Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я ушел с действительной службы в Бюро, то смог заниматься профилированием уже в свое удовольствие. Впервые я занялся анализом вымышленного дела – созданного воображением величайшего мастера.
Я мало что знаю о классической литературе или драматургии. В детстве я мечтал быть ветеринаром, в армии и в колледже вообще не знал, кем хочу стать. А потом решил, что буду Джи-мэном[7]. На этой цели и были сосредоточены мое образование и подготовка. Однако у моего соавтора Марка Олшейкера есть и знания по литературе, и интерес к ней. Он увлекается театром; с самого нашего знакомства Марк делился со мной наблюдениями о том, что ремесло актера и детектива очень похожи: и тот, и другой, выходя на сцену, пытаются понять, что на самом деле происходит между действующими лицами. Детективы называют это зацепками, актеры – подтекстом.
Патрик Стюарт – успешный и знаменитый британский актер, сделавший карьеру в Королевском шекспировском театре, а затем прославившийся в роли Жан-Люка Пикара в сериале «Звездный путь: Новое поколение» и многих других. Он хороший друг Марка; Патрик озвучивал фильм о моем отделе, который Марк снял для серии «Разум убийцы» сериала «Нова» на телеканале PBS. Поэтому когда Стюарт приехал в наши края осенью 1997-го, чтобы сыграть главную роль в постановке «Отелло» Шекспировского театра Вашингтона, Марк попросил меня встретиться с ним и обрисовать свой взгляд на персонажа, основываясь на опыте расследований и изучения дел о домашнем насилии, поскольку именно о нем в пьесе идет речь. Стюарт хотел понять, что могло заставить мужчину убить жену, которую он любит всем сердцем.
Я сказал, что буду счастлив повстречаться с таким выдающимся актером, но не уверен, насколько могу ему помочь, ведь я совсем не знаю пьесы. Марк ответил, что так даже лучше, потому что я буду подходить к ситуации объективно, как к реальному делу.
Марк немного просветил меня насчет сюжета. Отелло, мавр из Африки – герой войны и высокопоставленный военачальник в средневековой Венеции, влюбляется и женится на Дездемоне, красавице-дочери одного из тамошних аристократов. Яго, подчиненный и близкий друг Отелло, убеждает его, что Дездемона изменяет мужу с другим военным, командиром Яго по имени Кассио. В конце концов Отелло, охваченный ревностью и гневом, убивает жену в ее спальне. Я был поражен сходством со случаем О. Дж. Симпсона – перед судом над ним я консультировал семейного адвоката Голдманов, Даниеля Петрочелли.
Это практически все, что я знал о пьесе, когда мы встретились с актером за ланчем у Марка дома. Стюарт был очаровательным и очень дружелюбным, мудрым и простым одновременно, и искренне стремился разобраться в характере персонажа, как неоднократно делал до того. Пока я говорил, он что-то записывал на обороте сценария. Я сказал ему, что подойду к делу так, будто местный детектив предоставил мне материалы.
Первой мне пришла в голову идея, что Яго хотел отбить у Отелло красавицу-жену, но Патрик и Марк оба ответили «нет».
– Тогда каков его мотив? – спросил я.
– Он разгневан на Отелло за то, что тот отдал Кассио должность, на которую Яго рассчитывал, – ответил Патрик. – Поэтому он хочет отомстить и убеждает Отелло, что жена ему неверна.
Мы обсудили стадии, через которые Отелло должен был пройти, чтобы убедить себя, будто убийство обожаемой жены – единственный возможный для него путь.
Патрик задал мне, пожалуй, главный бихейвиористский вопрос: «Джон, что Отелло чувствует, когда слышит такое про свою жену? Он верит Яго? Или хочет защитить ее честь?»
Из того, что рассказали мне о персонаже Патрик и Марк, я сделал вывод, что Отелло не столько возмущается подозрениями в адрес его супруги, сколько погружается в ощущение собственной неполноценности и недостойности, спровоцированное обвинениями Яго. Конечно, жена ему неверна, ведь в глубине души он сам сознает, что недостаточно хорош для нее. Ее отец возражал против их брака, и, наверное, был прав. Отелло старается компенсировать свое иностранное происхождение и принадлежность к расовому меньшинству, отчужденность от венецианской элиты, показывая себя великим воином, которым все восхищаются, потому что он обеспечивает им защиту. Но Яго, как большинство хищников, сам прекрасный профайлер и знает, как задеть своего командира за живое.
