Анимация от Алекса до Я, или Всё включено - Александр Новгородцев

Казачок числился кем-то вроде технического менеджера, но имел невинную провинность, в виде желания — через месяц покинуть службу в Роуз Отель и отправиться в родной город. Руководство его отпускало, но с условием, что он выполнит напоследок секретную миссию по разоблачению Алекса. Я даже не стал интересовался у Боба Бобовича, какое есть научно-кулуарное объяснение появлению ложного аниматора, которого мы с Мусти назвали дедушка-аниматор, в нашем «дворце». Всё было выражено на его непривычно сияющей физиономии от такой грандиозной придумки, способной часами смешить кур. Пусть его. Хоть ненадолго, но походит довольным, считая себя непревзойдённым хитрецом и мастером-интриганом восьмого дана.

Дедушка аниматор Экмек и выглядел подобающе возрасту. Регалии в качестве залысин, дряблого животика, скованности суставов и старческого кряхтения были при нём. Но характер у него был добрый, безобидный. Этакий философ-садовник. Отнюдь не сварливый брюзга или состарившийся циник, норовящий читать проповеди и давать моральные наставления молодым. Скромный, в меру общительный и вежливый, он сам стеснялся своей роли в качестве вынужденного сожителя, и дал понять, что его присутствие носит чисто формальный характер, только по необходимости, из-за чьей то самодурской затеи, и каких-либо препон он создавать не намерен, так как сам когда-то был юн и считает, что если есть возможность — надо брать от жизни всё. Он любил в лучах предзакатного солнца, сидя на импровизированной террасе в одном из старых кресел, предварительно обезопасив себя от нежданного укола пружиной из глубины подложенной подушкой, наслаждаться курением трубки. Обозревая морской простор, он подрёмывал, а транзисторный приёмник, тоже пенсионного возраста, негромко вещал, устроившись на коленях дедули.

— Алекс, насыл сын? — тепло, почти по-родственному приветствовал он меня, когда я возвращался после вечернего заплыва.

— Хер шей йолунда, Экмек, — бодро отвечал я ему, показывая большой палец верх.

— Алекс гючлю, — говорил он, показывая на мышцы. («гючлю» — сильный (тур.))

— Экмек — акыллы, — делал я ответный комплимент его жизненному опыту, показывая на голову. (акыллы — умный (тур.))

Мне было жаль Экмека, незаслуженно для человека его выслуги, возраста и мировоззрения, отправленного в эту лачугу должностным шантажом, вести шпионские репортажи о русском аниматоре. Впрочем, неудобств, присутствие его персоны в пляжном сарае, кроме лёгкого храпа, не составляло, так как ночи уже становились вполне пригодными для сна под открытым небом. Я брал с собой свёртки одеял для себя и барышни и отправлялся на дальний пляж. Звёздная таинственность ночи, с занятиями любовью или без оных, протекающая за неспешной беседой о тонких материях, загадках вселенной под единым глубинным оком космоса, придавала свиданиям утончённый налёт забытых строк магической поэзии, будоражащую внутреннее естество почище чем скрип кроватных пружин. Выспавшись на песке под тёплым женским боком, я возвращался уже под утро, когда Экмек сладко посапывал и досматривал последние картины сновидений.

Глава 10

В которой Маша оказывается временно беременна и замужем за Марио. Если вы не знаете, кто такая Маша и Марио, рекомендую перечитать предыдущие главы или обратиться к геронтологу. Кто такой геронтолог и как к нему обратится — об этом и многом другом читайте в книгах других авторов.

Счёт пока был 4:1 не в пользу Боба. Но эта единичка его окрылила, придала сил атрофированным мышцам, ненадолго сняв гнёт тяжкого груза шефства над неуправляемыми оболтусами. Кал Калыч неожиданно для всех был радушен и вежлив с гостями, втрое меньше обычного употреблял оборот «факин пипл», временно перестал производить мусорные оригами, заслышав от Кристинки: «Чё, Боб? Я не понимаю, чё?» — и не терроризировал Машу самодурскими появлениями в мини-клубе. Но долго пребывать в статусе довольной личности Бобу не пришлось.

Не успел он возрадоваться псевдопоражению, которое он нанёс любимцу Розовой публики, как для него начались дни настоящих забот. Начальство отеля намекнуло, что неплохо было бы и остальным аниматорам, окромя русских, поработать. Но если мы работали, всерьёз опасались увольнения, поскольку находились в чужой стране на нелегальном положении, то таких же рычагов воздействия в отношении турецкоподанных массовиков-затейников не было. Мустафа заявил, что пока ему не выдадут зарплату, работать он не будет. И то, что Боб нашёл ему заныканные в гримёрке ракетки, не исправит ситуацию, так как за это время скоропостижно исчезли теннисные шарики и сетка со стола. Марио сказал, что он уже наработался, сколько можно, и что за такое жильё он надрываться не намерен, тем более с его дартс-активити успешно справляются девчонки. А то, что он кушает в ресторане бесплатно — не аргумент. Это является его привилегией и оказываемой милостью, за которую его должны ещё и благодарить, так как он своим аппетитом не даёт продуктам выйти за рамки срока годности. После такого пренебрежительного отношения к своему положению главнокомандующего Боб стал браниться с земляками. В отместку они вообще перестали приходить на митинги.

