Человек в высоком замке - Филип Дик

Вот та скамья, и портфель стоит возле нее.

Серебряного треугольника не было видно. Он стал искать вокруг. Да вот он, упал в траву и лежит почти незаметно там, куда он его в ярости зашвырнул.

Он снова сел, стараясь восстановить дыхание, — слишком уж он запыхался.

«Еще раз внимание к треугольнику, — сказал он себе, немного отдышавшись. — Внимательно гляди на него, даже насильно, и считай, ну, хотя бы до десяти, но медленно и громко. Что за идиотские сны наяву! Соперничество наиболее пагубных аспектов, присущих юности, но совсем не чистая непорочная невинность истинного детства. Но именно этого я, в любом случае, заслужил. Сам во всем виноват. И ни при чем здесь мистер Чилдан или ремесленники. Надо винить только собственную жадность. Разве можно силой что-нибудь понять?»

Он медленно считал вслух, а затем вскочил на ноги.

— Проклятая глупость, — резко сказал он.

Туман рассеялся.

Он огляделся.

Муть уменьшилась, так ему, во всяком случае, показалось. Теперь он должным образом оценил язвительные слова Святого Павла о том, что иногда мы видим мир в кривом зеркале. Это не просто метафора, а проницательный намек на оптические иллюзии.

Мы действительно все видим астигматически, в самом глубоком смысле этого слова: наши ощущения пространства и времени — порождение нашей собственной души, и иногда эти ощущения изменяют нам, ну, как расстройство среднего уха лишает нас равновесия, и это бывает, если просто каким-нибудь необычным образом наклонить голову — чувство равновесия исчезает.

Он положил серебряную безделушку в карман пальто и некоторое время сидел с портфелем на коленях. «Что я должен сейчас сделать, — сказал он себе, — так это пойти и снова посмотреть на это отвратительное сооружение. Как его назвал прохожий? Портовый путепровод. Если его еще можно увидеть».

Но он чувствовал, что ему страшно двинуться с места.

«И все же я не могу просто так сидеть здесь. На мне лежит бремя обязанностей, которые я должен выполнять. Как разрешить эту дилемму?»

Два мальчика-китайца с шумом бежали по дорожке. Стайка голубей захлопала крыльями и взлетела. Мальчики остановились.

— Эй, молодые люди, — позвал их мистер Тагоми.

Он стал рыться в кармане.

— Подойдите сюда.

Мальчики настороженно приблизились.

— Вот десять центов.

Мистер Тагоми бросил им монету, и мальчики стали, толкаясь, бороться за нее.

— Выйдите на Керни-стрит и посмотрите, есть ли там педикебы. Потом вернитесь и скажите мне.

— А вы дадите нам еще одну монету, когда мы вернемся? — спросил один из мальчиков.

— Да, — ответил мистер Тагоми. — Но вы должны сказать мне правду.

Мальчики пустились по дорожке.

«Мне могут посоветовать, — подумал мистер Тагоми, — подать в отставку и жить в уединении, может, даже покончить с собой».

Он вцепился руками в портфель. Внутри все еще лежало оружие, так что с этим никаких затруднений не будет.

Мальчишки примчались назад.

— Шесть! — кричал один из них. — Я насчитал шесть.

— А я пять, — тяжело дышал второй.

— Вы уверены, что это педикебы? — спросил мистер Тагоми. — Вы отчетливо видели, что водители крутят педали?

— Да, сэр, — вместе выпалили они.

Он дал каждому по десятицентовику.

Они поблагодарили его и убежали.

«Назад в контору и — за работу, — подумал мистер Тагоми. Он встал и поудобнее взял портфель. — Обязанности зовут. Еще один, заполненный текущими делами день».

Он еще раз прошел по дорожке вниз и вышел на тротуар Керни-стрит.

— Кеб! — громко позвал он.

Тотчас же из уличного потока отделился педикеб. Водитель остановился у бордюра, на его худом лице блестел пот, грудь тяжело вздымалась.

— Да, сэр.

— Отвезите меня в «Ниппон Таймс Билдинг», — велел мистер Тагоми.

Он поднялся на сиденье, водитель принялся ловко лавировать среди других кебов и автомобилей.

До полудня оставалось совсем немного, когда мистер Тагоми добрался до «Ниппон Таймс Билдинг». Еще в вестибюле первого этажа он велел дежурному связать его с мистером Рамсеем наверху.

— Это Тагоми, — сказал он, услышав ответ мистера Рамсея.

— Доброе утро, сэр. Это большая радость для всех нас. Мы не видели вас с утра, я со страхом позвонил вам домой в десять часов. Но ваша жена сказала, что вы ушли.

— Там наверху весь беспорядок полностью устранен?

— Никаких следов.

— Абсолютно никаких?

— Даю вам честное слово, сэр.

Удовлетворившись, мистер Тагоми положил трубку, направившись к лифту.

Уже наверху, войдя в свою контору, он позволил себе бегло осмотреть обстановку краем глаза. Действительно, как и утверждал мистер Рамсей, никаких следов не было.

Ему стало легче. Никто бы не узнал о том, что здесь было, если бы сам не видел. Однако теперь даже нейлоновый ковер на полу обладал историчностью..

В конторе его встретил мистер Рамсей.

— Ваша смелость — сегодняшняя тема для восхваления на страницах «Таймс», — начал он. — В статье описывается…

Однако, увидев выражение лица мистера Тагоми, он внезапно умолк.

— Что можно сказать о текущих делах? — спросил мистер Тагоми. — Где генерал Тадеки, то есть бывший мистер Ятабе?

— Тайно возвращается в Токио на самолете с копченой селедкой, совершающем челночные рейсы.

— А что насчет мистера Бейнеса?

— Я не знаю. За то время, что вы отсутствовали, он появился на короткое время, как-то даже украдкой, но ничего не сказал.

Мистер Рамсей в нерешительности замолчал.

— Возможно, он вернулся в Германию.

— Для него было бы куда лучше отправиться на Родные Острова, — сказал мистер Тагоми.

Он обращался главным образом к самому себе. «Во всяком случае, — подумал он, — сейчас важнее всего генерал, а это уж вне пределов моего поля зрения. Никакого отношения не имеет ни ко мне, ни к моей конторе: мною здесь воспользовались, но так и должно быть. Я был их — как это называется? — прикрытием. Я — ширма, прикрывающая действительность. За мною, спрятанная от чужих жадных глаз, протекает главная реальность. Странно! Иногда важно быть просто картонной ширмой, неотъемлемой частью создаваемой иллюзии. И по закону экономии, присущему природе, ничто не пропадает зря, даже то, что нереально. Сколько всего скрыто в процессе генезиса природы».

Появилась взволнованная мисс Эфрикян.

— Мистер Тагоми, меня послали с телефонной станции.

— Успокойтесь, мисс, — сказал мистер Тагоми.

«Ведь жизнь продолжается», — подумал он.