История руссов. Славяне или норманны? - Сергей Парамонов

10. Об одной исландской саге

Известно, что в исландских сагах имеется много данных о Древней Руси, ибо некоторые герои саг посещали Русь и много приключений с ними совершилось на русской почве. Хотя саги включают в себе много совершенной фантазии, некоторые подробности, однако, несомненно, могут пролить дополнительный свет на историю Древней Руси.

Пусть некоторые эпизоды, например, в «Эймундовой саге», раздуты, приукрашены или даже вовсе выдуманы, отдельные детали безусловно исторически верны.

В указанной саге, например, неоднократно упоминается, что Ярослав Мудрый был весьма скуп, туг на кошелек; подтверждение этому мы находим и в русской летописи: ссора Ярослава с отцом произошла из-за денег — Ярослав не захотел платить той суммы, которую он уплачивал Киеву до сих пор. Только неожиданная смерть Владимира предотвратила войну отца с сыном. Поэтому кое-какие детали после всестороннего критического анализа могут быть взяты из исландских саг. Мы остановим свое внимание на одной из саг, действие которой падает на самый темный период истории Руси, именно на предшествующий появлению Рюрика в Новгороде.

Чтобы сразу ввести читателя в самую суть дела, начнем с генеалогии, началом которой был Ивар Видфадме из рода Скиольдунгов из Сконе (Сконии). Он изгнал из Упсалы династию Инглингов и стал родоначальником шведских и датских королей.

Его дочь, «задумчивая Ауда», была сначала замужем за датским королем Ререкром (Hrœrekr), но после его гибели нашла себе спасение с малолетним сыном Гаральдом в «Гардарике». Как известно, Гардариком скандинавские саги называли Северную Русь, так по крайней мере принимает это большинство исследователей.

Об этом эпизоде мы находим в «Antiquités Russes», I, с. 72–73 следующее:

«Eadem hieme Auda omne aurum et res pretiosas, quas in regno a Hrœreko rege possesso comparare poterat, corradit et in insulam Gothlandium mittit; appetente veriter comparat, sumtoque secum filio Haraldo multis viris amplissimis eam e regno concomitantibus, deportatis, secum omnibus, quas auferre secum poterat pecuniis, primio in insulam Gothlandium, et inde orientem versus in regnum Gardorum protecta est; ei regno imperativ rex, cui Radbardo nomen», etc. — «Той же зимой Ауда собрала все золото и драгоценности, какие смогла достать в королевстве у короля Рёрека, и отослала на остров Готланд; готовясь к бегству, она взяла с собой сына Харальда и многих мужей, сопровождавших ее при отбытии из королевства, а также все деньги, которые смогла унести с собой, и скрылась сначала на остров Готланд, а оттуда — на восток, в королевство Гардарик; супругом ее стал король по имени Радбард», и т. д. (лат.).

Таким образом, история Ауды начинается с того, что она бежит с сыном и дружиной на остров Готланд и далее, направившись на восток, попадает на материк, в «Гардарик». Здесь, около 710 года, она выходит замуж за короля Радбара (Radbardr) и родит ему сына Рандвера. У Рандвера был сын Рогнвальд, о котором сказано (с. 81): «…venerat quoque ad regem Ringum vir, dictus Rôgvaldus procerus, vel Radbardus pugnus, omnium athletarum maximus…» (лат. «пришел также к королю Рингу муж по прозванию Рогвальд Высокий, или Радбард-Кулак, из всех атлетов величайший…»).

В дальнейшем события развертываются так, что отец Ауды Ивар Видфадме гибнет в Гардарике в борьбе со вторым мужем своей дочери Радбаром. Впоследствии сын последнего, т. е. Рандвер, посылает своего сводного брата Гаральда Гильдетана в Данию для покорения отцовского трона, что тому и удается. Гаральд Гильдетан царствовал долго и славно.

Рандвер был также отцом знаменитого Сигурда Ринга, который в битве при Бравалле, оставившей глубокую память в Скандинавии, победил своего сводного дядю Гаральда Гильдетана. С этого момента гегемония Дании ослабляется и на сцену выступает Швеция.

Бравальская битва относилась прежде к 750 году, новейшие же исследователи считают, что она произошла в 770 году. В описании этой битвы (с. 81) мы находим: «Primam pugnam commisit cum Rôgnvaldo Radbardo…» — «Первую битву провел с Рёнгвальдом Радбаром» (лат.). Эта же битва описана и у Саксона Грамматика в его VIII книге.

Здесь мы подходим к весьма интересной подробности. Рогнвальд, внук Ауды, убежавшей в Гардарик, назывался в 770 году «Русским». В исландском оригинале Рогнвальд назван «Высоким», у Саксона Грамматика — «Русским»; одно название, конечно, не исключает другого, раз дело идет о прозвище.

