Индиго - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маму и Кевина похоронили на семейном кладбище на другом конце поля, перед самым забором. Там так много могил, и все принадлежат Бенсонам. Когда я умру, хочу, чтобы меня закопали под старым каштаном. Сказала об этом отцу, и он дал мне слово, что выполнит мою просьбу. Я надеялась, что он скажет другое…»
Следующая запись, судя по датам, сделана спустя три года. Чтобы убедиться, Аннабель еще раз перечитывает предыдущую. Все верно, ошибка исключена. Что же выходит? Три года ничего заслуживающего внимания Мириам не происходило? Или напротив – происходящее не укладывалось в голове кузины? Но самое странное – после трехгодовалого перерыва новые записи по содержанию были идентичны самым первым. Немного поменялся язык и стилистика, так как писала уже подрастающая девушка, а не ребенок, но суть осталась та же.
После двух десятков страниц детальных описаний их с Мири игрищ и забав Анна снова начинает раздражаться и пропускать фрагменты записей, пока не натыкается на следующее:
«Аннабель приехала на каких-то жалких два дня. Она очень изменилась, стала такой взрослой. Эни уже двенадцать, у нее появилась грудь, и она много говорит о мальчиках из своей школы. А я молчу и слушаю, потому что мои рассказы привели бы ее в ужас. Мы обе сильно расстроены, но все уже решено. Дядя выглядит встревоженным и нервным. Вечером они громко спорили с отцом. Дядя угрожал отцу, что обратится к властям, если тот не прекратит свои «сатанинские службы». Не уверена, но, по-моему, папа пообещал, что выгонит «Путников Света». Я знаю, что отец лжет, община существенно поредела после смерти мамы и моего брата, но те, кто остались, фанатично верны идеологии культа. Жаль, что я не смогу сказать об этом дяде Райану. Он и Эни – единственные, кто мне по-настоящему дороги. Я не могу рисковать».
– Здесь как будто не хватает нескольких страниц, – потерев насупившийся лоб, делится она своими размышлениями, но есть кое-что еще, о чем Анна не решается сказать. Манера письма… Она совсем другая. Более простая. Словно «Индиго» и письма, что она получала, были написаны другим человеком.
– Я подумал о том же, – неожиданно соглашается Алан. – Мне пришлось провести дополнительное расследование. На его результаты ты наткнулась в моем кабинете. Понадобились месяцы, чтобы собрать архив доказательств существования культа «Путников Света». На самом деле к свету община не имела ни малейшего отношения. Ночные богослужения в зале под землей – прямое тому подтверждение.
– Значит, надписи на воротах не лгут? Камерон Бенсон был сатанистом? – взволнованно уточняет Анна.
– У Сатаны много имен, Эни. Бенсоны в нескольких поколениях были сетитами, считали себя прямыми потомками бога Сета.[2]
– Сетитами? – Анна непроизвольно дотронулась до груди, и этот неосознанный жест подтвердил возникшее подозрение. – Анкх… – пораженно выдыхает она, устремляя на Алана обескураженный взгляд.
– Я объясню то, что сейчас тебе кажется непонятным и абсурдным, но сначала ты должна дойти до конца. Читай, Эни.
«Страх стал неотъемлемой частью моего существования. В десять вечера во всем доме пропадает электричество. Каждый день. Каждый вечер. Вся ферма погружается во мрак. Я зажигаю свечи перед сном. Расставляю их повсюду, чтобы изгнать тьму, но Зверь приходит и своим зловонным дыханием задувает свечи. Что ему нужно? Почему он не оставит меня в покое?»
«Целый год от Аннабель нет вестей. Отец сказал, что этим летом она не приедет. Может быть, это к лучшему. Эни… Она не должна знать. Пока не должна. Я бы все отдала, чтобы быть такой же свободной, как Аннабель. Однажды я сбегу с фермы и расскажу ей обо всем. Вместе мы сможем это пережить».
«За ужином отец заставил меня снять крест. Он обещал, что анкх защитит меня, а теперь его нет. Что со мной будет? Мне очень страшно и не у кого просить помощи. Мой отец одержим, как и все, кто приходит на его проповеди. Многие покинули ферму, но оставшиеся – такие же безумные фанатики, как их наставник, и они не позволят мне сбежать. Эти люди безумны, запуганы, убеждены в том, что зло проникает к нам из внешнего мира, и верят в свою избранность и бессмертие. Время Армагеддона близко, и только истинные войдут во врата вечности, пока остальные гибнут в хаосе и войнах, устроенных мировыми корпорациями.
Сейчас я в своей комнате, допиваю травяной чай и пытаюсь записать свои мысли. Если со мной случится что-то плохое, кто-то должен узнать. Пусть это будут дядя Райан или Эни. Они будут искать. Как же хочется спать».
«Он лжет. Я помню. Это не сон».
«Зверь не один».
«Бежать прочь. Спасаться».
«Кошмары повторяются. Два раза в год в одно и то же время. Я не вижу лиц, голоса сливаются. Не могу шевелиться и кричать. Демоны приказывают мне молчать. Терпеть. Выживать. Принять».
«Я рассказала о своих чудовищных снах отцу. Он приказал мне молить Бога принять меня в ряды познавших истину. Отец сказал: «Путники Света» тысячи лет живут во тьме ради того, чтобы в великий день соединиться с тем, кто владеет всем светом вселенной. Этот момент скоро настанет. Ты должна подчиниться его воле, Мириам. В тебе его кровь, как и во всех нас».
«Я должна найти способ выбраться. Не знаю как. Найдут везде».
«Они называют это церемонией «подношения». В отличие от ежедневных ритуалов, церемония совершается два раза в год, в особенные праздники, длящиеся всю ночь. В книгах отца написано, что «подношением» может стать только тот, в чьих венах течет кровь ЕГО потомков. Раньше это была мама, теперь они избрали меня. Новая церемония близко. Отец сказал, что я должна подготовиться».
«Целый день я продумывала план побега. Собрала сумку с вещами и спрятала под кроватью. К вечеру мой азарт угас, потому что
