Катастрофа на Волге - Йоахим Видер

Многие бывшие генералы и офицеры вермахта, которые, занимая в то время ответственные посты, имели непосредственное отношение к безнадежной борьбе 6-й армии под Сталинградом, помогали Вальтеру Герлицу в его кропотливой работе по сбору достоверных источников, дополняющих опубликованные им материалы из личного архива Паулюса. Назовем лишь некоторых из них: генерал-полковника Холлидта, командующего армейской группой, которая в декабре 1942 года должна была принять участие в деблокирующей операции Манштейна, наступая из района Чира, но уже очень скоро перешла к обороне и после тяжелых боев вынуждена была начать отход; генерал-лейтенанта Гейма, предшественника Шмидта на посту начальника штаба 6-й армии, того самого Гейма, которого Гитлер сделал немного позднее козлом отпущения и разжаловал после того, как тот, командуя танковым корпусом неполного состава, не смог остановить советское наступление в излучине Дона; подполковника фон Цицевица, прикомандированного генеральным штабом сухопутных сил к штабу 6-й армии, об агонии которой он в качестве офицера связи лишь подробно доносил, не будучи в силах ничего изменить; генерал-полковника Гота, командующего 4-й танковой армией, непосредственно возглавлявшего заранее обреченное на неудачу наступление деблокирующей группировки. Все они ответили на ряд вопросов Герлица и предоставили в его распоряжение ценный материал.

Наконец, нужно особо упомянуть о главном свидетеле трагедии 6-й армии – ее бывшем начальнике штаба генерал-лейтенанте Артуре Шмидте. Герлиц в своем труде использовал его, не публиковавшиеся до тех пор заметки и высказывания, которые, естественно, представляют большой интерес. Шмидт, ближайший сотрудник Паулюса, его первый советник и правая рука, был одним из главных действующих лиц трагедии. Ныне, после смерти фельдмаршала, он остается, так сказать, единственной обязательной инстанцией при выяснении нерешенных вопросов, связанных с оперативным руководством 6-й армии и с историей ее гибели.

Высказывания и воспоминания Шмидта являются самым естественным логическим дополнением к документам, автором которых был сам Паулюс. Можно с полным основанием предположить, что мнением генерала Шмидта в первую очередь и руководствовался Вальтер Герлиц в своих сопроводительных текстах и критических комментариях к источникам, опубликованным в сборнике «Я выполняю приказ».

Богатый и обширный материал, использованный Герлицем, разумеется, обогатил воссозданную историками картину Сталинградской битвы целым рядом интересных деталей, нюансов и новых аспектов.

Спрашивается, однако, представляет ли его работа надежную основу, которая позволила бы по-новому подойти к оценке этой трагедии минувших лет и проникнуть в самую суть связанных с нею проблем?

Порочная методика Герлица

Ценность документов, опубликованных в сборнике «Я выполняю приказ», контрастирует с ненаучным методом работы его составителя. Методика Герлица не может не вызвать самых решительных возражений, Это прежде всего относится к его безответственному, чтобы не сказать кощунственному, обращению с документами, вышедшими из-под пера покойного Паулюса. Читатель, интересующийся историей, естественно, хотел бы ознакомиться с этими записями в их первоначальном виде и узнать о том, где и при каких обстоятельствах они были составлены. Однако Герлиц часто оставляет его в полном неведении относительно того, какие из документов являются оригиналами Паулюса, какие составлены со слов фельдмаршала и где речь идет о вставках и дополнениях, внесенных чужой рукой. Составитель перекраивает источники по собственному усмотрению, и этот недопустимый произвол значительно снижает ценность многих из них. Так, например, желая расположить материал по определенной принятой им схеме, составитель произвольно разделил «Принципиальные замечания» Паулюса на несколько частей, дополнив каждую из них другими документами и свидетельствами, почерпнутыми из иных источников, не имеющих отношения к этой записке. Некоторые сообщения и записи Герлиц скомпоновал сам из документальных фрагментов, написанных в разное время, не всегда ссылаясь при этом на соответствующий источник. В отдельных случаях прямо в текст Паулюса включены (опять-таки без ссылок) отрывки из бесед покойного фельдмаршала с сыном в период его пребывания в Дрездене, восстановленные последним по памяти, и даже вставки самого составителя.

Изучая отрывки из дневников, опубликованные в сборнике, читатель с чувством тягостного недоумения обнаруживает, что Герлиц в ряде случаев комбинирует записи двух, а то и нескольких различных авторов. Так, в частности, выдержки из оперативного журнала 4-го воздушного флота даны вперемежку с отрывками из личного дневника его командующего генерал-полковника Рихтгофена, причем из-за отсутствия соответствующих ссылок точное происхождение некоторых записей трудно установить. Что касается произвольной разбивки документов и многочисленных подзаголовков, втиснутых в текст, то остается невыясненным, в каких случаях это сделано самим Паулюсом, а в каких – составителем сборника. Вообще избранную Герлицем схему расположения собранного им обширного документального материала и его собственных комментариев вряд ли можно признать удачной. Читателю нередко приходится блуждать без проводника в лабиринте, составленном из цитат, авторских примечаний и вставок.

Как уже отмечалось, личный архив Паулюса небогат, а других источников, иллюстрирующих процесс принятия решений командованием 6-й армии и освещающих вопросы руководства ее операциями, весьма немного. Поэтому остается только пожалеть, что Герлиц не поместил во второй части своей книги полные тексты всех использованных им документов. Я здесь имею в виду, прежде всего, записи бесед покойного фельдмаршала со своим сыном, а также заметки, предоставленные в распоряжение составителя генералом Шмидтом. Надо полагать, эти заметки главного советника Паулюса – начальника штаба 6-й армии, который в Сталинградском «котле» нес вместе с командующим армией основную ответственность за разработку и проведение в жизнь главных оперативных решений, содержат много ценных данных. По всей вероятности, именно точка зрения Шмидта предопределила в значительной степени характер комментариев Герлица. Поэтому составителю следовало бы свести воедино все имевшиеся у него высказывания Шмидта и полностью поместить их в книге. Так или иначе критически мыслящий читатель не получает исчерпывающего представления об этих двух важных источниках и лишен возможности проконтролировать работу составителя.

Военные историки считают, что Герлиц недостаточно компетентен в оперативных вопросах. В специальной литературе не раз указывалось также на многочисленные ошибки и неточности, допущенные составителем в описании событий{121}. Но, на наш взгляд, еще больше должен насторожить читателя тот факт, что Герлиц – этот публицист в роли ученого-исследователя – не обнаружил большого желания непредвзято проанализировать литературу о Сталинграде и соответствующие документальные источники во всей их совокупности. Обработав на скорую руку и опубликовав собранные материалы, он оказался не в состоянии прокомментировать их всесторонне с должной объективностью и с беспристрастием подлинного историка. Весьма примечательно, что Герлиц, затратив много труда на изыскания не известных дотоле источников и собрав ряд ценных фактических данных, не счел в то же время необходимым обратиться к одному из важнейших источников, который был для него вполне доступен: он не привлек к своей работе генерала Зейдлица и даже не проконсультировался с ним. Судя по всему, Зейдлиц был и остался в его глазах фрондером, бунтовщиком, нарушившим воинскую присягу, и к тому же одним из подчиненных командиров соединений, не игравшим самостоятельной роли и не обладавшим достаточно широким кругозором, – одним словом, человеком, мнение которого можно не принимать в расчет.