Большая книга приключений для мальчиков (сборник) - Эдуард Веркин

— Ладно, — плюнул Жмуркин. — Думайте что хотите. Но там такие полоски с воском, их приклеивают, потом раз — и готово. Свечка и скотч найдутся?

— Найдутся… — обреченно ответил Генка. — На полке.

— Тогда тебе придется потерпеть. — Жмуркин выключил камеру и принялся копаться на полке.

Витька достал из холодильника минералку и смыл с головы Генки лишнюю пену. Затем просушил.

— Вообще-то тебе идет. — Витька посмотрел на ирокез Генки со стороны. — Настоящий Чингачгук…

Генка застонал.

— Может, прикончить его, чтобы не мучился? — Жмуркин зажег свечку. — Облегчить ему страдания…

Витька отобрал у Жмуркина свечку и наклонил ее, собирая воск.

— Ему же больно будет, — прошептал Жмуркин.

— В голове очень мало нервных окончаний. — Витька постучал пальцем по лысине Генки. — Я где-то это читал. Сейчас проверим…

Воск стал капать Генке на голову. Генка кривился, но терпел. Жмуркин наблюдал за процедурой с явным удовольствием.

Генкина голова покрылась желтой восковой нашлепкой, Витька разровнял ее, пригладил и залепил широкой полосой скотча.

— Выждем три минуты, — сказал он. — Потом дернем.

Жмуркин, стремясь увековечить процесс, снова устроился за камерой.

— Ты готов? — спросил Витька.

Генка промычал.

— Значит, готов. — Витька дернул.

Генка взвизгнул. Скотч издал неприятно хрустящий звук. Генка подпрыгнул. Волос у него не осталось, зато прямо посреди головы образовалась красная полоса.

— Надо бензином продезинфицировать, — посоветовал Жмуркин. — А то инфекция…

Генка бегал по гаражу и выл. Витька не растерялся, открыл холодильник, достал газировку, открыл бутылку зубами, взболтал. Поймал за руку Генку, направил струю из бутылки прямо на голову. Генка снова завопил, но почти сразу успокоился.

— Дас ист фантастиш… — Жмуркин не мог оторваться от видоискателя.

— Полегчало, — Генка гладил лысину. — Спасибо…

— Спасибо в карман не положишь, — сказал Жмуркин. — Пора, мои лысые ежики, браться за дело. Все помнят первую сцену?

Витька и Генка показали большие пальцы.

— Ну что, тогда начали? — Жмуркин снова прилип к камере. — Начали, начали, Генка, брось свою голову, надень ленту, бери молоток. Витька — к мешкам… Тьфу, к мехам, то есть к этому, к пылесосу!

Витька занял место за пылесосом, Генка надел на голову кожаную ленту и поднял молот.

— Начали, я говорю! Мотор!

Витька принялся включать и выключать пылесос. Из мангала вырвался огонь… Генка размахнулся и ударил по наковальне.

Жмуркин медленно покатил камеру. Генка продолжал работу молотом.

— Хорошо, — бормотал Жмуркин. — Очень хорошо. Молоток повыше…

Генка поднимал молоток повыше.

— Молоток повыше, а движения помедленнее, повыразительнее! Чтобы все как в замедленном темпе было…

Генка выполнил жмуркинские указания.

— Витька, — продолжал руководить Жмуркин, — прибавь огня…

Витька сильнее заработал мехами, из мангала пошло пламя. Генке стало жарко, по спине у него побежал пот. Жмуркин просто прилип к камере, двигал ее туда-сюда, бормотал что-то кинематографическое.

— Не могу больше, — прохрипел Генка. — Кувалда десять килограммов весит…

— Еще потерпи минутку, — попросил Жмуркин. — Полминуты…

Полминуты Генка продержался. Затем он бросил на пол кувалду и присосался к ведру с водой.

— Отлично! — Жмуркин удовлетворенно потер руки. — Теперь, Генка, подойди к чертежу, вытри со лба пот и измерь ширину меча штанген… этим…

Генка выполнил указания.

— Так, теперь отойди, снова подойди и измерь еще в нескольких местах — это для других кадров.

Генка все исполнил.

— Стоп! — объявил Жмуркин. — Перерыв.

Друзья выпили лимонаду и досняли сцену. Генка снова махал кувалдой, шептал заговоры, потел, лил кетчуп, молоко и сорил сухой собранной за гаражом крапивой. Витька работал пылесосом так, что огонь из мангала выскакивал чуть ли не на полметра. В гараже было жарко и пожароопасно… Жмуркин снимал, катая укрепленную на роликах камеру. Когда Генка выдохся окончательно и уже не мог ворочать кувалдой, Жмуркин остановил процесс.

— Хо-ро-шо, — сказал он. — Мне в общем-то нравится…

— Давайте сделаем перерыв. — Генка уронил кувалду.

