Путинизм. Россия и ее будущее с Западом - Уолтер Лакер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как же Россия видит свои перспективы? Российские власти всегда подчеркивали, что они готовы иметь деловые отношения со всеми странами, что их главный интерес состоит в том, чтобы поддерживать стабильность, и что политические соображения не должны вмешиваться в эти фундаментальные экономические интересы. Это совершенно благоразумная позиция, но на самом деле политические соображения имели приоритет над экономическими вопросами. Изменится ли это положение в будущем?
Согласно докладу Международного энергетического форума 2014 года, российские эксперты предусматривают растущий спрос со стороны Азиатско-Тихоокеанского региона. Они также ожидают переменчивую ситуацию в результате политики, вмешивающейся в поставки нефти и газа. Значительное воздействие поставок сланцевого газа и сланцевой нефти превратило Соединенные Штаты из импортера энергоносителей в экспортера. По мнению российских экспертов, нетрадиционное топливо окажет также вне Америки значительное воздействие в течение следующих десяти лет, хотя никто не может предсказать, насколько велико будет это воздействие, как оно затронет цены, как оно повлияет на европейскую зависимость от российских поставок, или приведет ли оно к большему использованию возобновляемых источников энергии или к другим методам.
Специфические российские проблемы включают нежелание со стороны международных компаний — и по политическим, и по экономическим причинам — осуществлять крупные инвестиции в нефтедобывающую промышленность России, в которой та отчаянно нуждается. Кроме того, есть широко распространенное мнение, что перспективы экспорта природного газа из России являются более многообещающими, чем перспективы нефти.
Драматическое снижение цены на нефть в 2014 году (и одновременно падение покупательной силы рубля) вполне может быть временным, но оно указывает на большую слабость в структуре российской экономики и политические последствия такой слабости. Цена барреля нефти однажды достигла почти 150 долларов (2008). Когда я пишу эти строки, она составляет 52 доллара.
Путину очень повезло, что он пришел к власти во время возрастающего спроса и растущих цен на нефть и газ, особенно после 2004 года. Понимание огромной важности экспорта нефти и газа для выживания режима принудило его ренационализировать эту отрасль промышленности. Это тоже вряд ли изменится. Даже самые смелые эксперты вряд ли рискнут в своих прогнозах выйти за рамки этих, казалось бы, очевидных предсказаний.
9. Источники будущих конфликтов
Вопрос этот задавали много раз. Сегодня, как и прежде, дискуссия такого рода должна сделать своей отправной точкой знаменитую сцену Николая Гоголя в его великом произведении «Мертвые души» об уносящейся тройке:
«Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях?»
Это замечательное начало великого романа, тройка, быстрая как птица, и внушающее ужас движение. Но подходит ли это описание к современной России? Действительно ли олигархи и силовики обгоняют целый мир? Действительно ли наша тройка вынуждает все народы, все государства посторониться, уступая ей дорогу? И прежде всего, Русь, куда ж несешься ты? Но ответа все еще нет.
(Собственно, это не начало, а как раз конец «поэмы» Гоголя, точнее ее первого, единственного изданного и полностью дошедшего до нас тома. — прим. перев.)
И при этом нельзя и преувеличивать скорость нашей тройки. Прошлые попытки предсказать будущие тенденции в России указывают на трудности и ограничения таких стараний. Рассмотрим, например, одно исследование, изданное в 1990 году, написанное, когда Горбачев был у власти, и Советский Союз все еще существовал. «Советский Союз 2000: Реформа или революция? (редактор-составитель Уолтер Лакёр, Нью-Йорк, 1990) оценивал перспективы политических перемен следующим образом:
«Стиль российской политики веками был авторитарным, и таким же был в значительной степени менталитет в равной мере как правителей, так и управляемых. Это может измениться, но только как результат культурной революции, оказавшей воздействие на широкие части населения. Такие революции происходили, но им всегда требовалось много времени, чтобы развернуться. Легко заменить одну группу правителей другой. Но бесконечно труднее уничтожить менталитет несвободы, внушить дух гражданской ответственности, инициативы, терпимости и готовности идти на компромисс. Эти качества никогда не занимали видного места ни в царской, ни в большевистской политической программе.
Переход от тоталитарного режима к демократической системе, даже к управляемой демократии, является периодом огромной напряженности и трудностей».
Далее это исследование правильно оценило вероятность авторитарного правления и невероятность внедрения и сохранения демократической системы в России:
«Желание перемен не приведет к принятию западных либеральных идей и ценностей. Либерализм никогда не был глубоко укоренен в русской истории, его влияние было ограничено, вообще говоря, сегментами интеллигенции, и даже среди них его принимало только меньшинство. Сегодня всеобщее убеждение состоит в том, что либерализм западного стиля может хорошо подходить для либерального общества западного стиля, особенно для небольших стран, в которых не свирепствуют социальные и национальные конфликты. Но в таком обществе, как Советский Союз, где ситуация в этом отношении совсем иная, любые институциональные изменения такого рода стали бы катастрофой. Страна еще никогда не достигала такого уровня необходимой зрелости, и она, вероятно, также не достигнет его и в обозримом будущем.
Некоторые ведущие интеллектуалы проповедуют ценности большей терпимости, большей свободы слова и здравого смысла, а не доктринерского фанатизма в политике, и они с завистью смотрят на более высокую политическую культуру некоторых европейских стран. Даже самые великие оптимисты среди них чувствуют потребность в сильной руке, чтобы управлять реформой на долгое время вперед. Они указывают на тот факт, что все реформы в российской истории, начиная от внедрения картофеля, вводились указом сверху, обычно вопреки большому сопротивлению».
С расстояния двадцати пяти лет это кажется довольно точным описанием путинизма с его «вертикальным» стилем управленческой политики. Что не могло быть предсказано в это время, так это распад Советского Союза и последующие попытки восстановить его, хаотические условия эры Ельцина, и то, как далеко зайдет реакция против этого — появление олигархов и силовиков. Ни было в полной мере осознано и растущее влияние православной церкви. Опыт исследования «Россия 2000» показывает, что намного легче было предсказать долгосрочные тенденции, нежели краткосрочные события.
У второго исследования, изданного Центром стратегических и международных исследований (CSIS), было то большое преимущество, что оно появилось после семи лет
