Посты сменяются на рассвете - Владимир Понизовский

После трех дней отдыха ее снова вызвали в блиндаж командира. В блиндаже кроме своего капитана несколько незнакомых офицеров. Начали задавать вопросы, странные для фронтовой обстановки:

— Музыку любишь? А ну-ка, спой что-нибудь.

— На каком-нибудь инструменте играешь?

Нина вспомнила гитару с оборванными струнами и гром со стороны Севастополя. Вспомнила рояль в колхозном клубе — в первый раз подвела к нему бабушка...

Один из офицеров оттарабанил прерывистую дробь по крышке стола:

— Послушай, как я стучу, и повтори. А теперь — вот это... Молодцом, молодцом!

Она забеспокоилась: не в ансамбль ли песни и пляски хотят отправить ее с фронта?

— Больше не придется ходить тебе в Краснодар: поедешь учиться на радистку.

— А как же Клава? — вырвалось у нее.

— Не беспокойся. Пошлем к ней другого связника.

Выехали группой, парни и девушки из разных частей. Путь был долгий, кружной — через Баку, Ташкент, потом повернули на запад. Лежа в теплушке на нарах, Нина с тоской думала: сколько раз успела бы сходить в Краснодар... Как там Клава — одна, среди фашистов?.. Так больше они и не встретились. Только фотография и осталась. И надпись на обороте ее рукой: «На вечную дружбу!» Ничего себе, конспираторы... Совсем еще глупые девчонки.

Так она решила много позже. А тогда, доставая фотографию, смотрела на улыбающуюся, с ямочками на круглых щеках подругу, и слезы набегали на глаза.

Ехали они чуть не месяц. И только когда приказали выгружаться, узнали, что приехали в Москву. Была осень сорок второго года.

3

В Москве, на привокзальной Комсомольской площади, Нину и ее попутчиков ждала машина.

Столица. Тесно прижатые друг к другу дома, не видно крыш. Много народу. Трамваи. Троллейбусы!.. Вереницы очередей у магазинов. За оградой школы — раненые в бязевых синих халатах, на костылях. Их газик обгоняют зеленые легковушки. Генерал. Адмирал. Еще генерал!.. Столько высокого начальства разом Нина еще никогда не видывала.

Потом потянулись пригороды. Сразу знакомо и приветливо обступили избы с резными наличниками, яблонями и вишнями, скворечниками на опаленных багрянцем липах и березах.

Машина остановилась у высокой ограды, из-за которой едва выглядывала покатая крыша с затейливым флюгером на коньке.

— Наша дача, — то ли серьезно, то ли шутливо сказал сопровождавший их скуластый лейтенант с бравыми усами. — Первым делом — баня. Вторым — обед.

После бани выдали новое обмундирование. Летное, с голубыми петлицами и эмблемами-крылышками. Нина удивилась: «Чего это нас в летчиков нарядили? Для маскировки?»

В той школе вместе с советскими курсантами учились и чехи, и поляки. Даже немцы. В группе радистов Нина была младше всех, ей едва минуло восемнадцать.

Занимались они буквально круглыми сутками. И день ото дня набирали скорость на ключе, в передаче и приеме радиограмм. Учебный день начинался и заканчивался сводкой Совинформбюро. В словах тех сводок, в голосах дикторов курсанты чувствовали жестокое напряжение войны, которое передавалось и им, заставляло выкладываться из последних сил — как бегуна на дальней дистанции.

Изучение рации, отстройка в разных режимах и условиях, прием и передача донесений на дальние расстояния, исправление поломок... Пять часов на сон. И снова: радиодело, боевая и физическая подготовка, ориентировка на местности, фотография, топография... Нина старалась. Завела особую тетрадку, разграфила странички, надписала: «Боевой счет» и вписывала столбиком пятерки и четверки, будто снайпер — пораженные цели. Была самой младшей, а училась едва ли не лучше всех. И вот однажды:

— Севастопольская! К начальнику школы!

Принял сам подполковник.

— Понимаешь, какое дело. Придется тебе прервать учебу.

«Отчисляют? — обмерла она. — За что?..»

— Нужны нам люди для выполнения задания. Хорошие радисты. Хочешь?

— Для того и учусь!

— Вот и дело. Чего не успела осилить в школе, освоишь на практике.

И объяснил: ей предстоит быть радисткой в разведгруппе, которая должна действовать в лесах Белоруссии, недалеко от Минска, под крышей партизанского соединения. Группу высадят с самолета в тыл противника, в районе партизанской базы. Предстоит десантироваться — прыгать с парашютом.

«Так вот почему летная форма!»

— А нельзя пешком? — вырвалось у нее.

— Далековато, — усмехнулся подполковник. — Это тебе не от Туапсе до Краснодара. С сегодняшнего дня больше не будешь ходить на занятия. Поселим в отдельной квартире. И имя отныне у тебя другое. Юнона. Не возражаешь?

Ей понравилось: то ли звезда, то ли планета — из давнего, школьного. Заглянула в энциклопедию. Оказывается, по древнеримской мифологии — богиня неба, покровительница брака, охранительница матерей во время родов. Это она-то!..

Вскоре познакомилась с остальными членами разведгруппы. К заданию готовились вместе. Переодевшись в пальто и куртки, ездили в Москву, в Центральный парк культуры и отдыха, забирались на парашютную вышку. Москва-река закована в лед. На пустынных аллеях толстый накат снега. Свирепо дует ветер, раскачивая вышку. Желающие прыгать толпились у лестницы, дожидаясь своей очереди. Все — в гражданской одежде, молодые, сосредоточенные. Такие же «отдыхающие», видать, как она. Нина подошла к краю площадки, глянула вниз и обмерла. А как же — с самолета?..

Потом возили их на аэродром, учили укладывать парашюты. Вкусным и душистым показался ей запах отработанного бензина — горячее дыхание самолетов.

Выдали полное снаряжение. Юноне — радиостанцию «Север», батареи запасного питания, автомат ППШ и диски к нему, пистолет ТТ, гранаты, продукты на неделю, комплект одежды, аптечку. А на ней самой еще и ватник, полушубок, валенки. Парашюты — основной и запасной. Колобок.

В самолет внесли.

— Зато хорошо приземляться, — обнадежил инструктор. — А то ты такая легкая, что ветер унесет за сто верст.

В полночь Ли-2 поднялся с подмосковного аэродрома.

Линия фронта, обозначенная пульсирующей огненной рекой, показалась с высоты даже красивой. Юнона прижалась лицом к холодному стеклу. Увидела лопающиеся в черном небе вспышки, но звуков не слышала — и только потом догадалась, что это их обстреляли зенитки. Летели долго. Все вокруг тонуло в темени. Где-то в стороне, внизу, заклубилось зарево огромного пожара. И снова — мрак. Только ветер сдувает искры из выхлопных труб двигателей.

Еще на земле предупредили: партизаны на месте приземления должны разжечь костры. Выложат их созвездием Малой Медведицы.