Призрачный всадник - Аннабель Ф. Стедман

– Либо так, либо его объявят кочевником. Скандар, тебе невероятно повезло, что ты наездник «Сёдел Шекони». Олу Шекони сражался за тебя как тигр, возражая против твоего немедленного ареста, и, думаю, лишь благодаря его влиянию на Острове нам удалось убедить председателя Мэннинга оставить тебя и Негодяя в Гнезде. Хотя бы пока. А если тебя объявят кочевником, ты автоматически лишишься защиты Гнезда, и я не сомневаюсь, что Мэннинг тут же воспользуется этим, чтобы навеки упечь вас с Негодяем в Крепость.

Агата промолчала.

– Турнир отложен до нового распоряжения. Подождём, пока Остров полностью не восстановится, и тогда у вас будут все шансы сразиться за попадание на курс слёток.

– А если в ходе расследования они решат, что я виновен? – не успокоился Скандар. – Что, если с меня не снимут обвинения? Что будет с Негодяем?

– Давай решать проблемы по мере их поступления, – сказала инструктор О’Салливан.

Но в глаза ему она не смотрела.

Глава шестнадцатая

История двух сестёр

Нина Кадзама отказалась стать первой Командующей в истории, отменившей Кубок Хаоса, поэтому в день, предшествующий летнему солнцестоянию, несмотря на страшные разрушения в стихийных зонах и угрозу уничтожения всего Острова, у «Инкубаторского вестника» вышел спецвыпуск, посвящённый наездникам и единорогам, которым предстояло соревноваться во второй половине дня. Скандар заранее решил, что не пойдёт на Арену.

– Не понимаю, как Нина могла дать добро на его проведение, – удивлялась Фло.

Митчелл наклонился к газете:

– Она апеллирует к тому, что одержимости подвержены лишь юные наездники, вроде тех, кто тренируется в Гнезде. Её учёные считают, что их связи ещё не до конца сформированы, и это делает их уязвимыми к подобного рода атакам. И должен признать, всё действительно на это указывает.

– Поэтому же нам запретили лететь на Арену на единорогах, – угрюмо заметила Бобби. – А тащиться туда пешком – замучаешься.

– Лично я подумываю не пойти. – Фло покосилась на Скандара, залившего сосиски майонезом, но пока не съевшего ни кусочка, и ткнула Митчелла локтем в бок.

– Что? А, да. Я тоже! Завтра летнее солнцестояние, а мы совсем не продвинулись в поисках гробницы Первого Наездника.

– Вам необязательно оставаться из-за меня. – Скандар, вздохнув, поднял глаза от тарелки. – И пора признать очевидное: мы пролистали все книги, обговорили все варианты. Пара часов Кубка Хаоса ничего уже не изменит.

– Джейми идёт с нами, – осторожно сказал Митчелл. – Не хочешь составить нам компанию?

Скандар мотнул головой:

– Я не оставлю Негодяя.

– Но… – начала Фло.

– Мне нужно быть рядом с ним, – твёрдо сказал Скандар. – Д-даже если я не могу к нему прикасаться. К тому же у меня нет белой куртки, а снова притворяться водным магом я не хочу.

И пока друзья расписывали лица именами любимых наездников и единорогов и облачались в куртки своих основных элементов, Скандар в одиночестве отправился к стойлу Негодяя.

С самого турнира внутри него будто образовалась удушающая пустота, поглотившая все эмоции. Его ничего не злило и не расстраивало – ни шушуканье за спиной, ни мысли о Кенне и её диком единороге. Впервые в жизни он перестал рисовать. Его ничего не радовало и не воодушевляло, и ему приходилось напоминать себе, что нужно улыбаться, когда кто-то шутил или был к нему расположен. На Кубке Хаоса ему бы пришлось изображать восторг – но надолго ли у него хватило бы терпения притворяться и не обращать внимания на сопровождающие его повсюду испуганные взгляды? Лучше он побудет здесь, посидит перед стойлом Негодяя, где от него не требуется прилагать усилия.

Разумеется, он был здесь не один: отныне ему запрещалось оставаться с Негодяем наедине. У дверцы в стойло чёрного единорога стояли два стража с начищенными масками и заточенными мечами в ножнах. Поначалу он принял условия инструктора О’Салливан, но по прошествии пары дней ему начали сниться сны о Негодяе, в которых он ездил на нём верхом, гладил его по мягкой шее или просто касался его тёплого носа. Однажды поздно ночью он даже пришёл сюда и взмолился, чтобы его пустили внутрь, хотя бы на секунду, на одно прикосновение. Но без толку.

В ту первую ночь, когда его не пустили в стойло, Скандар впал в истерику и кричал и рыдал в доме на дереве, пока не уснул. Друзья пытались его успокоить, но они не понимали его. Не могли понять. В конечном итоге он лишь всех перепугал, и после этого загнал все эмоции глубоко внутрь себя, как делал раньше, когда над ним издевались в школе и он не хотел, чтобы папа узнал, а Кенна волновалась. Чтобы друзья не подозревали, как он на самом деле страдает. Но Удача Негодяя знал, и лишь благодаря периодическим утешительным импульсам, которые он отправлял по связи, Скандар не сходил с ума: «Я здесь. Ты в порядке. Мы всё ещё есть друг у друга».

День за днём, ночь за ночью Скандар проводил перед стойлом Негодяя. Стражи с ним не разговаривали, но время от времени – что продолжало его удивлять – компанию ему составлял Серебряный Клинок. Пока остальные единороги резвились днём на солнышке, серебряный часто возвращался в стойла и останавливался у дверцы Негодяя, посматривая то на него, то на Скандара своими тёмными как грозовые тучи глазами, будто пытался понять, почему они так расстроены, и, успокаивая, глухо ворчал.

Но в день Кубка Хаоса унылое дежурство Скандара прервал кое-кто другой.

– Во имя всех пяти элементов, что ты тут делаешь?!

Скандар поднял глаза на встревоженное лицо Агаты и вздохнул. Он не видел её с ночи после турнира.

– Вставай! – прошипела она и, не дожидаясь, когда он послушается, рывком поставила его на ноги. На новые объятия явно можно было не рассчитывать.

– Ай! Что вы делаете?! – возмутился Скандар. – Со мной всё нормально, просто оставьте меня в покое.

Но Агата, не слушая, потянула его за локоть за собой. Только когда они вышли под сень деревьев Гнезда, Скандару наконец удалось вырваться:

– Я не хочу оставлять Негодяя! Уж вы-то должны понимать!

– Это вредно – сидеть днями напролёт в темноте! – рявкнула Агата.

– А вам-то что? Решили вдруг заделаться моей тётей?

Скандар не очень понимал, зачем он так сказал, но ему сразу же стало так стыдно, что, когда Агата взмахом руки приказала ему подняться в её дом на дереве, он подчинился.

К его огромному удивлению, Агату поселили в том самом доме, в