Голодная дорога - Бен Окри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На что это ты смотришь?
— Ни на что.
— Уходи отсюда, невоспитанный ребенок.
— Я не невоспитанный.
— Замолчи.
— Нет.
— Что? — закричал он.
Затем он выругался.
— Из-за тебя я написал на себя.
Я засмеялся и подался назад.
— Кто твой отец, а? — спросил он в ярости.
Я развернулся и стал уже уходить, когда услышал, что он снова ругается. Оглянувшись, я увидел, что он бежит за мной, продолжая писать. Я пустился наутек.
— Бог накажет тебя, бесполезный ребенок! — крикнул он.
— Бог накажет и тебя! — ответил я.
Он гнался за мной. Я бежал. Огогоро расплескивалось. Я заскочил в кусты буша и стал ползти через них, пока не достиг заднего двора какого-то дома. Я все еще слышал, как человек ругается на новое поколение детей. Его пьяный голос затихал в темноте, время от времени становясь громче.
— Глупые дети, — кричал он. — Смотрят на мой отросток. Как будто у отца такого нет.
Когда его голос стал звучать довольно далеко, я выбрался из своего укрытия. Поднялся ветер и засвистел в ушах. Из темноты у меня перед носом прыгнул и зашипел кот. Я отпрянул в испуге. Кровь стекала по одной стороне лица. Затем я услышал нежные голоса, зовущие меня из глубины ночи. Я пошел к улице. Голоса переместились. Теперь они звали меня из буша рядом с фасадным окном бунгало. Мне становилось страшно, когда я слышал голоса. Ветер спал. Когда я отозвался, голоса стали распевать мое имя сложными мелодиями. Я старался заставить голоса выйти из укрытия, показать свои лица. Я думал, что это были не духи, а просто дети, издевающиеся надо мной в темноте. Мной овладела ярость, и я стал швырять в кусты деревяшки и комки мокрой бумаги. К моему удивлению, из кустов тоже начали бросать камни. Один из них попал мне в плечо. Я поставил на землю бутылку огогоро, стал подбирать камни и бросать с руганью и проклятиями. Я так увлекся этим занятием, в ярости от того, что не попадаю в прячущихся детей, не слышу их криков, что даже не заметил, когда голоса затихли. И затем я услышал звон разбитого стекла. Я разбил чье-то окно. В комнате зажегся свет. Я услышал, как ключ поворачивается в замке. Занавески раздвинулись, и слепой старик, держа в руках лампу, злобно уставился на меня сквозь разбитое окно. В глазах старика загорелось пламя. Он закричал о помощи. И когда я понял, что это дом, где живет слепой старик, я схватил бутылку огогоро и пустился наутек.
— Где ты был? — спросила Мама.
— Нигде.
— На тебе песок. Песок и грязь. Ты пролил на себя огогоро. Им от тебя пахнет. Что это ты делал?
— Ничего.
Она встала и подошла ко мне явно не с добрыми намерениями. Ее лицо нахмурилось.
— Ты что, пил огогоро, а?
— Нет, нет, — заговорил я беспомощно.
Быстрая как ветер, она схватила меня и ударила по голове. Потом сняла с ноги тапок и шлепнула меня по спине.
— Ты еще маленький ребенок и ты уже пьешь огогоро, да?
— Нет.
— Воруешь огогоро, да?
— Нет!
— Прячешься в бушах и пьешь?
Каждый ее вопрос сопровождался ударом тапка по спине. Я вырвался и побежал к двери, открыл ее и увидел, что там стоит Папа, похожий на странника. Он не двигался. Мама надела тапок и села на кровать. Папа вошел, закрыл дверь и сказал:
— Ветер злосчастья пронесся в моей голове.
Он не сел на свой стул, а встал у окна. Затем сказал:
— Сколько еще человеку предстоит бороться?
На мгновение наступила тишина. Моя спина пела от ударов. Мне хотелось плакать, но папино настроение делало это невозможным.
— Там на столе есть немного огогоро, — сказала Мама.
С пустыми глазами, как человек, вышедший из глубокого сна и оказавшийся на незнакомой земле, Папа взял бутылку и пошел к двери. Мама надела на голову повязку. Папа сотворил возлияния предкам, отлив им полбутылки. Он молился предкам, чтобы они хранили нас от бедности, от голода и от всяческих бед. Он просил, чтобы они его направили и дали знак, что делать дальше. Затем он разлил огогоро нам и выпил свою порцию одним глотком. Он закрыл глаза.
— Что-то странное должно произойти, — сказал он устало, — и я не знаю, что.
Папа стоял прямо с закрытыми глазами. То и дело он откидывал назад голову.
— Ветер злосчастья держит человека в бедности, — сказал он.
Мы с Мамой напряженно наблюдали за ним. Он молчал очень долго. Мама принялась за уборку. В комнате пахло дождем и огогоро. Я приготовил мат и лег, когда вдруг раздался стук в дверь. Я подумал о фотографе. Я открыл дверь и увидел мужчину, женщину и слепого старика.
