Смерть майора Черила. Роковой триместр - Джон Пенн

— Это означало всего лишь, что я пройду к ней через лаз в конце сада, загляну, как она там, и спрошу, не надо ли ей чего купить. Минутное дело. — Миссис Гейл пристально посмотрела на племянницу. — Мойра, ты говорила по телефону. Я ведь слышала.

— Что ты слышала, тетя?

— Мне кажется, я слышала, что ты сказала «миссис Ройстоун», Мойра. Это верно?

Мойра оттолкнулась от стены и вместе с тетушкой прошла на кухню.

— Прости меня, — сказала она. — Я не должна была врать тебе, но я не хотела тебя тревожить. Это… это была не миссис Ройстоун. Это был мистер Ройстоун.

— Этот негодяй? Что ему было нужно? Не может быть, чтобы он решился опять преследовать тебя. Тем более сейчас, когда здесь и полиция, и вообще…

— Нет, тетушка, тут другое. Он вроде как хотел запугать меня. Он сказал, если я не заткнусь и не уеду домой, он… он притянет меня к суду за то, что я на него наговорила, и он выиграет, потому что может нанять лучших адвокатов, и получит огромную компенсацию, и всех нас погубит, и…

— Каков наглец! — воскликнула миссис Гейл. Она тяжело опустилась на кухонную табуретку и во все глаза смотрела на племянницу. — Мойра, он в первый раз позвонил или звонил и раньше, а ты мне ничего не говорила?

— Однажды… — неохотно протянула Мойра. — Тетя, я не хотела тебя тревожить.

— Мы должны заявить в полицию. Сейчас же позвоним сержанту Корту.

— Нет! Нет! — мгновенно возразила Мойра. — Не хочу больше иметь никакого дела с полицией. И потом, это нам не поможет. Он будет все отрицать или скажет, что звонила ему, наоборот, я.

— Что ж, ладно, коли ты так хочешь, — неуверенно сказала миссис Гейл. — Но это позор, вопиющий позор, вот что это такое. Ты сюда приехала, думала славно провести каникулы со мной, и вдруг весь этот скандал, и ты носу не кажешь из дома или из садика. Конечно, ты вот-вот захочешь вернуться домой, я уж чувствую.

— Да, тетушка, скоро я уеду. Так надо. Во-первых, работа в книжной лавке, потом — маме нужна моя помощь, ты же знаешь. Но я приеду в другой раз. — Мойра наклонилась и горячо обняла свою тетю. — Ты была ко мне так добра.

— Ерунда! — Эдна Гейл была тронута. Два ее сына эмигрировали в Америку, и, хотя она одобряла их решение, все же ей очень их не хватало, и она завидовала своему шурину и его жене: ведь Мойра все еще жила с ними. — Мне жаль только, что ты не выходила из дома и не могла развлечься.

— Ну не огорчайся! Я приняла великое решение. Нынче же утром я выйду, — сказала Мойра. — Синяка под глазом уже почти не видно, и ты права, я не должна все время прятаться.

— Значит, пойдем вместе по магазинам? — очень довольная, сказала миссис Гейл.

— Ну нет, тетушка, не сегодня. Для первого раза это слишком. Прости меня, но мне пришлось бы разговаривать с людьми, если бы я пошла с тобой, — проговорила Мойра с извиняющейся улыбкой. — Мне это пока, думаю, не по силам. Просто я пойду гулять одна, пойду на большую прогулку по глухим дорожкам, где, надеюсь, никого не встречу.

Джон и Хелен Кворри собирались провести этот день в Лондоне, сделать покупки и позавтракать с дочерью, но в последний момент Джон пошел на попятный, сославшись на заложенный нос и воспаленное горло. Он отвез Хелен на станцию, купил таблетки в аптеке Коламбери и вернулся в Корстон.

Оказавшись дома один, Джон решительно не находил себе места. Почитал газету, принялся было за письмо, но тут же бросил его и наконец решил спуститься вниз, подышать свежим воздухом, погулять вокруг школы. Проходя мимо Колледж-хауса, он с удивлением увидел у входа машину, принадлежавшую, как он сразу узнал, Фрэнсис Белл. Тут же появилась и сама Фрэнсис.

— Привет, — сказал Кворри. — Что вы здесь делаете? Я думал, вы уехали к сестре.

— Я и уехала. Я хочу сказать, что сейчас живу у нее. — Фрэнсис выглядела несколько смущенной. — Но она сегодня занята подготовкой какого-то церковного праздника… а эти вещи не по мне. Я только путалась бы у всех под ногами… Вот я и решила съездить в Оксфорд, посидеть там за ланчем, а по дороге заглянуть к Пауле Дарби. У меня осталась ее книга, и я хотела вернуть ее Пауле, прежде чем она улетит в Австралию.

— А как там Паула?

— Прекрасно. В высшей степени организованна, как всегда. Даже не захотела взять свою книгу, потому что все уже упаковано и втиснуть ее совершенно некуда. Она занималась уборкой коттеджа перед приездом новых хозяев, хотя, на мой взгляд, там было все очень чисто. — Фрэнсис пожала плечами. — Как бы то ни было, она явно не прочь была от меня избавиться, и я решила, поеду-ка лучше сюда, просмотрю почту и возьму свою корреспонденцию. — Фрэнсис помахала двумя конвертами, которые держала в руке. — Боюсь, ничего сногсшибательного, — добавила она.