Когда Патрик спросил, что Отелло думает дальше – то есть каковы его мысли и поведение перед убийством, – я ответил, что Отелло готовится к нему, пытается эмоционально оправдать. Прежде чем решиться на такое, он должен прийти к классическому выводу: «Так не достанься же ты никому!»
– Расскажите мне о месте преступления, – попросил я.
– Спальня Дездемоны в замке, – ответил Патрик.
– Как он ее убивает?
– Душит в постели. В нашей постановке Дездемона – очень красивая и хрупкая девушка, гораздо меньше меня ростом; я хватаю ее за талию и давлю ей на шею.
Ручная странгуляция выглядела «убедительной». Это был случай домашнего насилия, завершившегося убийством, и такой прямой – лицом к лицу – способ указал бы следователю на то, что убийца и жертва хорошо знали друг друга. Я сказал Патрику, что в этот момент Отелло должен деперсонализировать ее, отстраниться от ситуации эмоционально. Поэтому я предложил, чтобы в момент удушения он закрыл глаза и отвернул голову. Мы бы назвали это «нежным убийством».
Любой человек в подобной ситуации попытался бы, по крайней мере сначала, скрыть свое преступление, потому что уже убедил себя в справедливости своих действий. Точно так же О. Дж. Симпсон – я объяснял это Петрочелли, – мог бы пройти проверку на детекторе лжи, поскольку убедил себя, что был «вынужден» убить жену.
Я уходил с ланча, преисполненный глубокого уважения к Шекспиру как профайлеру. Все, что я наблюдал у реальных, современных преступников в схожих обстоятельствах, драматург предсказал почти четыре столетия назад.
– Его разоблачают? – спросил я.
Мне сказали, что служанка Дездемоны, Эмилия, – она же жена Яго – входит в спальню сразу после того, как Отелло убивает жену. Сразу прибегают Яго и другие венецианцы, ведь Эмилия начинает кричать, что ее хозяйку убили. Только тут замысел Яго становится ясен – и Отелло, и всем остальным.
Я предупредил их, что эмоционально для Отелло это очень тяжелый момент. Самая тесная связь у него сложилась со своими солдатами, а теперь он потерял лицо, свой моральный авторитет перед Кассио и другими. Армия была для него всей жизнью, и вот его предают – и кто, Яго, которому он полностью доверял.
– Тут может возникнуть реальная угроза самоубийства, – сказал я.
Лицо Патрика просветлело.
– Именно это и происходит! После того как Отелло обезоруживают, он убивает себя кинжалом, который прятал в комнате. Такой человек, как он, должен до конца сохранять контроль – даже над собственной смертью.
Частью моей задачи как криминального аналитика является визуализация убийства, когда я представляю себе, через что проходит жертва, понимая, что ее убьют. Поэтому мне было очень интересно оказаться через пару недель в зале театра с женой и детьми, где я впервые в жизни посмотрел пьесу, кульминацией которой являлась сцена убийства – та самая, что я уже визуализировал однажды у Марка дома. И особенно завораживающей оказалась игра Патрика Стюарта, который привел наш криминальный анализ в действие и воплотил теорию на практике.
Теперь, когда вы посмотрели, как мы размышляем и как действуем в нашем ремесле, когда немного погрузились в анатомию мотива, давайте изучим парочку дел. Точно так же, как знаменитый актер раскрыл передо мной шекспировское убийство, я раскрою некоторые «дела» перед вами, словно вы профайлер в Куантико. Конечно, в таком ограниченном объеме я смогу представить лишь короткие сюжеты, но в каждом случае мы найдем один или несколько элементов, которые позволили профайлеру сделать выводы относительно мотива и/или личности преступника.
Дело 1
От детектива из департамента полиции Атланты поступает звонок – есть угроза отравления продуктов.
Гарри Эллисон, менеджер супермаркета «Фреш Фэйр», получил анонимное письмо, где говорилось, что одна баночка детского питания отравлена, а на следующей неделе будет отравлен другой продукт. Чтобы доказать серьезность своих намерений, автор сообщает, что баночка помечена красным крестиком на дне. Копию письма получает также журналистка из местного отделения
