Дюна: орден сестер - Брайан Герберт

Ноффе откинулся на спинку кресла, словно на него давила гораздо большая тяжесть, чем тяготение планеты.

– Я привык считать страх слабостью. Как может чего-то достичь робкий, испуганный человек, если им управляют тревога и страх? Но батлерианцы превращают страх в насилие, а панику в оружие. Они обращают обычных людей в дикое стадо, уничтожающее все, чего не понимает. – Он печально покачал головой. – А не понимают они очень многого.

Птолемей с трудом сглотнул и кивнул.

– Нам нужно выиграть битву за умы и будущее человечества. Мне казалось, что у батлерианцев просто иная точка зрения, что с ними можно разумно говорить. – Он никогда не сможет забыть погром, разграбление, беспричинные убийства. – Теперь я вижу, что они зло. И в приближающейся войне буду одним из ваших самых стойких солдат.

Ноффе усмехнулся.

– О, я жду от вас гораздо большего, чем от простого солдата; я хочу, чтобы вы стали моим генералом.

Администратор-тлейлакс провел его через соединяющиеся модули. С большой гордостью Ноффе показал лабораторию, где было множество баков с мутировавшим, увеличенным мозгом неудачников-навигаторов. Мозг отделили от физических тел, и это напомнило Птолемею легендарного Когитора – Создателя, существовавшего до джихада.

– В сравнении с нашим мозгом эти продвинулись настолько, насколько наш мозг – в сравнении с мозгом ребенка, который только учится ходить. – Ноффе постучал костяшками по одной изогнутой прозрачной перегородке. – И все равно они зависят от нас в жизнеобеспечении и связи с внешним миром. Эти субъекты, как оказалось, не годятся для того, чтобы стать навигаторами, но мы можем испытывать их увеличенный мозг в качестве компонента машины.

Птолемей кивнул.

– Целью нашей с доктором Эльчаном жизни было создание совершенного интерфейса между человеческим мозгом и искусственными компонентами. Я хочу освободить хрупкого человека от биологической тюрьмы смертности. – Он понизил голос. – Сказать это в Лиге совершенно невозможно, но я считаю, что кимеки показали нам путь к грандиозным достижениям… если бы только Агамемнон и остальные титаны не были такими враждебными!

Он покачал головой.

Ноффе ответил энергичным кивком.

– Полностью согласен. Если безумец убивает кого-то молотком, значит ли это, что нам следует запретить молотки? Абсурд!

Птолемей продолжал говорить об их с доктором Эльчаном работе на Зените.

– Толпа уничтожила все мои записи и данные, но я уверен, что могу воспроизвести большинство результатов. К несчастью, после того как батлерианцы все зачистили, очень трудно стало отыскивать нетронутые тела ходячих кимеков.

Глаза Ноффе сверкнули.

– У меня есть для вас кое-что интересное.

Он провел Птолемея в большой куполообразный ангар, сделанный из белых пластилитовых щитов и ярко освещенный шарами. В ангаре стояла зловещая машина – устрашающее боевое тело с ногами на усиленных шарнирах и защищенной сердцевиной, похожее на механического тарантула.

Птолемей резко выдохнул.

– Разновидность воина-кимека – целиком! До сих пор я видел только отдельные части.

Ноффе активировал окна купола, чтобы стала видна окружающая местность. Птолемей увидел очертания множества паукообразных машин, а также машин-строителей и летающих машин.

– Только здесь, в окрестностях лаборатории, их по меньшей мере двадцать, – сказал Ноффе. – После того как Вориан Атрейдес убил Агамемнона и остальных титанов, мозг неокимеков на этой базе запустил код самоуничтожения. Корпуса машин в вашем распоряжении, если сможете извлечь из них что-нибудь полезное.

– Полезное, – задумчиво повторил Птолемей. – А также оборонительное. Я создам способ противостоять безумию, охватившему империю. – Он снова схватил руку Ноффе и энергично пожал ее. – Мы будем вместе работать на благо человечества.

Использование в вооруженных силах новейших технологий и оружия может казаться достаточным условием победы над врагом, но если не применять в бою силу разума, все может оказаться напрасным.

За те десятилетия, что он руководил школой ментатов, Гилберт Альбанс отметил не много блестящих выпускников. Кроме Драйго Роджета, который сейчас, несомненно, обрел могущественного благодетеля из какого-либо благородного семейства, он помнил Кори Нива, Эрмину Кастро, Шиффера Паркса, Фарли Дентона – и нескольких выдающихся сестер из школы на Россаке. Их образы возникали в его хорошо организованной памяти вместе с историями времен их пребывания в школе.

