этот раз первой заговорила мать Максвелла.

— Элиша сейчас с тобой?

Его глаза слегка расширяются от удивления, прежде чем двигаться ко мне.

— Да. Зачем тебе?

— Передай телефон ей, дорогой.

Без всяких вопросов он отдает мне телефон, и я нерешительно беру его.

— Здравствуйте, миссис Резникова.

— Привет, Элиша. И я просила тебя называть меня Кэтрин, моя дорогая, — говорит она со смехом.

Я тихонько хихикаю себе под нос.

— Конечно, Кэтрин.

Взгляд Максвелла останавливается на мне. Холодный и темный.

— В любом случае, я хотела пригласить тебя на небольшой карнавал, который я устраиваю. Я была бы рада, если бы ты присоединилась к Максвеллу и провела день с детьми.

Я застываю на месте, потому что вопрос совершенно неожиданный. Я не могу сказать ей нет, потому что это было бы грубо, и я все равно не хочу говорить нет. Я могу воспользоваться этой возможностью, чтобы узнать больше о Максвелле и составить заговор против него.

— Конечно. Я бы с удовольствием.

— Отлично. Я уверена, что дети будут рады познакомиться с тобой.

Максвелл протягивает руку.

— Дай мне телефон, — приказывает он. — Он слишком взволнован, чтобы выхватить его у меня из рук. — Мама, я позвоню тебе позже. У меня важная встреча.

— Без проблем, дорогой. Мероприятие состоится на следующей неделе. Не опаздывай.

— Конечно, мама. Береги себя.

— Ты тоже, сынок. — Она повесила трубку.

Максвелл выглядит разъяренным.

— Что? — Спрашиваю я. — Я не просила ее приглашать меня.

Сжав зубы, он щелкает пальцами, и горничная, словно зная, чего он хочет, чудесным образом забирает у него пустую тарелку, прежде чем выйти из комнаты. Даже несколько охранников оставляют нас с Максвеллом наедине.

— Тебя раздражает, что твоя мать пригласила меня?

— Нет.

Я закатываю глаза.

— Тогда в чем дело? Что тебя так разозлило?

— Речь идет об обмане моей матери. Речь идет о том, чтобы заставить ее шагнуть в фальшивый мир, где она надеется, что я буду… — его слова замирают, как будто он хочет, чтобы они были незаконченными. — Тебе не обязательно идти со мной. Я скажу ей в тот день, что ты плохо себя чувствовала. — С этими словами он