— Это он! — сказал один из них.
Инстинктивно я попытался закрыть дверь, но мужчина, как клин, втиснул свою большую ногу и тем самым проложил себе путь.
— Кто это? — спросил Папа.
— Я не знаю, — сказал я, прячась за него.
Трое визитеров, похожих на привидения, вошли в комнату. На мамином лице отпечатался ужас. Старик — слепой, жующий свой рот — размахивал в воздухе посохом. Другой мужчина держал его за руку. Женщина стояла посредине комнаты, агрессивно уперев руки в боки. Старик, по-петушиному задрав голову, осматривался во всех направлениях. Зеленая жидкость сочилась из его глаз. Он снова замахал посохом и сбил со стола нашу свечу. Мама подобрала ее и прилепила обратно на блюдце. Старик и ей заехал посохом по спине. Мама выпрямилась, и посох выпал из руки старика. Женщина подобрала его и вложила ему в судорожно сведенные пальцы. Затем она разъяренно сказала:
— Ваш сын разбил нам окно.
— Я не разбивал, — ответил я.
— Замолчи, — сказал Папа.
— Он разбил камнем окно старика.
— Вам нужно научить своего сына дисциплине, — сказал мужчина.
— Задайте ему порку, — сказала женщина.
Затем слепой старик, двинувшись вперед, пошатываясь, раскинув руки, смущенный незнакомым местом и продолжая жевать свой рот, сказал:
— Где мальчик? Приведите его сюда.
Я побежал и спрятался под кровать.
— Мы хотим, чтобы вы заплатили за разбитое окно, — сказала женщина.
— Стекло дорогое.
— Приведите его сюда, дайте мне его, — сказал слепой старик надтреснутым неестественным голосом.
— Откуда вы знаете, что именно мой сын разбил ваше окно? — спросил Папа.
— Старик видел его, — сказала женщина, меняя позу.
Наступила тишина.
— Слепой старик? — спросил Папа слегка недоверчиво.
— Да.
Снова тишина.
— Как же это он смог увидеть?
— Он видел, как ваш сын разбил окно.
— Как?
— Что это еще за вопрос?
— Я спрашиваю, как?
— Старик может видеть, когда он этого хочет.
Я украдкой выглядывал из-под кровати. Слепой старик сейчас застыл с высоко поднятой головой, его руки были как замороженные в воздухе, а глаза странно двигались. Затем, к моему ужасу, он показал на меня посохом. Все повернулись в мою сторону. Слепой старик, застигнутый жестокой лихорадкой, начал заикаться. Его рот извергал из себя жуткие звуки. Затем внезапно он стал свободен от слепоты. Старик пошел вперед, оттолкнув мамины коленки, и споткнулся о стол, уронив свечу и погрузив комнату во тьму. Он свалился на кровать и пытался встать. Папа зажег спичку. Старик с раскинутыми руками и ужасным древним воем, доносящимся из глубин его существа, подался к Папе, как обезумевший зверь. Папа не мог не испугаться и свалился со своего стула. С жуткой решимостью старик пошел в мою сторону, широко открыв глаза, из которых по его щекам катились зеленые слезы. Затем он остановился. Папа зажег свечу. Снова завыв, старик бросился на меня. Я нырнул глубже под кровать. Он упал рядом. Мужчина и женщина тоже бросились вытаскивать меня из-под кровати. Когда старик встал на ноги, он, как загнанное животное, издал безумный крик и распростал руки. Мама закричала. Слепой старик погнался за мной по комнате. Я убегал от него, описывая круги вокруг стола. Одна мысль о том, что старик может схватить меня, приводила меня в ужас. Затем внезапно он остановился и замолк. Он застыл в неподвижности. Он был похож на человека, пытавшегося выйти из наваждения. Комната изменилась. В свете появились красные оттенки. И затем я увидел, что у старика две головы. У одной были добрые глаза, но отвратительная властная улыбка. Другая голова была нормальной.
— Иди сюда, ты, дитя-абику. Ты — упрямый ребенок-дух. Ты думаешь, ты такой сильный, а? Но я сильнее, чем ты, — сказал старик раскатистым и молодым голосом.
— Оставьте моего сына, — сказала Мама.
Старик стоял.
— Мы заплатим вам за окно, — сказал Папа с примирением в голосе.
Две головы старика стали одной. Затем, словно очнувшись от чародейственных заклинаний, женщина сказала:
— Конечно, бы заплатите.
Мужчина вышел вперед и взял под руку старика. Женщина подала посох. Старик странно ссутулился, его плечи опустились, спина сгорбилась, шея вытянулась. Он стал безучастным и хрупким.. Его кости трещали. Он тяжело шагал и что-то бормотал себе под кос. На него сошла мрачная дряхлость, как будто сверхъестественные усилия опустошили его в одно мгновенье. Без единого слова вся троица покинула нашу комнату.