А теперь вернулась Кери Маркес, одна из последних чистокровных колдуний. Благодаря обучению в ордене сестер у Кери уже был организованный мозг и образцовый контроль над своим телом. Прекрасный кандидат в школу ментатов, она здесь явно выделялась. Из восьми сестер, которых школа Гилберта превратила в ментатов, Кери была лучшей. Он много говорил о ней с Эразмом. И радовался новой встрече с ней.

Прилетев на Лампадас, Кери отправила ему сообщение о своем предстоящем приезде. Пожилая женщина вышла из скоростной болотной машины и поднялась на плавучую платформу у комплекса школы. Ей было больше ста лет, волосы на голове поредели; Гилберт надеялся, что она ничего не скажет о его предполагаемом возрасте и о том, что он за эти годы не изменился. Сестры исключительно наблюдательны.

Он встретил ее на пристани и тепло поздоровался. За годы после выпуска она дважды его навещала, но никогда не привозила подарков. Однако сейчас он заметил, что она несет небольшой сверток.

Расспросив о двух недавних выпускницах, вернувшихся на Россак, Гилберт отвел Кери в просторное здание, так хорошо ей знакомое. Когда они пришли в его кабинет, она с улыбкой протянула ему сверток.

Он приподнял бровь, внимательно разглядывая его и пытаясь найти указания.

– Передать это для проверки службе безопасности?

Сестра Кери весело рассмеялась.

– Для ментатов это может иметь неожиданные последствия, но уверяю, прямой угрозы нет.

С самого открытия Гилберт ввел в школе строгие правила безопасности. Главной целью была защита сферы памяти Эразма, но меры оказались вполне оправданными, когда восемь лет назад некий конкурирующий институт, где обучали ментатов, предъявил иск школе ментатов, что ограничило Гилберта в поисках финансирования. Прежде Гилберт никогда не слышал об этом заведении. После того как в иске было отказано как в необоснованном, руководитель конкурирующего учреждения отправил на Лампадас громил с зажигательными бомбами, в результате нападения два здания были уничтожены, остальные повреждены. В ответ император Сальвадор распустил соперничающую школу, а ее руководителей посадил.

Но Кери Маркес Гилберт доверял. Он попытался развязать узлы, но они были тугие.

– Вы меня озадачили.

Гилберта беспокоила техника, которая хранилась в его школе: списанные боевые меки и разобранные компьютеры, служившие ценным демонстрационным оборудованием, – беспокоила, особенно после проделок Эразма, сумевшего напугать даже здравомыслящую Алису Кэрролл. Манфорд Торондо только что вернулся на Лампадас в сопровождении такой большой группы энтузиастов-батлерианцев, какой здесь никогда еще не принимали, и на следующий день безногий потребовал встречи с Гилбертом.

Да, школа ментатов нуждалась в службе безопасности.

Наконец он справился с оберткой, обнажив несколько стеклянных сосудов с рубиново-красной жидкостью.

Кери наклонилась.

– Это называется сафо. Получено перегонкой в моей химической лаборатории на Россаке. Сделано из корней растения с Эказа. – Гилберт поднял брови, и Кери продолжила: – Я испытала его на нескольких сестрах, и все заметили действие, но сильнее всего на него реагируют ментаты.

Гилберт поднес сосуд к свету, и жидкость сверкнула насыщенным цветом.

– Как оно действует?

– Способствует предельной концентрации внимания и сосредоточенности. Организует мысли, обостряет восприятие. Я испытала его на себе. Выпив небольшую дозу, одна из моих помощниц-исследователей указала несколько направлений исследования, о которых мы даже не думали.

Гилберт решил проверить вещество и узнать мнение Эразма.

– Есть ли у него побочное действие?

Кери открыла рот, показав ярко-красную слизистую.

– Оно окрашивает кожу, так что старайтесь избегать контактов. О побочных действиях ничего не известно. Если сочтете сафо полезным и решите использовать в работе с ментатами, я расскажу о процессе дистилляции. Это мой дар великой школе. Уверена, исходные материалы легко получить у купцов с Эказа.

– Спасибо. – Он поставил сосуд, не открыв. – Позже опробую его для дальнейшего изучения. Благодарю вас за такую возможность. Годятся любые пути, ведущие к усовершенствованию человеческого мозга.

На следующее утро Гилберт приготовился к встрече с Манфордом Торондо, беспокойным союзником школы ментатов.