Анталия от 300 у.е., или Все включено - София Ларич

София Ларич

Анталия от 300 у.е., или Все включено

30.06, ПОНЕДЕЛЬНИК

Рваный и несвязный сон прервался назойливым «тик-тик, тик-тик, тик-тик». Я открыла глаза и нащупала под подушкой вибрирующий источник звука.

6:45. Звонит Саваш.

Резко дернувшись, я спрыгиваю с кровати и говорю в телефон:

— Буду через пять минут!

И уже через три выбегаю из ложмана (общежития для персонала) на ухабистую дорогу, застегивая на бегу рубашку и юбку. Уже светло, роса испаряется быстро, уступая место липкому зною. На моем плече болтается сумка с телефоном, сигаретами, зубной щеткой и пастой, левая рука занята планшетом с трансфер-листом. Остановившись за кустами, скрывающими от меня вход в отель, я перевожу дыхание, заправляю рубашку в юбку и вытираю пальцем капельки пота над верхней губой. Я стараюсь напустить на лицо выражение деловитой сосредоточенности.

Туристы сгрудились перед автобусом испуганным табунком, водитель меланхолично курит, глядя вдаль и уперев кулак в лобовое стекло. Из отеля через раскрытые настежь двери доносится высокий и назойливый звонок телефона.

Я говорю «доброе утро» туристам и «günaydın»[1] водителю и тут же, стремясь предупредить расспросы, гневные тирады и жалобы, начинаю шумно командовать, переключаясь с русского на турецкий и наоборот.

— Чемоданы к автобусу! Открывайте двери!

Почему не работает кондиционер? Все здесь?

Чемоданы ставьте сюда. Фамилию скажите, пожалуйста… Есть. Дальше! Проходите, пожалуйста. Нет, ничего. Без нас не улетят, что вы!

Фамилия? Да-да, можете садиться на передние сиденья. Фамилия? Проходите. Ничего не забыли? Все-все, закрывайте! Едем! Очень-очень быстро. Сначала в «Марко Поло», потом в «Роуз Бич» и в аэропорт. Включите кондиционер!

Я беру микрофон, приветствую все еще испуганных туристов, рассеявшихся по салону автобуса, и приношу им свои извинения за опоздание. Опять звонит телефон. Метин. Естественно, я опаздываю уже на полчаса.

— Доброе утро, Метин, — сдержанно приветствую я его.

— Тамара, ты где?

— Отъезжаю от «Голден Бич».

— Хорошо. В «Роуз Бич» не заезжай, Гуля заберет. Давай быстро, без остановок.

— Да, поняла.

Метин отключается, но я еще какое-то время говорю в молчащий телефон и чиркаю в трансфер-листе — не хочу разговаривать с туристами, не сейчас. Сначала заберу группу из «Марко Поло», а потом уже выслушаю все претензии, все их варианты — скопом. К горлу подступает тошнота, хочется почистить зубы и выпить крепкого чая. В правый висок бьет солнце, и рубашка липнет к повлажневшей спине.

— Кондиционер включите, — говорю я водителю и опять стираю пальцем капельки пота над губой.

В «Марко Поло» все происходит быстро — почти половина туристов уже уехала в аэропорт на такси.

Белл-бои закидывают багаж в брюхо автобуса, я спрашиваю фамилии, туристы торопливо вспрыгивают в салон. Лишь один мужчина, толстый и красный, останавливается на миг перед ступеньками и ухватывает пальцами мой бедж — металлическую пластинку, на которой выдавлен логотип компании и мои имя-фамилия.

— Что ж вы… Тамара, так паскудно работаете? А?

— Проходите, пожалуйста, в автобус.

Я показываю мужчине стиснутые зубы: улыбаюсь.

Автобус выбирается на üst yol — верхнюю дорогу, которая облизывает подножье горы. Я надеваю очки и мгновенно забываюсь жарким дурным полусном.

Водитель будит меня довольно скоро, на въезде в Анталию. Отерев влажное лицо горячей ладонью, я поднимаю чугунную голову и вижу, что мы уже мчимся вдоль городского пляжа.

— Абла,[2] скажи про чаевые, не забудь, — говорит мне водитель. Я киваю и с тоской смотрю на пустынный пляж. Мне хочется упасть в прохладное море — прямо сейчас, — долго-долго лежать в пене волн и шуршании камешков и бездумно глядеть в небо. В горле саднит, но у водителя воды просить не буду — он в ответ попросит меня предложить воду-колу-фанту-пиво туристам. За две лиры, полтора евро или два доллара.

