Новые праздники - Макс Гурин

Вот так. Сложные отношения, блядь. Сложные отношения, заключающиеся в ночных молчаливых звонках, в пересылке чужих рукописей, на судьбу которых насрать, как и на судьбу третьих лиц, через которых и осуществляется эта ёбаная пересылка. Сложные отношения…

Когда я закончу свои девичьи песенки, буду ли я так счастлив, как мне мечталось? Да, конечно же, нет. Я был бы ещё вполне удовлетворен, когда бы это все кончилось хотя бы в нынешнем августе, но этого не произошло. Я, блядь, сломался. Я не выдержал и написал новых песенок, уже мужских. Видит Бог, я этого не хотел. Я хотел не писать ничего нового до тех пор, пока не закончу со старым. Но я сломался.

Сколько, блядь, фортепианных сонат, вполне умилявших меня, послал я на хуй за эти полтора года! Сколько всяких минималистских хуйней, уже прикинутых в секвенсере, я отправил в дьяволову пизду. Весь проект «Напрасный труд» заморозил я, и хорошо, потому что это говно было. Ложные эстетические идеи, интересные лишь нищим иллюзионистам от Изхуйства. Слава Богу! Но под конец я не выдержал. Эти, блядь, мужские песни полились из меня, как будто прорвало кран. Я сочинял их с легкостью, которую дал мне опыт платной творческой работы. Я послал все на хуй и сочинил за неделю штук двадцать альтернативных, о чем, впрочем, знаю лишь я один, ибо я настоящий мастер, вполне попсовых хитов. Скорей бы уж все на хуй пошло. Я сочинил Андрюше Звонкову, в данное время гитаристу Владимира Преснякова, текст для его русской попсы. Получилось очень дешево и сердито:

Ко мне пришла весна,и расцвела соснамоей любви-и-и-и-и-и…Как рыба и блесна,как ветер и волна, —ты так близки-и-и-и-и-и…Не терпит суеты,не любит пустотымоя сосна-а-а-а-а-а…И смотрит с высотысчастливая, как ты,в ночи луна-а-а-а-а-а…

Еще там есть такие, например, строчки:

И в профиль и в анфасласкает женский глазмоя сосна-а-а-а-а-а…Из многих сотен тыщтебя прельщает лишьона одна-а-а-а-а-а…

У меня, как вы понимаете, сложные отношения с творчеством, будь то — искрЕнность, или же работа — по хую мороз, блядь! А у Вани сложные отношения с Л. И с творчеством весьма не Иначе обстоят у Вани дела.

А у Имярек тоже со мной сложные отношения. ещё у нее сложные отношения с сексом и столь занимающей ее богословской идеей Греха. С С у меня тоже сложные отношения. Я хочу простоты. Я не хочу сложностей. Я хочу элементарной человеческой нравственной и морально-этической простоты, каковая, как известно, вне всякого сомнения хуже воровства… Да и ебись все Красным Конем, раз все так ебанно обстоит.

LXXXI

Да пошли вы все на хуй, простите за откровенность! Вы сначала играть научитесь как следует, а потом суйтесь в мою высокосложную душу! Иначе вы меня уже достали, блядь, суки! Заебали, минуя постелю! Посему, будьте бобры, пройдитесь в пизду по коридору направо! Вам там, блядь, самое место будет. Там, блядь, и развлекайтесь в свое удовольствие, и ебите во все дыры кого пожелаете, а меня, блядь, и мою бабу не троньте! Потому что в противном случае я вам пасть разорву и одномоментно с последней так же и жопу, блядь!..

Ты, Имярек, прости меня! Очень может быть, что я перед тобой и виноват в чем-либо. Оченно запрОсто. Я всегда виноват перед теми, кто того страстно желает. Всё всегда всем пожалуйста. Нету problem, блядь. Завсегда и по-свойски. Подходите по одной: никто не уйдет обделенной моим комплексом вины перед ней. Записывайтесь загОдя. Желающих много ведь. Вины у меня, блядь, на всех хватит. Доброты у меня на всех хватит, любви у меня на всех хватит, простоты у меня на всех хватит и мудрости тоже, блядь, ни отнять — ни прибавить. Всем всегда подсоблю: кого ужалю, кого успокою как следует.

