Голодная дорога - Бен Окри

— Я, кажется, заболеваю, — сказала другая.

— А мне хочется блевать.

— Я не могу двинуться с места.

— И посетителей нет как нет.

— Нет посетителей — нет денег.

— И нет электричества.

— Дурацкий дождь.

— Чертов ветер.

— И Мадам Кото куда-то исчезла.

— Куда она могла пойти?

— Откуда я знаю?

Они замолчали. Ветер утих, как будто земля наконец, чем-то разродилась. Одна из женщин достала нюхательный табак и резко вдохнула. И затем, зашатавшись, она схватилась за стол. Ее голова закачалась, а широко открытый рот попытался удержать равновесие. Голубая голова духа была прямо перед ней. И вдруг женщина так оглушительно чихнула, что голова духа затряслась и отпрянула от нее в изумлении. Остальные головы широко пооткрывали глаза и один глаз, самый далекий, стал ходить ходуном, вращаясь в своей орбите. Все глаза начали расширяться, и затем дух тоже разразился могучим чихом, который буквально отбросил меня к стене.

— Что с тобой такое? — спросил Папа.

— Ничего.

— Какая-то баба чихнула и тебя как ветрам сдуло? Ты что, не мужчина?

Потом я сам начал чихать. Папа ударил меня по голове. Чихание продолжила еще одна женщина. Потом к ней присоединился и Папа. Вскоре мы все перезаражались этой странной болезнью — неуправляемым чиханием. Мы чихали так долго и с такой силой, что казалось, наши головы разлетятся в разные стороны. Женщина, с которой все началось, казалось, распространила вирус чихания по всему залу, и от ее чиха погасла последняя лампа. Папа высморкался в чашку с недопитым пальмовым вином и затем перевернул ее. Всех нас корчило от спазм, пока ветер, влетев в бар, не унес с собой наше чихание; взамен он доставил нам пять крутых мужчин, которые смеялись над нами. Мы так и не поняли; что кончили чихать, когда один из них сказал:

— Так-то вы встречаете посетителей?

Женщины, вытирая носы, чуть ли не дерясь друг с дружкой, наперегонки помчались к мужчинам и проводили их к столу.

— Еще вина! — потребовал Папа.

Никто не обратил на него внимания. Средняя голова духа повернулась к Папе, как будто он только что материализовался.

— И побольше света! — добавил Папа.

Одна из женщин встала и зажгла лампу. Дух стал виден хуже.

— Если к вам пришли новые посетители, это не значит, что вы меня не должны обслуживать, — сказал Папа раздраженным голосом.

— Замолчи! — ответил один из мужчин.

Папа посмотрел на него пустым напряженным взглядом. Мужчины смотрели на него. Папа отвел глаза, ушел в себя и затих. Женщина, которая зажигала лампы, подошла к нему.

— Вы хотите еще одну бутылку пальмового вина? — спросила она.

Папа не ответил и даже не поднял глаз. Казалось, он провалился в себя. Женщина повторила вопрос. Папа опять ничего не ответил. Он повесил голову.

— Оставьте этого бесполезного человека, — сказал один из мужчин.

— Если он не хочет тебе отвечать — пусть глотает свою слюну, — сказал другой.

Папа поднял глаза и снова их опустил. Мужчина чихнул. Дух задвигал одной головой и вперился в него. Женщина уперлась кулаком в свое бедро. Затем она сходила на задний двор, принесла бутылку пальмового вина и со стуком поставила ее на стол. Папа налил себе немного. Женщина отошла и села рядом с одним из свободных мужчин. Они начали между собой разговаривать. Дух поднялся и пересел к мужчине, который чихнул. Папа прикончил стакан вина одним глотком и затем, с каменным лицом и напряженными глазами, поднял взгляд. Он изучал мужчин. Затем он уставился на того, который чихнул. Поначалу я подумал, что он смотрит на духа. Человек, на которого он смотрел, не замечал его взгляда.

— На что это ты так смотришь? — спросила женщина, сидевшая с мужчиной.

— Не твое дело.

Мужчина поднял глаза и поймал на себе свирепый взгляд Папы.

— Пойдем, — сказал я. — Дождь прошел.

Стояла тишина. Затем Папа вытянул руку и указал подрагивающим пальцем в направлении человека, в адрес которого должно было прозвучать обвинение. Я посмотрел, кто это был. Средняя голова духа выглядела удивленной, и ее глаза загорелись разными цветами.

— Ты трус! — закричал Папа, вставая, безошибочно показывая пальцем на человека, который чихал и у которого под левым глазом был угрожающий шрам.

— Кого это ты назвал трусом? — ответил мужчина, вставая.

— Тебя! Это был ты и твои друзья. Вы напали на меня прошлой ночью. Ты трус!

— Ты сумасшедший! — крикнул мужчина. — Ты вор! Твой отец был трус!

— Если ты такой храбрый, — сказал Папа громоподобным голосом, — почему бы тебе не сразиться со мной сейчас, один на один?

