В шаге от рубежа - Ксен Крас

этого он отстроил новые конюшни, большую псарню и с десяток каменных домов у реки для своих подданных.

Обычно мечтания Фореста о мести доходили лишь до того момента, как человека связывают и бросают в сырую камеру, чтобы тот осознал свои грехи, а дальше… Дальше Райан никогда не думал. Да и в последние дни он не представлял даже камеры, в которой предстоит пожить Бладсворду, не строил планы и способы наказания и не задумывался о том, что будет писать Клейсу. Его единственной мыслью и целью стало выживание. Собственное и тех, кто подвергал себя опасности, сопровождая правителя.

К концу второго дня дождь всё же настиг его отряд, и людей ждала, как казалось лорду Форесту, самая страшная ночь. Удалось найти совсем мало подходящих для костра дров, их с трудом хватило, чтобы приготовить ужин и подогреть дешёвое вино с травами, за которые староста деревни, кривоносый и широколобый старик со шрамом вместо глаза, затребовал в десять раз больше, чем брали в Гринтри за более качественный товар. Но торговаться у лорда сил не осталось, и потому он спустил в двух деревнях почти все деньги, что брал с собой, – он и представить не мог, что ему потребуется тратить и своё золото, и то, что имелось у его спутников. У отряда ещё оставались монеты, чтобы пополнить припасы поближе к границе и после добраться до ближайшего трактира и отдохнуть, но Боги за что-то гневались на Райана.

Дождь не прекращался всю ночь. Продрогшие подданные и замёрзший и оттого ещё более злой лорд увязали в грязи вдали от протоптанных дорог, и когда лошадь одного из воинов споткнулась и упала, а мужчина слетел с неё и сломал себе руку, Форест успокаивался не менее часа. Он хрипел проклятия, рычал, пинал деревья и грязь, пару раз упав из-за этого, и накричал на рыцарей, что поспешили поднять уважаемого правителя, за что после раскаивался. Кони сходили с ума вместе с ним, путешествие пришлось отложить до вечера. Посреди поля, на открытой местности, где не было ни одного деревца и укрытия, их вновь застал дождь. И без того мокрые, так и не успевшие просохнуть одеяния вновь начали прилипать к телу. От холода, казалось, дрожали все, кроме Фореста, – злость на Мортона грела его изнутри.

К сожалению, деревни, на которую рассчитывал Райан, по пути не оказалось. Вернее, кто-то постарался уничтожить последний шанс на обогрев и еду – мертвецы, разрушенные и сгоревшие дома, гниющие остатки туш скотины, забитые слишком давно для того, чтобы стать пищей птицы… В деревне не нашлось ни одной целой постройки, ни одного мешка с зерном. Как только мародёры и воры забрали ценное, дома они предали огню, а жителей – смерти. Быть может, в другой последовательности.

Дольше всего сын Мертора простоял у тел двух детей – примерно трёх и восьми лет. Тело женщины, вероятно, матери, лежало рядом – скорее всего, она хотела защитить отпрысков от чудовищ, устроивших погром, а может – они её. Райан приказал утром предать тела погибших земле или сжечь, если получится.

В некоторых домиках, где по счастливой случайности имелись нетронутые пламенем части, нашлись сухие дрова, обломки мебели и тюки с соломой. В хлеву удалось найти угол, где сохранился кусок крыши, ещё часть воины Фореста заделали найденной одеждой, обломками досок, колесом от телеги, на которое кто-то натянул свой порванный плащ. Солома на полу была влажной и источала неприятный запах, но это куда лучше сырой и холодной земли. Костёр горел всю ночь, но почти не грел, а вино подошло к концу. Последние крохи, разведённые с водой и остатками всё тех же трав, не слушая протесты, Райан разделил со всеми подданными. Его люди страдали ничуть не меньше его самого.

Вместо сна Форест размышлял, вспоминая, что произошло в последние дни. Он хотел запомнить имена тех людей, которые пошли навстречу лорду и помогли ему. Одним из добропорядочных и честных воителей оказался бастард лорда Грейвула, Угген. Тот самый, кто предупредил лорда об охоте на него. Добра лорд забывать не желал.

– Милорд Форест. – Защитник границ в тот день встречи спустился со стены и вышел к отряду. Всё это время, пока Райан извергал проклятия и угрожающе тряс кулаками, товарищи Уггена, вынужденные оберегать переправы у Рва, не спускали с путников взгляда и наверняка держали луки наготове. Может быть, они боялись. Все, кроме бастарда. – Прошу прощения, но могу ли я переговорить с вами? Подальше от крепости.

Подобная просьба удивила лорда Фореста. Он не желал брать с собой рыцарей, но те сами напросились и отказались оставлять правителя одного, на это родственник Грейвулов не высказал ни единого замечания. Напротив, он настаивал на том, чтобы увести от стен отряд хозяина Гринтри, и как можно скорее. Лишь на безопасном расстоянии Угген решился снова заговорить.

– Милорд Форест, вам следует уходить как можно скорее. – Командующий юго-восточной Оборонной Башней был мрачен. Он говорил тихо, его глаза не смотрели долго на лорда или в какую-то точку. Боуэн бы сказал, что подобное поведение демонстрирует чрезмерное волнение и опасение за произнесение слов, которые впоследствии могут пагубно сказаться на самочувствии говорящего, но Райан предпочитал более короткие формулировки – Угген вёл себя трусливо.

– Ты думаешь, что если служишь защитником границ, то имеешь право прогонять лорда Великой Династии? – прогремел в необычайной тишине голос правителя.

– Тише, прошу вас, милорд! – Бастард наклонился вперёд. – Я бы ни в коем разе вас не посмел оскорбить, но… Милорд Форест, наш правитель, Бладсворд, без сомнения уважаемый всеми нами, подданными, перешедшими к нему в услужение, отправил послания. Не только нам, думаю, что во все замки, во все крепости, тем более по границам. Мы отправляли гонца в соседние Башни, вероятно, таким образом охвачены очень-очень многие… Я читал послание, но не мои люди. Милорд, мы не должны задерживать вас и не пускать через мосты…

Лицо Райана в полной мере показывало, насколько он нетерпелив. Он хмурил густые и почти сросшиеся в одну каштановые брови. Он знал, что всё должно быть иначе – Мортон не болван и не станет ссориться с соседом. Впрочем, он и без того поссорился, но пока конфликт ещё возможно уладить мирным путём и наказать наместника не самым жестоким способом.

– …Он приказал убить вас. Вас и всех, кто будет с вами, милорд. Лишь в единственном случае – если сам милорд Бладсворд будет сопровождать вас, если он не скажет иного, вас можно будет пропустить. Не имеет значения, сколько у вас заложников – оставлять вас в живых запрещено. Милорд Форест, я прошу вас, уходите.