Смерть майора Черила. Роковой триместр - Джон Пенн

Торн поморщился и вывернул остальное содержимое ящика. Он обнаружил альбом для наклеивания вырезок и, кроме того, несколько ненаклеенных фотографий и статей, вырезанных из журналов и газет. Он с интересом просматривал их, как вдруг его оторвал от этого занятия Эббот.

— Странное дело, сэр, — сказал сержант вполголоса, — она, кажется, малость свихнулась на королевском семействе. Почти все ее книги — про них.

— Да, — сказал Торн, глядя на фотографию, которую Мойра наклеила в альбоме рядом с одной из своих собственных. — Похоже, у нее была своего рода мания величия. Заметили еще что-нибудь?

— В сущности, ничего. Здесь вот шкатулка с бижутерией. Но только одна вещичка что-то из себя представляет. Вот она — маленький серебряный медальон на цепочке, с гербом на одной стороне и контуром Гернси — на другой. На вид довольно дорогая безделка, хотя и не такая дорогая, как ожерелье, которое на ней было.

Старший инспектор кивнул.

— Еще что-нибудь?

— Она не слишком гналась за шмотками, — с некоторым недоумением продолжал Эббот. — Но здесь у нее один прекрасный костюм и несколько нарядных платьев. Странно, что она не взяла с собой хотя бы одно в Коламбери.

— Может быть, знала, что там они ей не понадобятся, — проговорил Торн уклончиво. Он положил себе в карман сберегательную книжку и закрыл альбом. — Пошли, Эббот, поговорим еще с Бертом Гейлом.

Когда они покидали комнату, старший инспектор хмурясь бросил последний взгляд на обе фотографии на стенах и афишу на двери.

Гейл сидел за столом, там, где они его оставили, и глядел прямо перед собой. Однако он все-таки навел кое-какой порядок, убрал пустые банки из-под пива и поставил на огонь чайник. Торн и Эббот опять сели напротив него.

— Мистер Гейл, — заговорил Торн, — вы сказали: мы можем спрашивать вас обо всем. Мне хотелось бы задать вам один-два вопроса довольно личного свойства. — Торн помолчал. — Мистер Гейл, Мойра ваша дочь?

Эббот ошеломленно вскинул голову, но Берт Гейл ответил не запнувшись:

— Нет, но мы любили ее как родную дочь. Она живет… жила у нас с младенчества, мы ее удочерили, все вполне законно… — Берт Гейл вздохнул. — Мэг пришлось перенести операцию вскорости после того, как мы поженились, так что она не могла иметь…

— Понимаю, — сказал Торн. — Мойра знала, что она приемная дочь?

— Да. Мы ей сказали. Вернее, она сама нас спросила. Помнится, ей было тогда лет десять. Кто-то в ее школе… из тех, кому до всего есть дело… как-то нас увидел и сказал, что мы не очень с нею похожи. Оно-то верно. Мойра была такая нежная, деликатная…

— Она знала, кто на самом деле ее родители?

— Нет. Мы сказали, что этого не знает никто. Ее нашли… мы ей сказали, что ее нашли в корзинке у дверей больницы.

Все опять помолчали. Затем Торн мягко спросил:

— Это так и было, мистер Гейл?

Гейл покачал головой.

— Нет. Но мы хотели, чтобы она больше не расспрашивала никогда про это, даже когда станет взрослая. Ее-то ведь и вправду нашли, да только в общественной уборной, внизу, у доков. В приюте сказали, что ее мать была, должно быть, проститутка, а отец — матрос с какого-нибудь корабля. Ну, можно такое сказать ребенку, верно?

— Так что, в сущности, она могла вообразить себе что угодно, — опять очень мягко сказал Торн. — Даже, например, что она принадлежит к королевской фамилии?

— А, вы про это… да. — Запел чайник, и Гейл насыпал чаю и поставил его заварить. — Одно время это было у нас вроде как семейная игра, хотя, пожалуй, Мэг слишком уж на это напирала. Какая-то старая дева однажды увидела на улице Мойру, да и брякни, что она похожа на нашу нынешнюю королеву, когда та была маленькой девочкой, принцессой, — вот с того и началось. Мэг то и дело называла Мойру «моя маленькая принцесса». Да только давно это было, много лет назад. Я уж и забыл совсем, думаю, и Мойра тоже.

— Я не так в этом уверен, мистер Гейл. Вы раньше когда-нибудь это видели? — Старший инспектор подтолкнул к Гейлу альбом через кухонный стол.

— Нет, — покачал головой Гейл. Вид у него был озадаченный.

— А это?

Торн передал ему сберегательную книжку Национального банка, и Гейл опять покачал головой. Он медленно открыл ее.