— Хью видели?

— Нет, его не было. — Фрэнсис взглянула на часы. — Мне пора. Я еду в Оксфорд. До свидания, Джон. Поцелуйте Хелен.

Кворри открыл ей дверцу машины.

— До свидания, Фрэнсис. Будьте осторожны. — Он секунду смотрел ей вслед. Затем, внезапно приняв решение, большими шагами заторопился к себе.

Странный феномен — время, думал он, не слишком, впрочем, оригинально. Сперва оно едва плетется, и ты ума не приложишь, куда его девать. А в следующий миг оно подхватывает тебя внезапно и мчится галопом. Проглотив еще одну таблетку, он спустился к своей машине.

Едва дождавшись, когда тетушка отправится за покупками, Мойра вышла из дома. Она знала, что ей предстоит довольно длинная прогулка, и хотела иметь побольше времени в запасе, чтобы не пришлось торопиться. А так как она решила не идти кратчайшим путем — через центр городка, — то не исключалась возможность немного заблудиться. Впрочем, она верила в свою способность ориентироваться, а кроме того, всегда ведь кто-нибудь да встретится и укажет дорогу.

День был жаркий и довольно душный, так что особой радости Мойре прогулка не доставляла. На ней было просторное платье, сшитое ей матерью. Она не любила этот оттенок зеленого, к тому же в этой жаре платье из синтетики так и липло к бедрам, стесняя движения. Но она упорно шла, думая о том, насколько приятнее гулять по городским тротуарам, чем по проселочным дорожкам. Ну, ничего, еще день-другой, и она покинет это дурацкое местечко и вернется домой, в настоящий город. Спрашивать прохожих ей не понадобилось, хотя она и встретила двоих-троих — мужчину, который выгуливал собаку, и парочку туристов. По сельскому обычаю они вежливо поздоровались, проходя, но в общем не проявили к ней никакого интереса.

Мойра знала, что главная дорога, уходившая от Коламбери на север, на выезде из города раздваивалась, и старая церковь, которая была ей нужна, находилась справа. Вскоре она увидела, что рассчитала правильно, так как тропинка вывела ее от дороги прямо к церкви. В самом деле, она так удачно выбрала маршрут, что пришла на условное место раньше времени. Чтобы заполнить эти несколько минут, Мойра пересекла дорогу и вошла в церковь, но там, среди толстых каменных стен, оказалось неожиданно холодно, и она, озябнув, вышла на воздух. Некоторое время она посидела на церковной ограде, греясь на солнышке. И тут как раз оказалось, что пора идти.

Она прошла еще немного по дороге, удаляясь от города, миновала современное строение, судя по всему, дом пастора — по крайней мере, тропа от церкви вела прямо к нему. По дороге проехали две машины и еще девушка верхом на лошади. Тропинка, которую она искала, сворачивала от дороги налево, но до нее оказалось дальше, чем ожидала Мойра, и она поняла, что ей следует поспешить.

Тропа, на которую она наконец свернула, была узкая, пригодная разве что для трактора или повозки фермера. Деревья смыкались над головой. Несмотря на густую тень, дышать здесь было нечем. Мойра, взволнованная, слегка задыхаясь, торопливо шла по довольно неровной тропинке. Пройдя шагов пятьдесят, она остановилась. Слева от нее были ворота, ведущие в поле, а чуть-чуть подальше — пенек срубленного вяза. За ним тропинка резко сворачивала в сторону. Да, это и было назначенное ей место.

Когда она подошла к пню, из-за поворота показалась другая фигура. Мойра узнала ее и радостно вздрогнула: наконец-то она достигла своего, отныне для нее все возможно! Улыбаясь, она остановилась на середине дорожки и ждала.

— Привет, Мойра, — услышала она.

— Привет, — сказала Мойра. — Я рада, что вы пришли. Вы принесли мои деньги?

Ответа не последовало. Все, что увидела Мойра, были две руки, протянутые к ее шее. Несколько секунд, и все для нее было кончено.

Полчаса спустя, ровно в полдень, Хью Ройстоун обнаружил на тропе тело Мойры. Кровоподтеки на шее и посиневшие губы и щеки вполне красноречиво поведали о том, что произошло. Мелькнула мысль — может, удастся вернуть ее к жизни, но одного прикосновения к холодной руке девочки было достаточно, чтобы понять: все бесполезно. И тотчас словно током ударила мысль о двусмысленности собственного положения. Конечно, это была ловушка. Ему даже в голову не пришло пытаться скрыть свою машину от глаз, он припарковался у обочины главной дороги, что вела к дому пастора. И шел он на место встречи не прячась… Хью Ройстоун выпрямился и огляделся, почти украдкой, вполне готовый к тому, что сейчас увидит Торна или Эббота, предупрежденных заранее и теперь выходящих из-за кустов. Но даже если не это, подозрение в первую очередь падет на него, тут сомневаться не приходится. Самое лучшее — единственное, — что он мог сделать, это поспешить прочь отсюда и… надеяться.