Индиго - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебе и не нужно в это верить, Эни, – негромко отзываюсь я. – Мы здесь совсем для других целей.
Аннабель
Она так долго и отчаянно боялась снова оказаться здесь, что, видимо, внутри все успело перегореть. Аннабель прислушивается к себе на протяжении долгой поездки, усердно копаясь в лабиринтах памяти, но не чувствует ничего, кроме разрастающейся пустоты. Все вдруг потеряло смысл. Поиски правды, версии и теории, догадки и доводы – не осталось ничего, что заставило бы содрогнуться сердце. Словно что-то его разбило задолго до того, как автомобиль Алана Флеминга привез ее к фамильному склепу Бенсонов. Именно склепу, потому что домом его назвать не поворачивается язык.
Анна еще не понимает причин своего необъяснимого состояния, но в глубине ее души уже рождается осознание: это место не могло быть чьим-то домом. Ни сейчас, ни много лет назад. Пристанище – единственное определение, которое приходит ей на ум.
Поднимаясь по ступеням покрытого мхом крыльца и придерживаясь за растрескавшиеся мраморные перила, Аннабель словно впервые рассматривает массивные колонны, поддерживающие тяжелый свод козырька. На одной из колонн видна трещина, как на одном из эскизов Мириам. Кто же все-таки сделал те снимки, что так и не попали на обложку «Индиго»? И когда они были сделаны?
Наблюдая за тем, как Алан уверенно отпирает входную дверь, Анна спрашивает, не успев подумать:
– Ты бывал здесь до исчезновения Мириам?
Флеминг убирает ключ в карман элегантного пальто и замирает.
– Нет, Эни, – помолчав, отвечает он и добавляет, как будто заглянув в ее мысли: – Фотографии моей жене передал Майлз Гриффин.
– Но как… когда… – Она не успевает договорить, потому что в этот момент дверь со скрежетом отворяется, и ей в лицо ударяет спертый запах сырости и плесени.
Твердыми шагами Алан заходит внутрь, Анна следует за ним. Раздается щелчок выключателя, и в холле вспыхивает тусклый свет. Часть лампочек в старой огромной рожковой люстре давно перегорели, а оставшиеся раздражающе мигают из-за слабого напряжения.
Поежившись, Аннабель прикрывает нос рукавом утепленного плаща, чтобы не чувствовать смрада брошенного разрушающегося дома. Оглядев накрытую пыльными чехлами мебель и посеревший и выцветший от времени ковер, она нехотя переводит взгляд на крутую деревянную лестницу с резными перилами, ведущую на второй этаж.
Задрав голову, Анна смотрит вверх, в темноту проема, за которым скрывается длинный коридор с анфиладой опустевших комнат. Где-то там находятся спальни Мириам и ее – Аннабель.
Сколько раз она резво вбегала по этим ступеням вместе с неугомонной кузиной? Сможет ли преодолеть тот же маршрут одна, зная, что именно с этой лестницы, обезумев от горя, бросилась вниз мать Мириам, а спустя годы случайно сорвался Камерон Бенсон, и было ли то случайностью? Не слишком ли много несчастных случаев и самоубийств для одного дома? Как не верить строкам книги Мириам Флеминг, сумевшей убедить миллионы поклонников, что на ферме обитало зло, жаждущее убивать?
– Пойдем. – Алан протягивает Аннабель ладонь и уверенно ведет за собой. Да, одна бы она никогда не решилась подняться по зловеще стонущим ступеням. Руки Флеминга обладают особой силой, плавно перетекающей в ее дрожащее тело.
– Что мы ищем? – шепотом спрашивает Анна, следуя за мужчиной. Не ответив на прозвучавший вопрос, Алан крепко сжимает ее пальцы, не позволяя отстать ни на шаг.
Последние ступени остаются позади. Еще один щелчок выключателя, и узкий коридор заливает желтым светом, во всем уродстве демонстрируя многочисленные признаки запустения. Запах пыли и затхлости, исходящий от покрытых плесенью стен, усиливается, вызывая тошнотворный привкус во рту. Остановившись у комнаты Мириам, Алан с силой надавливает на разбухшую деревянную дверь плечом, открывая вовнутрь, проходит первым, чтобы зажечь один из прикроватных светильников, второй несколько раз мигает и гаснет.
Проморгавшись, Анна без труда узнает скромную обстановку спальни. Письменный стол, стул с деревянной спинкой, комод для белья и узкая кровать на пружинах, придвинутая вплотную к стене. Под потолком и в углах виднеются плотные кружева паутины с пойманной в шелковые силки добычей. Как и на первом этаже, вся мебель в комнате накрыта некогда белой тканью, но слой пыли указывает на то, что эта спальня стала необитаемой намного раньше, чем гостиная и холл.
Алан неторопливо приближается к закрытому плотными ставнями окну и, развернувшись, жестом подзывает Аннабель к себе.
– Зачем ты привел меня сюда? – нерешительно шагнув через порог, задает она резонный вопрос.
Он указывает на стул, предварительно стащив с него простыню, поднимая облако пыли.
– Присядь, Эни, – произносит Флеминг спокойным уверенным тоном.
Расслабившись, девушка проходит в указанном направлении, отодвинув стул, опускается на сиденье и поднимает на Алана вопросительный взгляд, ожидая дальнейших распоряжений. Оторвавшись от подоконника, мужчина молча подходит к столу, присаживается на самый край.
– Помнишь, в своем последнем письме Мириам упоминала о записях, которые вела, когда вы были детьми?
– Да, – озадаченно кивает Анна.
Сунув руку в карман, Алан извлекает оттуда небольшой, но толстый блокнот с потертой обложкой.
– Откуда он у тебя? – изумленно спрашивает Аннабель, взяв протянутую «реликвию».
– Она прятала его под матрасом, – не сводя с девушки прямого изучающего взгляда, отвечает Флеминг.
– Ты нашел его уже после исчезновения Мириам?
– Да, блокнот попал в мои руки после случившегося, – стиснув челюсть, мрачно кивает он.
– Значит, ты все-таки искал ее на ферме? – обескураженно выдыхает Анна. Неужели она была близка к истине и Алан тоже не верил, что Мириам действительно утонула? Как Тим из «Индиго», он пришел сюда, чтобы найти свою Тею и спасти.
Или найти… и убить.
Дернувшись от непрошеного страшного подозрения, Аннабель пристальнее всматривается в мужское непроницаемое лицо. Ей жутко от мысли, что, возможно, она следующая. Вопрос «Зачем Алану убивать ее?» у Аннабель не возникает. Ответ очевиден. Она подобралась слишком близко, знала слишком много, слишком много задавала вопросов, слишком путалась под ногами.
«Всего было слишком… Слишком много любви, слишком много страсти, слишком много ненависти, слишком много гнева, слишком много отчаянья, слишком много лжи, слишком мало надежды, слишком мало света, кромешная тьма…
Он должен отпустить меня».
Отрывок из последнего письма врывается в разрозненные мысли Аннабель, застревая там, как кровоточащая заноза. С ним связано что-то важное, постоянно ускользающее от ее внимания.
«Он хочет, чтобы я ушла, исчезла, оставила его навсегда… Я позволю ему. Позволю ему убить меня. Он уже это сделал.
Я боюсь его, Эни. Я боюсь его больше, чем их…»
– Ты нашел ее? – в голосе Аннабель звучит неприкрытый страх и мольба.
– Просто прочитай, Эни, – уклонившись от ответа, металлическим тоном требует Флеминг. – Будет лучше,