— Не понимаю, — сказал он. — Она зарабатывала деньги, все так, в этой старой книжной лавке и еще нанималась сидеть с детьми… И мы ей разрешали оставлять эти деньги для себя. Может, мы этим портили ее. Но она никогда вроде бы много не тратила, кроме вот поездки на Гернси, тут мы даже помогли ей немного. Но это… почти что четыреста фунтов… — Он стал проглядывать сберегательную книжку, и вдруг выражение лица его изменилось. — Нет! Маленькая Mo…

— О чем вы, мистер Гейл?

— Ни о чем, — грубо ответил Берт Гейл. — Теперь это не важно. Чай уже готов. Хотите чашку?

— Мистер Гейл, вы лучше расскажите, что вас так огорчило только что? — спросил Торн. — Что-то такое в сберегательной книжке?

Берт Гейл вздохнул.

— Теперь это не важно, — повторил он. — Померла ведь. Какая разница, что она там делала?

— Мистер Гейл, пожалуйста, расскажите, — теряя терпение, потребовал Торн.

В графе дохода в сберегательной книжке Гейл приставил палец к записи, помеченной прошлым годом.

— Вот про это я, должно быть, могу сказать, откуда оно взялось у нее. Это мой пакет с жалованьем. Я-то всегда считал, что она его стащила… Но она все плакала, плакала и клялась, что не брала, покуда я не поверил ей. Решил, что Мэг, верно, права, просто я потерял пакет, когда шел домой из пивной.

Торн встал.

— Мы должны взять с собой эту книжку и альбом, мистер Гейл. Сержант Эббот даст вам расписку.

— Берите что хотите. — Берт Гейл горестно повесил голову. — Не понимаю я. Мы ж всегда были добры к ней. Мэг на себя совсем ничего не тратила, зато у нее было все. Большой телек, видео. Для нее ж все куплено. Мы все делали, что могли.

— Да только того, что они могли, ей было мало, — проговорил Торн, когда они ехали назад, в Кидлингтон. — Не думаю, чтобы Мойра действительно верила, что однажды будет представлена ко двору и займет законно принадлежащее ей место в королевской семье. Но я сильно подозреваю, что она внушила себе: так ли, иначе ли, но в ней течет сколько-то королевской крови. И решила работать над собой, чтобы в один прекрасный день оказаться… оказаться этого достойной.

Полет воображения у старшего инспектора не вызвал особого сочувствия у Эббота.

— Все это сделало из нее лишь воровку, — сказал он коротко. — Ну, та книга еще ладно, но потом — пакет с жалованьем бедняги Берта! Очень жаль, что они не рассказали ей про матроса и портовую шлюху.

Торн вряд ли даже слышал его.

— Она старалась извлечь все возможное из доступного ей образования, исправить свою речь, скопить деньги. Даже то, как она ухватилась за возможность съездить за границу, вписывается в образ. Похоже, это путешествие много для нее значило. Те ее нарядные платья, Эббот… они, вероятно, предназначались для этой поездки… — Торн на секунду погрузился в молчание и вдруг так и вскинулся. — Гернси? А вдруг она…

И он опять внезапно умолк, словно боясь произнести вслух мелькнувшую мысль.

Сержант с любопытством посмотрел на Торна. Затем, чтобы прервать затянувшееся молчание, сказал:

— А что вы скажете о золотом ожерелье, сэр?

— Может быть, ее на что-то соблазняли… Может быть, ей просто подфартило?

— Подфартило? Вы полагаете, еще кража, сэр?

— Может быть. Или — плата за оказанную услугу… или за услугу, которая еще должна быть оказана.

Сержант Эббот не был тупицей, иначе он не работал бы с Торном.

— Например, подловить Ройстоуна? — спросил он.

— А что, это мысль, не так ли, Билл? — Торн, поняв, что его подача принята, был сейчас сама благожелательность. — Тут все, знаете ли, ложится одно к одному. Икс встречает Мойру или уже знает ее. Мойра выглядит вполне подходящим партнером, и Мойра на многое способна ради денег. Икс ее подкупает, чтобы она обвинила Ройстоуна в попытке изнасилования. Потом Икс, боясь, что Мойра испугается и выложит правду или сама начнет шантажировать, задумывает убийство. Причем убийство, которое бросает тень на Ройстоуна, — превосходно! Для этого нужен всего лишь один звонок по телефону, чтобы удостовериться — он будет на той дорожке возле церкви в назначенное время. А ведь мы еще не знаем, видел ли кто-то его или его машину. Возможно, появятся и другие персонажи, но, даже если нет, преступник ничего не теряет. Ройстоун окажется подозреваемым, это очевидно. Словом, здесь либо что-то подобное, либо Ройстоун бессовестно, нагло лжет.

— Чему вы не верите, сэр. Вы считаете Ройстоуна невиновным.

— Да, — решительно сказал Торн. — Я так считаю. Никогда не поверю, что можно так радоваться встрече с женой — помните, когда мы нагрянули к ним сегодня, — только что предумышленно задушив девчонку.