Ты, Имярек, прости. У меня не было сил. Время вышло. Я хочу, чтоб мне было хорошо. А ты хочешь, чтоб мне было плохо. Это, конечно, по твоему мнению круто и охуенно, когда влюбленные мучаются, когда они в разлуке, когда в каждом редкостном поцелуе оба чувствуют привкус Смерти, блядь, оба мечтают о совместном самоубийстве, оба чувствуют постоянную, разрывающую на части боль, блядь, — короче вся эта ложная эстетическая хуердень: «Империя чувств», блядь, Мисима, «Гранатовый браслет», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Малыш и Карлсон, который живет в Дармштадте»…

Все это вне всяких сомнабул оченно заебся, но… есть, простите опять за банальность, каковая правит мирком, сколько он себя помнит (память его, разумеется, за мой счет существует — это нормально, блядь, я уж не жалуюсь боле) есть, блядь, одно НО: Небесному Папе я нужен живым. Поэтому ты прости меня, Имярек, звезды против. Папа не позволяет мне пока принять смерть в нашем с тобой совместном любовном ложе. Увы! Увы, мне, тебе, нам и мировой революции! Хуевско, конечно, но что я могу сделать. Понимаешь, я бы, оно, конечно, и рад бы сдохнуть, тем более с тобой; то есть, чтоб не только я, но и ты, дорогая моя, но — Папа не дозволяет. Он мне дозволяет, похоже, с каждым днем все более и более любить С, потому что она добрая, хорошая, очень красивая, классная, замечательная, и не обливает меня говном, чего я просто-таки не выношу.

Кроме прочего, меня заебал этот ебаный капиталистический мир, которым самовластно правит кто-то другой, а не я. Это совершенно непростительная ошибка, ибо я бы обеспечил всем человеческим доходягам Золотой Век. Вы же все козлы. Заебали, блядь. Я кого только не сильнее, но сижу себе и не выебываюсь. Мне не нужно быть круче всех. Мне достаточно просто быть равным с теми, с кем я по-меньшей мере и равен на самом деле.

Вы же, людишки, нет. Вам нужно, блядь, каждую секунду утверждать свое превосходство надо мной. Я обычно очень долго терплю, но у всего есть начало и Конец. Вы охуели! Куда вы лезете? Пупок развяжется! Не надо меня третировать. Я этого не люблю, и это ни для кого добром не закончится. Ужели это вам непонятно? Да не прикидывайтесь! Вы же все умные женщины. По крайней мере настолько, насколько сие максимально возможно.

Так что, блядь, ни хуя ни в чем я не петрю. Кого я люблю? Кем я любим? Так, как я люблю Имярек — это так, как ей надо? Так, как я люблю С — это то, что она искала в жизни? Так, как Имярек любит меня — это то, что нужно мне на самом-самом деле? Не верю я в это. Я, блядь, не люблю, разлюбил, простите меня все за это, но я, блядь, живой человек, не люблю, разлюбил альтернативное искусство, потому что оно из людей демонов делает, что в лучшем случае, а как правило просто самонадеянных бездарей. Я не люблю, блядь, альтернативу — это не искусство, блядь, но его труп смердящий. Уберите заразу с зеленой улицы! Смерть гниющим отходам! Я не люблю это все.

А гниет-то все. И любови прежние гниют, тухнут, разлагаются, становятся похожи на мятые, скукоженные, дурно пахнущие помидорины. Трупные испарения проникают в мозг. Я не могу.

Я всегда больше всего на свете ненавидел так называемое «Двоелюбие», блядь! Меня поэтому всегда бесила «Анна Каренина» Великого Толстого, «Идиот» дяди Федора, пса и кота, и вообще вся эта бабская поебень. Я объяснял триста раз — я ненавижу полигамию. Я считаю, что весь мир говно, что человечество должно состоять из одного хуя и ровно одной, прикрепленной к нему пизды.

Господи, кому, как ни тебе знать, как не хотел я никакой иной пизды, кроме той, что была моей первой (Милой)! Господи, как я этого не хотел. Как меня устраивала во всех отношениях ее пизда! Почему, блядь, ты вынудил меня ебаться дальше, как все пидаразы — обыкновенные мужчинки!? Я не хотел этого.

Потом я захотел Лену, точнее сказать захотел ее захотеть, ибо она была слишком красива, чтобы я мог по-настоящему сходить по ней с ума. И я захотел ее хотеть, захотел ее, и уже не хотел ее хотеть, но в порядке мастурбационного бреда хочу и поныне.

Но ты опять не успокоился, Папа, ты дал мне ещё двух женщин, с которыми мне было очень хорошо в постели, но я не умею так жить. Я не могу ебать женщину и не говорить ей, что я ее люблю. А говорить ей, что я ее люблю просто так, я тоже не могу. Поэтому, блядь, я зарекся ебаться до тех пор, пока не встречу ту, от которой совсем снесет мою многогрешную крышу. И, блядь, ты, Господи, удружил, так удружил. Пришла в мою жизнь Имярек! Здрасте-пожалуйста! Наше вам с кисточкой! Пришла, и крышу мою унесла с собой в свой ебаный Дойчлэнд. Какого хуя!

Я подумал, ну ладно, теперь-то это точно моя судьба. Для меня действительно это очень важно. Я ненавижу обычную жизнь с беспорядочной еблей. Меня это грузит. Мне скучно. Мне неинтересно тратить на еблю время. Мне интересно провести всю свою жизнь в постели с единственной, блядь, любимой, и никогда постель эту, блядь, не покидать. Вот так я люблю.