Кристина между тем побивала все рекорды по нарушению правил поведения на правах аниматора.

То она разгуливает в купальнике среди бела дня со стаканчиком пива, которым её угостили ребята из Самары. То вздумает понежиться на шезлонге у бассейна с сигареткой, строя глазки мужчинкам. То заявится на дискотеку в путанском обличье и в боевом раскрасе жительницы Амстердама, проживающей на красно-фонарной улице. Администрация все эти моменты протоколировала, и на совещаниях с руководством нашего шефа, как представителя семейства зернобобовых, раскатывали на составляющие белки жиры и углеводы. Измельчённая чёрная туча Кал Калыча заявлялась потом на митинг, перерабатывала очередную кипу бумаги в мусор и грозилась увольнениями для Кристинки и штрафами для нас, за плохое обучение. Сначала он сам пытался её воспитать. Взялся было за эту непосильную задачу, но постоянные «чёканья» быстро остудили кипучий энтузиазм шефа, и он сделал эту задачу — учить белоснежку уму разуму — нашей прерогативой, только забыл об этом сказать. Впрочем, мы пытались и без его напоминания превратить взбалмошную девицу в образцового бойскаута, но потерпели неудачу по всем фронтам. Кристинка была необучаема и невменяема. Она крайне удивлялась общепринятым нормам поведения, не понимала, почему, если очень жарко, нельзя поплавать в бассейне на надувном матрасе, оставив Олесю одну проводить дартс.

— А чё? Ведь Алекс плавает.

— Алекс плавает в нерабочее время.

— Нет — в рабочее. Я же видела, он с тётеньками хороводы водит.

— Так это аквааэробика.

— И чё? А мне нельзя чё просто так поплавать немножко.

Не понимала, почему нельзя просто так подняться в номер к таким приятным ребятам из Самары и пропустить стаканчик другой коньяка из дьюти фри. Почему нельзя просто позагорать чуток: «Ну чё? не больше часика ведь прошло», — в компании девушек из соседнего города после лёгкого завтрака. Почему нельзя вечерком просто отправиться в город на шопинг, ведь на шоу мы вполне можем справиться и без неё. Эта девушка была не создана мамой с папой для анимации, и к концу первой недели её: «А чё и это нельзя?» — стали выводить из себя даже Олеську. Единственный, кто оставался нейтрален к её поведению, был чё-непробиваемый Джан, появляющийся вечером на собраниях перед шоу.

— Джанчик, ну Джанушка, — обращалась к нему Кристина, — а можно я сегодня со знакомыми ребятами на дискотеку в Кемер схожу?

— Ниможна, — односложно отвечал Джан, лукаво улыбаясь, не понимая большую часть вопроса.

— А чё, Джан, нельзя — да?

— Да.

— А завтра, Джан, чё можно?

— Чё ниможна.

Мне казалось, что мозг Кристины поражён настолько, что процесс реабилитации её в разумную личность может затянуться на долгие годы и закончится только с увяданием тела. Такого запаса времени у нас не было. История разрешилась вскоре сама. После одного крайне сурового выговора в отношении своей подопечной Боб прибыл с клокочущей банданой, подобно крышке закипающего чайника. Вызвал в комнату Кристину. Я после йоги уже собирался размяться на волейбольной площадке, но меня опередил Мустафа, загадочно бормоча, что Боб пипетс и капут.

Боб и вправду выглядел неважнецки.

— А чё? Он полез, я его только толкнула. Чё он? Боб, ты чё?

Тот лежал на полу в аниматорской, без сознания, и его сотрясала дрожь. Походило на эпилептический припадок. Я проверил, не заглочен ли язык и наличие пульса. Продиагностировать, нет ли непроизвольного акта мочеиспускания или дефекации без осмотра было затруднительно, поскольку по запаху, ввиду стойкой ауры Кал Калыча, определить свежесть таких процессов не представлялось возможности, а теребить его желания не возникало даже у самых ярых приверженцев клятвы Гиппократа. Через некоторое время приступ закончился, открыв глаза, Боб недоумевающе нас обозрел. Маша принесла ему горячего чая и пару булочек, заныканных с обеда. Укутавшись в плед, шеф вёл себя тихо и задумчиво. Наверное, он решил не рисковать остатками душевного здоровья, поскольку позвонил Уру и сообщил, что не справляется и хочет уволиться.