Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика) - Василий Минаков

Минаков Василий Иванович.

Командиры крылатых линкоров

(Записки морского летчика)

Предисловие

«Записки морского летчика» Героя Советского Союза В. Минакова уже частично знакомы читателю: первая книга с таким подзаголовком вышла около трех лет назад и вызвала оживленные отклики не только со стороны ветеранов Великой Отечественной войны, собратьев автора по оружию, но и летчиков, охраняющих мирное небо сегодня, и молодежи, только еще мечтающей сесть за штурвал боевого самолета. Документальная повесть «Фронт до самого неба» привлекла к себе внимание достоверностью изображаемых событий — боевых действий экипажей морских бомбардировщиков-торпедоносцев в труднейших условиях оборонительных сражений в донских, сальских и кубанских степях, на Северном Кавказе и на Черном море, — яркими образами рядовых участников войны, умелым отбором эпизодов, доверительно-искренним тоном повествования.

Новая повесть не только хронологически примыкает к первой, но и является ее логическим продолжением. Однако с некоторыми из полюбившихся героев читателю приходится расстаться. Будем надеяться — не навсегда. «Многими путями вела нас жизнь, — пишет автор в конце первой книги. — Сводила вместе — в одной части, в одном бою, на одном случайном аэродроме, в небе, на море или на суше. И разводила так же нежданно — по разным морям, по флотам и фронтам, на сотни и тысячи километров. И так — всю войну. Сводила и разводила. Но совсем развести не могла. Совсем, навсегда разводила лишь смерть. Как это и вообще бывает на свете, в любой дружной большой семье».

Одна большая семья... И целостность повествования не нарушается, несмотря на смещение фона, на смену героев на первом плане. Несмотря и на то, что обе повести — вполне самостоятельные произведения и с полным правом могут существовать отдельно.

Так уж вышло, что осенью сорок второго автор «Записок» был вынужден перейти в другой полк. Вышло отнюдь не случайно. Назревал коренной перелом в войне, враг был остановлен на всех участках фронта, советские войска приступили к подготовке решающих контрударов. Понесшие тяжелые потери в оборонительных [4] боях части отводились на отдых и переформирование. В их числе — и родной для лейтенанта Минакова 36-й минно-торпедный авиаполк. Однако несколько лучших, наиболее подготовленных экипажей остались в боевом строю, пополнив соседний полк — 5-й гвардейский. Туда и переносится действие во второй книге.

В ряду несомненных достоинств «Записок» особо отмечался их оптимизм. Даже в самые тяжкие дни того грозного лета советские воздушные бойцы сохраняли неизменную бодрость духа, уверенность в том, что настанет день, когда наши войска погонят врага с родной земли, вернутся в памятную Белореченскую, выбьют гитлеровцев из Новороссийска, Тамани. И вот он настал, этот день. Для воинов 5-го гвардейского это было в начале января сорок третьего года — первый за долгие месяцы вылет на бомбардировку отступающих в беспорядке вражеских колонн...

День за днем, эпизод за эпизодом. Немецко-фашистские войска, разгромленные у стен Сталинграда и в предгорьях Главного Кавказского хребта, пятятся к Таманскому полуострову. Чем более сужается фронт, тем ожесточеннее их сопротивление. В этих условиях перед авиацией Черноморского флота ставятся задачи не допустить доставки резервов противника с моря, минировать подходы к портам и базам, наносить бомбовые удары по скоплениям вражеских войск на суше.

Мне, состоявшему в то время, как и В. Минаков, в скромной должности командира звена, весьма памятны эти напряженнейшие, но полные праздничного наступательного порыва месяцы. Наша 4-я воздушная армия на Северо-Кавказском фронте сражалась бок о бок с авиацией Черноморского флота, мы тесно взаимодействовали, поддерживая наступление 18 и 56-й армий, летчики в морской форме вместе с нами вели бои над сушей, мы вместе с ними — над морем. Это было в порядке вещей. Вообще на войне все казалось обычным, что обеспечивало успех. А вот сейчас... Сейчас, читая о тех «обычных» делах, невольно ловлю себя на мысли: «Да неужели все так и было?»

Да, так и было.

...Быстро сгущаются сумерки, минуты — и цель скроет тьма. Перед озаряемым отблесками разрывов фашистским кораблем [5] вздымаются высоченные белые столбы. Это не бомбежка: немцы сами ограждают свой транспорт, чтобы атакующий его советский крылатый торпедоносец врезался в один из гигантских фонтанов. Огненные шары «эрликонов», строчки пулеметных очередей секут пространство вокруг. Маневр... Боевой курс! Самолет прорывается меж водяных колонн, через завесы зенитного огня, нацеливается на корабль, словно намереваясь его таранить. От фюзеляжа отрывается огромная стальная сигара, вспышка и зарево огня фиксируют попадание...

...Пробившись сквозь многослойный зенитный огонь, краснозвездный самолет устремляется на груженный войсками транспорт. Навстречу ему вспыхивает множество орудийных выстрелов: по снизившемуся до двадцати метров торпедоносцу с палубы в упор бьют десятки танков. Изрешеченный самолет с ревом проносится над их башнями. А через секунду весь корпус огромного корабля потрясается сокрушительным взрывом. Окутанный клубами дыма и пара, он кренится на борт...

Это — торпедирование. Не стану приводить эпизодов минной постановки с воздуха, бомбовых ударов по наземному противнику, дальней воздушной разведки; читатель найдет их в книге в гораздо более ярком и подробном описании. Заверю только: каждый из них требовал от пилота, от штурмана, от всего экипажа не меньшего мужества, самоотверженности, боевой выучки и смекалки.

Скромная, правдивая книга В. Минакова — свидетельство рядового участника тех великих событий. Событий уже исторических и вместе с тем столь близких нам — и ветеранам, и их сыновьям и внукам.

Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР, генерал-полковник авиации

С. Харламов [6]

Часть первая. Гвардейский порядок

Прощальный полет

Вот уж действительно — как назло! Не то что конвоя или серьезной боевой единицы, а и ничтожного катерка или баржи не удалось обнаружить на тусклой бескрайней равнине, подернутой клочковатым туманцем. И в воздухе никого. Словно ушла отсюда война. Отгремела, отполыхала. И только мы по чьей-то забывчивости остались и бороздим, галс за галсом, пространство меж откипевшим, в дымах остывающим морем и серым от неосевшего пепла безликим небом...

Зряшний расход горючки. Если в расчет не брать отрицательный результат. «Тоже результат, — говорил в таких случаях наш начштаба, невозмутимый майор Пересада. — Равноправный с другими, если разведка на совесть проведена».