Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X - Ракитин Алексей Иванович

На выходе из зала суда после освобождения из-под стражи Литтл был остановлен журналистами и оказался вынужден сказать несколько слов. Насколько известно автору, это единственное интервью Литтла, по крайней мере записанное и сохранённое. Кроме того, это один из редких кадров, на которых можно видеть лицо этого человека. Литтл явно избегает внимания к собственной персоне, и понять его можно: в стране, в которой на руках населения находится более 110 млн. единиц огнестрельного оружия, Литтл имеет отнюдь не нулевой шанс поймать пулю в затылок от неизвестного неравнодушного человека.

Чтобы более не возвращаться к его судьбе, отметим, что он уволился из университета и последующие годы провёл, переезжая с места на место. Выглядело это так, словно он заметал следы. Предосторожность, надо сказать, нелишняя, учитывая, что очень многие посчитали вердикт присяжных слишком милосердным. Во время подготовки этого очерка автор наткнулся на американский форум, на котором обсуждался вопрос о судьбе Литтла. Один из участников обсуждения восстановил путь последнего за период с 1993 г. по 2008 г. Согласно этим данным за 15 лет Роберт сменил 13 мест жительства, переезжая порой за сотни километров из штата в штат (Пенсильвания, Нью-Йорк, Кентукки, Вермонт). След его вроде бы обрывался в городе Нью-Йорк, там он сменил 3 адреса. Насколько можно судить, по состоянию на сентябрь 2017 г. Роберт Литтл жив и находится в Нью-Йорке. Что логично: дерево надо прятать в лесу, а человеку надлежит скрываться в большом городе. Остаётся добавить, что за все эти годы Литтл не дал ни единого интервью, не написал ни единой строчки о своих отношениях с Эйлером и никак не попытался снять с себя подозрения, рождённые оговором (или всё-таки чистосердечным признанием?) бывшего любовника. Будучи человеком неглупым, он, по-видимому, понимает, что не в силах оправдаться, поэтому уповает на то, что о нём попросту все забудут. Для него такой исход был бы оптимальным…

Напоследок остаётся сказать несколько слов о судьбе самого Ларри Эйлера. СПИД разрушил его здоровье очень быстро, да и без всякого СПИДа пребывание в тюрьме мало способствует сохранению оного. Уже на видеозаписях, сделанных в апреле 1991 г., хорошо видно, как сильно сдал прежний бодрячок «старина Ларри»: он сильно похудел и полысел. 27 февраля 1994 г. Ларри доставили в больницу тюрьмы «Понтиак» с грозной симптоматикой «перебои сердечной деятельности, остановка дыхания». Его уложили под капельницу, немного привели в чувство, но прогноз был негативным, врачам было ясно, что в ближайшее время СПИД победит.

К находившемуся в больничной палате Эйлеру несколько раз приходила его адвокат Кэтлин Зелльнер (Kathleen Zellner). Она сказала клиенту, что лучшее, что он может сделать в сложившейся ситуации — чистосердечно признаться в содеянных грехах. Ларри собственноручно написал записку, в которой перечислил все случаи совершённых убийств. Эту записку он вручил Кэтлин с просьбой огласить её содержание только после его смерти. Особо он подчеркнул, что не убивал Дэнни Бриджеса, об этом же самом, кстати, он несколько раз говорил как персоналу больницы, так и другим больным.

Ларри Эйлер скончался в 22:30 6 марта 1994 г. в тяжёлых страданиях, обусловленных постепенной остановкой дыхания.

Информация об убийствах, признанных Ларри Эйлером незадолго до смерти, была оглашена Кэтлин Зелльнер во время пресс-конференции 8 марта того же года. Всего Эйлер в своей записке признался в убийствах 21 молодого человека, причем в 4-х эпизодах вместе с ним якобы действовал соучастник, фамилию которого Эйлер не назвал, но сообщил, что тот всё ещё остаётся на свободе. Своей первой жертвой Эйлер признал Делвойда Бейкера (Delvoyd Baker), чернокожего подростка, задушенного 2 октября 1982 г. В отношении этого эпизода, как мы помним, среди сотрудников правоохранительных органов существовали прямо противоположные суждения, кто-то считал, что смерть Делвойда никак не связана с похождениями «Убийцы с хайвея». После собственной смерти Ларри Эйлер расставил в этом вопросе все точки. Он не признался в убийстве Дэнни Бриджеса, подтвердив лишь своё соучастие в форме сокрытия следов преступления. Фактически Эйлер остался на той же позиции, которой придерживался ранее — убивал подельник (читай Роберт Литтл), а он только расчленял труп и выносил останки.