Автобус проезжает по не загруженному еще машинами центру города, нехотя, с гидравлическими присвистами, останавливаясь на краснеющих светофорах. Торговцы кунжутными бубликами катят тележки и занимают свои места на тротуарах, хозяева магазинов, позевывая, расставляют у дверей караул из манекенов в кожаных плащах, а я медленно поднимаю руку и вытаскиваю микрофон из зажима. Поднимаюсь — тоже медленно, — собираю остатки слюны, втягивая щеки, и начинаю обязательную прощальную речь:

— Уважаемые гости, через несколько минут мы подъедем к аэропорту. При входе в аэропорт вы должны будете пройти контроль безопасности. Весь багаж и всю ручную кладь надо будет положить на ленту сканирующего аппарата, а затем пройти через рамку металлоискателя. Тележка для багажа стоит один евро. Представитель нашей компании поможет вам во время регистрации. Пожалуйста, не забывайте свои личные вещи в салоне автобуса. Приятного полета! Спасибо за то, что выбрали компанию «Арейон»!

Туристы стряхивают оцепенение, потягиваются, принимаются шуршать пакетами. Вопросов никто не задает, желание у измученных отдыхом одно: как можно быстрее переместиться в кресло самолета, а из него на родной домашний диван.

Выключив микрофон, я осторожно опускаюсь на свое залитое солнцем место, стараясь не усилить резкими движениями пульсацию в голове и глазах. Водитель, поняв, что я не попросила для него чаевых, обиженно сопит. Наплевать. Я и в хорошие дни этого не делаю: все равно же не дадут.

Автобус останавливается перед разъезжающимися дверями зала вылетов, туристы проворно спрыгивают на асфальт и тянут из багажного отделения свои чемоданы, оттирая в сторону друг друга и водителя, бестолково суетящегося рядом в надежде на чаевые.

Не проверяя салона и не дожидаясь, пока туристы присоединятся к толпе перед входом, я прохожу мимо автобусной стоянки и столиков кафе, где уже пьют кофе и изучают трансфер-листы наши гиды, в туалет для персонала.

В туалете никого. Я приближаю лицо к заляпанному подсохшей водой зеркалу и смотрю себе в глаза — так, как смотрю, только когда остаюсь одна. Но тут дверь за моей спиной вздрагивает и распахивается, и я, отпрянув от зеркала, суетливо достаю из сумки пасту и щетку. Я чищу зубы, пока паста не начинает пощипывать язык, потом взъерошиваю волосы, приподнимая их у корней мокрыми пальцами, и оглаживаю влажными ладонями уже помятую юбку. Услышав шум самолета, нарастающий над хлипким домиком туалета, я спешу на солнце.

У кафе — высокой стойки с кранами и фритюрницами, окруженной круглыми алюминиевыми столиками, — шумно и особенно жарко. Колышется море разноцветных форменных рубашек, льется разноязыкое многоголосие. Я рассеянно здороваюсь со знакомыми: Тимуром из «Теза», Мехметом из «Туи», Ольгой из «Туртеза», Сергеем из «Санрайз» — и подхожу к нашей Гале, которая заведует списками и со своей стойки отправляет туристов по автобусам.

— Ой, Тамара, привет! Ты чего опоздала? Тебя Метин искал. На вот, твой трансфер. Седьмой автобус. У вас сегодня восемьдесят человек в «Голден Бич». Как у тебя дела?

— А кто второй автобус везет? — спрашиваю я.

— Сейчас посмотрю… — Она шелестит бумагами. — Гуля везет.

— Прекрасный выбор, — бормочу я. — Надеюсь, эта дура не увезет их сразу в магазины.

— Что?

— Ничего. А где она?

— Не знаю. Там… — Галя кивает в сторону ровного ряда автобусов и прикладывает к уху телефон, пискляво запевший песню Таркана «Efendim!».

Я нахожу Гульнару в старом бордовом «мерседесе» и, не поздоровавшись, сразу начинаю объяснять ей, что надо говорить нашим туристам:

— Коктейль в пять, пусть подходят на ресепшн. Про отель не говори, мы все расскажем сами. Ну, несколько слов буквально: находится в поселке Текирова, «все включено», номера дают такие, какие резервировали. И пожалуйста, не надо про магазины сразу. Они все равно ничего не понимают после перелета, еще и ранний рейс…

— Да я бы ничего и не говорила, если бы вы продавали нормально! — сварливо отвечает она и поджимает губы.

Я качаю головой, шепчу: «Последнее с себя снимет и продаст».

— Чего?

— Ничего.

Отойдя от автобуса, я нажимаю на телефоне кнопку «2». Ильхам отвечает после первого гудка: «Ты как там?»

— Да не по себе как-то, знаешь. Мы вчера, конечно, здорово накидались… — Я морщусь, вспоминая вкус вчерашнего виски. — А после Метина мне еще хуже станет… Муштери[3] есть, конечно! Целых восемьдесят. Скажи Савашу, что он скотина… Скотина, конечно, мог бы и пораньше разбудить.

Мне совсем не хочется трепаться с нашими гидами в ожидании туристов, и я иду к своему автобусу. К его лобовому стеклу уже прижата дворником зеленая табличка с номером. Достав из сумки сигареты, я закидываю табличку на переднее сиденье и закуриваю первую сигарету. Она кажется мне слишком горькой, ее вкус поднимает тошноту до самого горла, но я упрямо затягиваюсь и медленно выпускаю дым в небо, виднеющееся в просвете между двумя автобусами.