Специалисты считают книгу Саксона относящейся ко времени около 1200 года. Трудно, однако, допустить, что Саксон употребил современное ему слово «русский» для прозвища героя VIII века, очевидно, Рогнвальд носил имя «Русского», данное ему современниками по имени своего месторождения. Рогнвальдов, принимавших участие в войне, было много, — данного Рогнвальда называли «Русским», чтобы отличить его от других Рогнвальдов.

В сагах «русских» называют «gerzkr madr» (возможно, что город Герцике на Западной Двине и получил свое имя от скандинавов), но в более поздних по времени сагах, носящих уже почти целиком фантастический характер, мы встречаем и слово «Russar».

Таким образом, нащупываются следы употребления слова «русский» в отношении обитателей Северной России, употребления скандинавами, более чем за 100 лет до призвания варягов.

Окончательное решение этого вопроса предоставляем более компетентным лицам, вооруженным всей необходимой литературой, которой мы лишены в настоящее время. Обратимся к другой стороне вопроса. Если Ауда в момент опасности бежала на остров Готланд, а затем на восток в Гардарик, — это значит, что там она надеялась найти помощь. Очевидно, там были родственники или друзья — такова обычная логика вещей.

Действительно, в Гардарике она нашла спасение, вышла замуж за тамошнего короля, тоже скандинава, значит, Гардарик представлял собой в то время если не скандинавскую, то во всяком случае подчиненную скандинавам страну.

В дальнейшем в том же Гардарике в борьбе со вторым мужем Ауды гибнет и отец ее Ивар Видфадме. Очевидно, что Гардарик не был чем-то подобным «Камчатке» за тридевять земель, — Гардарик входил в сферу существенных интересов скандинавов того времени, если два скандинавских короля (местный и пришлый) бились на его территории.

Что же понималось под словом «Гардарик», какие земли? На это ясного ответа мы не находим, да вряд ли и вообще это название употреблялось четко и строго. Исследователи считают, что «Гардарик» означало «страна (rik или reich) городов». Действительно, эта часть Восточной Европы резко отличалась от Скандинавии большим количеством городов. Известно, что во всей Скандинавии того времени было всего 7 городов. Здесь не место разбирать вопрос, почему это было так, факт остается фактом: в Скандинавии городов было очень мало, в Северо-Восточной Европе сравнительно много, и это дало основание называть ее скандинавам «Гардарик».

Это, однако, не значит, что «Гардарик» обозначал собой какое-то единое, цельное государство, — это по-видимому, было не политическое, а географическое название. В него, естественно, входили и земли северо-славянских племен, в частности Новгород. Был ли, однако, Новгород «Гардариком» в узком понимании этого слова, т. е. местопребыванием скандинавских королей? В этом весьма и весьма позволительно усумниться.

Правда, мы застаем Новгород на первых страницах нашей истории платящим дань скандинавам, и мы можем допустить, что это же было сто и более лет еще перед этим, но вероятнее всего, что форма зависимости северных славян только и выражалась в уплате дани.

Одно дело — платить дань и не оставлять никаких следов зависимости от того, кому платят дань, а другое — быть местопребыванием не одного, а целых поколений скандинавских королей (в данном случае по крайней мере трех: Радбара, Рандвера, Рогнальда).

Долголетнее царствование скандинавов в Новгороде не могло не найти отражения либо в славянских, либо в скандинавских источниках, хотя бы в форме неясных, туманных народных сказаний, их нет.

Наконец, должны были остаться какие-то материальные следы такого царствования: замок, где сидели скандинавские короли, его имя, если он был разрушен впоследствии, и т. д. Должны были остаться захоронения типичного скандинавского типа, далее географические названия, чужие слова во множестве, чужие обычаи, рунические письмена, надгробные памятники и т. д. Всего этого в Новгороде решительно нет, более того: в Новгородской земле скандинавских захоронений вообще нет. Значит, Новгород Гардариком в узком понимании этого слова не был. Существует еще одно соображение в пользу того, что это было так: добраться до Новгорода не было легко. Если пересечь Балтийское море и Финский залив не представляло больших трудностей, то проехать всю Неву, часть Ладожского озера и весь Волхов было делом нелегким. В море скандинавы могли противопоставить силе свою силу, но по рекам они могли встретиться с такими завалами и засеками из бревен или просто сброшенных в воду по течению деревьев, что преодолеть их лодкам было невозможно. Значит, военные действия должны были быть перенесены на сушу, т. е. в условия неблагоприятствования варягам.