Катастрофа на Волге - Йоахим Видер

Покойный фельдмаршал в своих записях неоднократно отмечал, что известные приказы Гитлера в значительной степени, если не полностью, «парализовали волю и мысль» всех высших военачальников вермахта, в том числе и его самого{132}. Паулюс констатировал этот факт и только. Во всем его архиве нет и намека на то, что он открыто протестовал против подобного недопустимого сужения его личной компетенции и свободы действий военачальника или хотя бы осудил это про себя. Нет, Паулюс не отличался независимостью суждений и не обладал твердым характером. «Неповиновение в интересах дела» было не в его натуре. Он мыслил исключительно в профессиональных категориях, и все его поведение определялось понятиями воинской дисциплины и безусловной лояльностью по отношению к верховному главнокомандующему, который был в его глазах непогрешимым. Паулюс просто не допускал мысли о том, что Гитлер может принимать безответственные, неправильные решения. При всем том покойный фельдмаршал был человеком глубоко порядочным и морально устойчивым – об этом убедительно свидетельствуют некоторые распоряжения, которые он сразу же отдал, приняв командование 6-й армией. Так, в пределах своей компетенции он отменил не только пресловутый приказ об истреблении комиссаров, но в отличие от Манштейна отменил и чудовищный приказ Рейхенау от 10 октября 1941 года «О поведении войск в оккупированных странах Восточной Европы», в котором говорилось о необходимости «подвергнуть суровой, но заслуженной каре неполноценную еврейскую расу», об «искоренении большевистской ереси» и о «коварных происках неарийских элементов, с которыми следует покончить раз и навсегда»{133}.

Приказ о назначении на пост командующего 6-й армией, полученный генералом Паулюсом в начале января 1942 года, был для него приговором судьбы. Никогда до тех пор он не командовал ни корпусом, ни дивизией, ни даже полком. Последнюю строевую должность он занимал в 1934 году, командуя отдельным разведывательным танковым батальоном. Во время войны с Польшей и кампании на западе Паулюс, занимая пост начальника штаба 6-й армии, которой командовал тогда Рейхенау – типичный строевой генерал и убежденный нацист, показал себя образцовым штабистом. После этого он полтора года провел в генеральном штабе сухопутных сил, последовательно занимая должности первого квартирмейстера (начальника оперативного отдела) и заместителя начальника генерального штаба. Но и на этих высоких постах, разрабатывая под руководством своего учителя, генерал-полковника Гальдера, план развертывания на Востоке и оперативный план войны против Советского Союза, Паулюс, как подчеркивает Герлиц, остался, так сказать, «одной из высших военно-бюрократических инстанций, проводивших в жизнь оперативные директивы верховного командования»{134}. Относительную самостоятельность он впервые получил, лишь приняв командование 6-й армией.

Многолетняя служба в высших штабах наложила неизгладимый отпечаток на личность Паулюса и его деловые качества. Этому вдумчивому, осмотрительному генштабисту, обладавшему превосходной подготовкой, глубокими знаниями и незаурядными способностями в планировании крупных операций, недоставало боевого опыта, твердости, решимости, находчивости, умения и желания рисковать – одним словом, всего того, чем в избытке обладает настоящий полководец. Генерал Гейм, его первый начальник штаба, хорошо знал своего командующего и высоко ценил его как человека. С тем большим вниманием следует отнестись к данной им характеристике Паулюса, который, по его словам, и на фронте оставался в сущности «кабинетным генералом». Назначение Паулюса на должность командующего одной из армий, действовавших на Восточном фронте, Гейм считал «непростительной ошибкой в расстановке и подборе командных кадров»{135}.

В первые сравнительно спокойные месяцы пребывания на фронте Паулюс справлялся со своими обязанностями; более того, во время летнего наступления 1942 года он не раз зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.

Но в ходе Сталинградской битвы, в беспрецедентно сложной обстановке стало ясно, до какой степени он не подходит на роль командующего армией (даже если сделать вполне оправданную скидку на исключительную трудность вставших перед ним задач). К сожалению, в лице генерала Шмидта, своего нового начальника штаба, командующий 6-й армией не обрел советника и помощника, который оказался бы в состоянии компенсировать его собственные недостатки.

Генерал Ганс Дерр, автор исследования о Сталинградской битве, лично знал обоих генералов, вершивших судьбы 6-й армии. Правильность характеристики, которую он дал им в своем труде, подтверждена многочисленными свидетельствами участников сражения. «Между Паулюсом и Шмидтом установились корректные служебные взаимоотношения, лишенные, однако, подлинной сердечности, – писал Дерр. – Командующий, при всем своем уме и оперативных талантах, не обладал твердым характером; он был человеком великодушным и благородным, но слишком уж мягким и восприимчивым. Он легко поддавался чужому влиянию. Напротив, его начальник штаба, закоренелый холостяк и эстет, не уступая ему в уме и в знании тактики, отличался твердостью и настойчивостью, подчас переходившими в необоримое упрямство. Эти два столь несхожих по характеру человека могли бы отлично дополнять друг друга на постах командующего армией и ее начальника штаба. Но, к несчастью, волевой и энергичный Шмидт всегда брал верх над Паулюсом. И все же до открытых раздоров в основных вопросах руководства 6-й армией между ними никогда не доходило. Армию погубило вовсе не то, что командующий, не сойдясь характером со своим начальником штаба, не выходил в своих взаимоотношениях с ним за служебные рамки. Роковую роль под Сталинградом сыграло как раз то, в чем оба они сходились: оба слепо верили в звезду Гитлера. Эта вера, которую они, впрочем, разделяли со многими другими немецкими военными, не позволяла им и в мыслях допустить, что верховный главнокомандующий сознательно вводит их в заблуждение, неправильно информирует их об обстановке и дает торжественные обещания, которые не в силах выполнить»{136}.

Складывается впечатление, что краткая биография Паулюса была задумана Герлицем как основной исторический комментарий к документам, освещающим действия командующего 6-й армией под Сталинградом. Хотя составитель сборника Паулюса и заходит слишком далеко в попытках оправдать покойного фельдмаршала, следует все же отдать ему должное. Рассказывая о жизненном пути Паулюса и анализируя исторические и военные факторы, определявшие ход событий, Герлиц показал, что катастрофа вермахта была закономерной и неизбежной, ибо вермахт превратился в «бюрократический аппарат» диктатора, а немецкие полководцы – в его «ответственных исполнителей», забывших, что такое совесть. Германские кадровые военные, для которых воинская дисциплина стала фетишем и самоцелью, сами избрали подобную участь, – не признавая гражданской ответственности солдата перед родиной, они вопреки велениям совести повиновались Гитлеру до последней минуты. «Я выполняю приказ и буду стоять здесь до конца», – писал злополучный фельдмаршал Паулюс в своем последнем письме из Сталинградского «котла». «Я выполняю приказ…» – этими словами Герлиц и озаглавил свою книгу. Удачное заглавие! В нем заключена вся неразрешимая дилемма Паулюса и как в капле воды отражена вся трагедия этого полководца и его армии, принесенной в жертву на берегах Волги.