— Никаких перерывов. — Жмуркин уже зачехлял камеру. — Все клипы снимаются в один день — таков закон жанра. Сейчас собираемся и идем на завод. Надо сегодня успеть снять всю вторую сцену, с воином и мечом. Место, то есть завод, я подобрал. Чего стоите? Сворачивайте костюмы, плакаты, все, что надо. Побыстрее, побыстрее, не картошку копаете!

— Успеем, время ведь есть… — попытался возразить Генка.

— Времени много не бывает. — Жмуркин складывал свой стульчик. — Кто тратит время, тот… Тот настоящий песикот.

Ребята покорно принялись собираться.

— Быстрее, — поторапливал Жмуркин, поглядывая на часы. — Поторапливайтесь, солнце еще высоко…

За дверью послышался автомобильный гудок.

— Что это? — спросил Генка.

— Я такси заказал, — ответил Жмуркин. — Не тащиться же с камерой на другой конец города?

На немой вопрос Генки Жмуркин сказал, что такси он заказал сугубо за свой счет и такому сквалыге, как Генка, волноваться нечего.

Ребята закрыли гараж, забрались в машину, Жмуркин сказал: „На асбестовый, шеф“. Водитель хмыкнул, оценил платежеспособность пассажиров и покатил по указанному адресу.

Асбестовый завод был заброшен, вернее, недостроен лет двадцать назад. Завод хорошо сохранился, его собирались восстанавливать и поэтому, чтобы предотвратить разрушение от непогоды, покрыли новой крышей. Охраны не было — нечего воровать, и ребята без труда проникли на территорию.

— Нам туда, — указал пальцем Жмуркин. — На первый ярус, возле правой стены…

Ребята пересекли подъездные пути и вошли под крышу. К заводским помещениям вел широкий коридор с висящими исковерканными лампами.

— Будто в фантастическом боевике, — Генка оглядывал исписанные всяким стены. — Ван Дамма не хватает…

— И чтобы металл какой-нибудь звучал…

Только Витька это сказал, как пространство заполнилось мощной ревущей музыкой. Мощь эта была так велика, что с потолка посыпалась мелкая крошка, крысы прыснули в разные стороны, а у Генки даже заболели глаза.

— Что это? — вздрогнул Жмуркин.

— Музыка, — ответил Генка. — Похоже на индастриал. Сейчас индастриал снова в моде…

— Это не индастриал, — сказал Жмуркин мрачно. — Это гораздо хуже…

Жмуркин пригнулся и покрался вдоль стены. Ребята за ним.

В конце коридора обнаружилась высокая куча строительного щебня. Ребята залегли в щебне и осторожно высунули из-за камней головы.

На полу заводского зала был выстроен помост в половину человеческого роста. Помост был покрыт большущим британским флагом, на флаге стоял красивый мотоцикл, а рядом толстый парень в кожаных штанах, с приклеенной бородой, всем своим прикидом напоминающий байкера. На противоположном конце помоста торчала большая любительская видеокамера. С камерой возились двое парней.

— „Триумф“, — прошептал Генка. — У него настоящий „Триумф“…

— Где-то я это уже видел… — шепнул Витька. — Английский флаг, мотоцикл…

— Это Парамохин, — указал на „байкера“ Жмуркин. — Жирная сволочь тоже что-то снимает. Фигню какую-то, бездарь чертов. Смотрите, какая у него камера — даже не цифровая, на помойке нашел, наверное…

— Откуда у них „Триумф“?

— Какая разница, — Жмуркин вскочил на ноги и стал спускаться с горы щебня.

— Ты куда…

Но Жмуркина уже заметили. Парамохин отлепил бороду и крикнул:

— Кого я вижу! Никак это ничтожный и жалкий подпевала и лизоблюд Жмуркин!

На что Жмуркин ответил:

— А это вонючий, тупорылый и бездарный крохобор Парамошкин! Что это вы тут делаете? „Спокойной ночи, малыши“ снимаете?

— А ты сам что тут делаешь? — Парамохин спрыгнул с помоста и двинулся навстречу Жмуркину.

— Извини, — Жмуркин подошел в Парамохину вплотную. — Ошибся. Это не „Спокойной ночи малыши“, это „Безжалостные и кровожадные помидоры-2“! Или три? Достойно, Парамохин, достойно…

— Чего вы здесь делаете все-таки? — Парамохин легонько толкнул Жмуркина.

Жмуркин устоял.

— Чего вы здесь делаете? — повторил Парамохин в третий раз.

— То же, что и вы. Клип снимать будем. И это место я выбрал уже давно, так что давай, Парамон, вали…

— Ты давно, а я давней, — Парамохин уселся на помост. — И мы никуда не повалим…

— Я тебя тогда… — Жмуркин начинал свирепеть.

Генка и Витька тоже выбрались из-за щебня. Друзья Парамохина оставили свою камеру и подошли к своему руководителю.