Насколько такого рода утверждения оправданы, решить может каждый самостоятельно. Эйлер очень много врал, причём делал это последовательно и не очень умно, а потому верить такому человеку безоговорочно нельзя. Чтобы понять, где начинается ложь, а где — продолжается правда, требуется очень глубоко разобраться в тех отношениях, что связывали всю эту странную троицу — Эйлера, Добровольскиса и Литтла. Нельзя полностью отрицать того, что обвиняя последнего, Эйлер на самом деле отводил подозрения от Джона Добровольскиса. Многие важные детали расследования преступлений «Убийцы с хайвея» засекречены и поныне, а без знания этих деталей плутать в абстрактных рассуждениях можно долго и притом без всякого толку. Правоохранительные органы имели свои весомые резоны скрывать важные нюансы расследования, поэтому нам остаётся лишь довольствоваться той «картинкой», что демонстрируют официальные инстанции.

Являлся ли Ларри Эйлер пресловутым «Убийцей с хайвея»? Сие более чем очевидно… Действовал ли он в одиночку? По моему субъективному мнению, да, именно так и было. Оболгал ли он Роберта Литтла с целью манипулирования правосудием в надежде добиться отмены смертного приговора? Снова да.

Но каждый несогласный с автором, разумеется, вправе самостоятельно углубиться в историю похождений «старины Ларри», любителя поиграть в убийство…

«Ночной охотник» из Тексарканы

Мировая история криминалистики знает несколько захватывающих дух сюжетов, либо не увенчавшихся торжеством правосудия, либо столь запутанных и неоднозначных, что торжество это оказалось весьма и весьма спорным. Чем больший интервал времени отделяет нас от событий тех лет, тем более жгучими и интригующими делаются неразгаданные тайны давних преступлений. Джек-Потрошитель, Мари Лафарж, Бостонский Душитель, Мари Беснар, Безумный мясник из Кливленда[4] и Убийца с топором со Среднего Запада[5] даже спустя многие десятилетия после совершения преступлений заставляют писать и говорить о себе. Эти и другие преступники, чьи личности зачастую так и остались неизвестны, обросли легендами, домыслами и гипотезами и фактически привели к формированию мифологии нового типа — преступной.

Одним из ярких персонажей такого рода мифологии, вызвавшим впоследствии подражания в реальной жизни, стал преступник, получивший условное прозвище «Ночной охотник из Тексарканы». Впрочем, это было не единственное его прозвище, его ещё называли и «Ночным стрелком», и «Фантомом», но при этом всегда уточнялось — «из Тексарканы», поскольку именно в районе этого города он начал и закончил серию преступлений.

Формальное начало этой драматической истории связывают с событиями 22 февраля 1946 года, хотя оправданность этого может быть оспорена, и в своём месте станет понятно почему. Тем не менее, дабы не нарушать традиционную хронологию событий, именно с этой даты следует сейчас начать рассказ.

Вечер пятницы 22 февраля 1946 г. обещал быть одним из самых занимательных в жизни 24-летнего Джимми Холлиса (Jimmy Hollis), сына торговца бакалейными товарами из Тексарканы (Texarkana). В тот вечер, судя по всему, ему впервые предстояло добиться близости с 19-летней Мэри Джин Лейри (Mary Jeanne Larey); во всяком случае, девушка после просмотра кинофильма впервые согласилась, чтобы Джимми отвёз её не домой, а на «трассу любовников» — загородное шоссе, где обыкновенно искала уединения в автомашинах местная молодёжь. Отец Джимми Холлиса потребовал, чтобы сын возвратил в гараж его «плимут» ещё до полуночи, и Джимми пообещал ему, что именно так и сделает. Но, убедившись в том, что предстоящая ночь сулит ему совсем иные — и куда более заманчивые! — удовольствия, он решил пренебречь данным обещанием. Во всяком случае, в 23:45 автомобиль с молодыми людьми находился очень далеко от своего гаража — на пустынной грунтовой дороге приблизительно в 100 метрах от последнего квартала жилой застройки.