Установилась тишина. Затем женщины стали обвинять Папу в том, что он смутьян. Они пытались успокоить мужчину, усаживая его на место, хватая за плечи. Мужчина в ярости сбросил их руки со своих плеч. Папа все еще стоял, дрожа всем телом, с вытянутым пальцем и двигающимися желваками. Женщина закричала. Другая женщина чихнула. Мои глаза были широко открыты. На время я потерял духа из поля зрения. Мужчина вышел из-за стола. Все женщины пытались его успокоить. Он отшвырнул их. Подул ветер. Мужчина прошагал в центр бара и устроил представление, срывая с себя свою просторную одежду. Он очень долго срывал ее с себя. Его одеяние не снималось через шею, а его амулеты и ожерелья все перепутались. Женщина опять закричала. Папа сел, налил себе еще стаканчик пальмового вина, встал и вышел из-за стола. Он помог противнику снять с себя верхнее одеяние. Ветер подул так, что, казалось, он может унести этот бар на край земли. Я чувствовал, как дрожит пол. Когда мужчина снял с себя верхнюю одежду, он закипел от злости, выругался и стал снимать рубашку. Это тоже заняло какое-то время. Папа вышел пописать. Когда он вернулся, мужчина стоял перед ним с голой грудью, и только амулеты висели вокруг его шеи. Знаки-шрамы, словно ужасные дождевые черви, шли по всей его груди и заканчивались у пупка. Его спутники к тому времени уже окружили Папу. Мне страшно было его видеть таким спокойным и собранным, и я заплакал.

— Мы тебя не знаем, — сказала одна из женщин среди всеобщих визгов, — мы тебя не знаем, и ты приходишь со своим уродом-сыном, портишь нам бизнес, причиняешь неприятности.

На ее лице было дикое выражение, глаза перекошены, крашеные ногти похожи на красные когти.

Папа не обратил на нее внимания.

— Так что ты собираешься делать? — спросил мужчина, трогая свой амулет. — Ты знаешь, что это у меня за вещь, а? Если ты тронешь меня, ты семь раз будешь падать и…

Внезапно — казалось, что в бар попала вспышка молнии — Папа ударил его в лицо. Это случилось очень быстро. Через секунду человека как ветром сдуло через входную дверь. Мы слышали, как он причитает где-то в темноте. Молния снова вернулась Папе в кулак. Затем женщина с красными ногтями набросилась на него сзади. Она завыла, как безумная кошка, расцарапала Папе шею и пыталась выцарапать ему глаза. Папа повалил ее вниз, и она упала на стол. Мужчина, с которым она сидела, кинулся на Папу, и они покатились по полу. Я слышал, как они борются, пытаясь встать. Женщина поднялась, увидела меня, и с силой заехала мне по голове. В баре снова возник дух. Я побежал к выходу. Женщина — за мной. Я врезался в одного из мужчин, он оттолкнул меня, и я свалился на вывеску бара, лежавшую на промокшей земле. Дождик все еще моросил. Я видел, как двое мужчин бьются с Папой. Один из них заходил к нему со спины, другой наносил удары спереди. Папа маневрировал, подаваясь вперед и назад, и ему удалось схватить мужчину сзади и перебросить его через плечи. Затем он уложил того, что спереди, мощным ударом в нос. Оба мужчины лежали в грязевой жиже. Папа, довольный, улыбнулся мне. Женщина набросилась на него и вцепилась в волосы. Сбросить ее оказалось для Папы делом непростым. И к тому времени, когда ему это удалось, остальные мужчины вышли из бара и окружили его.

— Бежим, — сказал я.

Те, что валялась на земле, стали оправляться. Я попытался добить их палкой, но у меня плохо это получалось. Пятеро мужчин смыкали кольцо вокруг Папы. Взвизгивая неестественными голосами, женщины кричали мужчинам, чтобы они убили Папу, натерли его лицо грязью, заставили есть дерьмо. Мужчина попытался нанести Папе удар в лицо, но промазал и поскользнулся. Другой ринулся на Папу и сшиб его с ног. Все остальные набросились на два тела, лежащих на земле, образовав свалку. Драка превратилась в кучу-малу. Каждый бил каждого. Затем из кучи борющихся грязных тел появилась желтая голова духа. Она выглядела довольно смущенной. Затем дух отделился от дерущихся и направился ко мне, приблизив к моему лицу желтую голову с горящими красными глазами. Голос у меня в голове сказал:

— Закрой глаза.

Я закрыл их, но продолжал видеть. Светлые глаза духа ранили меня. Люди выбирались из кучи. Папа бешено избивал их, свингуя своими стальными кулаками. Затем он побежал на задний двор и вернулся с устрашающей дубиной. Я открыл глаза. Из дубины торчали несколько длинных гвоздей. Я закричал. Дух, широко открыв все десять глаз, наклонил ко мне среднюю голову и сказал: