Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В марте 1993 года Маквей поехал в Уэйко, где правительственные войска осаждали лагерь самопровозглашенного пророка Дэвида Кореша. Когда он находился там, у него взял интервью и сделал несколько фотографий студент факультета журналистики, который только начинал карьеру на телевидении. На фотографиях Маквей торгует наклейками на бампер со слоганами вроде «Бойся правительства, которое боится твоего ружья», «Запретите оружие – правительство беспрепятственно захватит страну» и «Человек с оружием – гражданин. Человек без оружия – мишень».
Уэйко, как выяснилось впоследствии, оказалось триггером для Маквея, его объяснением и предлогом выпустить гнев и фрустрацию. Он мог срываться на реальных противников. Мог совершать насилие, но ответственность нес кто-то другой. Его спровоцировали, вывели из себя. Уэйко стало флагом, под которым он надеялся заставить других пойти за собой.
В сентябре того же года, на одной из оружейных выставок, которые Маквей часто посещал, детектив услышал, как тот объясняет другому посетителю, как переделать обычный дробовик в «такую штуку, которой можно свалить вертолет АТФ». Речь шла о Бюро по алкоголю, табаку и оружию, которое первым ворвалось в лагерь секты Кореша. Маквей и без того сильно гневался на ФБР за гибель жены сепаратиста Рэнди Уивера и его сына, Сэмюела, во время перестрелки в Руби-Ридж, Айдахо, в августе 1992 года, и за принятие Акта Брэди по контролю за владением оружием. Когда в августе 1994-го Конгресс одобрил Билль о преступлениях с помощью огнестрельного оружия, поставив девятнадцать разновидностей оружия нападения вне закона, Маквею показалось, что страшный «новый мировой порядок» набирает силу.
Именно тогда Маквей и Терри Николс начали разрабатывать план по созданию гигантской бомбы в духе «Дневника Тернера». С помощью нитрата аммония и удобрения из переработанного навоза, они смогли создать мощное, простое и относительно недорогое взрывное устройство, которое обещало произвести величайший взрыв в истории – достаточный, чтобы обрушить здание наподобие описанного в «Дневнике». В отличие от других типов бомбистов они не считали важным устройство само по себе. Единственное, что их интересовало – это «миссия».
Не забывайте, что Маквей и Николс действовали не в вакууме. Те же события, которые сподвигли их к действию – Руби-Ридж, Уэйко, закон Брэди и другие явственные проявления «нового мирового порядка», – активизировали националистские и сепаратистские движения и белые группировки вроде Ку-клукс-клана и неонацистов в их тайных укрытиях по разным уголкам страны. Милиция Мичигана, например, одна из наиболее организованных групп, отправляла каталог с информацией по организации военизированных подразделений, техникам выживания и приобретению оружия.
Однако давайте отделим говорунов от деятелей. На процессе Маквея его младшая сестра свидетельствовала, что за пять месяцев до взрыва он сказал ей, что перешел от «стадии пропаганды» к «стадии действия». То же самое поведение мы видели у Джозефа Пола Франклина, которого вывели из себя расисты – они только говорили о превосходстве белых, а он был готов действовать.
В обоих случаях у нас есть действующее лицо, разогретое риторикой, которое стремится устроить большое шоу. Однако затем оно понимает, что дальше риторики дело не пойдет, никакого шоу не состоится. Что же, если команда не готова пойти на риск, он выступит соло и прославится в одиночку. Примерно такой феномен мы наблюдали с «Семьей» Мэнсона. Чарльз Мэнсон внушал своим последователям разную чушь про «Хелтер Скелтер» и надвигающуюся войну. Однако после беседы с ним я пришел к выводу, что он собирался и дальше ограничиваться разговорами – пока аудитория была готова его слушать. И только когда его последователь Текс Уотсон решил применить идеи Чарльза на практике, произошел кризис. Именно основываясь на таких рассуждениях, мы пришли к выводу, что ни одна из сепаратистских группировок не могла стоять за бомбами в посылках в 1989 году.
Пока план с бомбой набирал критическую массу, а Тим Маквей целыми днями просиживал в одиночестве у себя в мотеле в Кингмане, Аризона, за опущенными жалюзи, Николс и Фотье стали отдаляться от него. Но Маквей продолжал двигаться вперед. Наконец, 12 апреля он выехал из мотеля, заранее закупив два пятидесятифунтовых мешка нитрата аммония в хозяйственном магазине «ТруВэлью», чтобы провести испытания. В пасхальное воскресенье, 16 апреля, они с Николсом обследовали место, где собирались заложить бомбу, и познакомились с диспозицией. Однако Николс, тихий и склонный подчиняться, а не вести за собой, дальше не зашел. Маквею это не помешало. 17 апреля, воспользовавшись выдуманным именем, поскольку возвращать машину он не собирался, Маквей арендовал в Канзасе двадцатифутовый фургон «Райдер», пригодный для перевозки пяти тысяч фунтов груза. Удобрение он приобрел в Макферсоне, Канзас. А 19 апреля припарковал фургон перед Мюрра-билдинг и поджег фитиль. На лобовом стекле он оставил записку, где говорилось, что в машине сел аккумулятор, чтобы полиция ее не эвакуировала. Как его литературный герой Эрл Тернер, он был согласен с тем, что пострадают и невинные люди. Тот факт, что все остальные на это не соглашались, что могли погибнуть дети, а те, кто не погиб, остаться без матери или отца, его нисколько не волновал. Собственно, он вообще об этом не думал.
Попав под арест, он провозгласил себя военнопленным. Так проявился его полнейший отказ принять на себя ответственность за то, что он натворил.
* * *Не окажись Тимоти Маквей в полиции, расследование этого преступления наверняка бы сильно осложнилось. Но это все равно что гадать, что было бы, если бы Муди построил совсем другие бомбы – не такие, как в 1972 году. В обоих случаях мы начинали бы с профиля, основываясь на выборе мишени, типе взрывного устройства и том факте, что преступник или преступники собирались остаться безнаказанными, а не погибнуть вместе со своими жертвами. Добавьте сюда дату, выбранную Маквеем. Далее, поскольку люди, не обладающие специальными навыками, обычно испытывают свои бомбы перед настоящим взрывом, надо было искать следы таких испытаний – обычно за пределами города, – которые кто-то мог заметить.
Расследование взрывов мы начинаем с трех основных составляющих: мотивации бомбиста, его личностных характеристик и анализа преступления.
Мотивацией для бомбиста могут стать самые разнообразные негативные импульсы. Стремление к власти, как у поджигателей, встречается чаще всего. Есть люди, нацеленные на миссию, которых возбуждает процесс создания и закладки бомбы, и они просто выдумывают некую высшую причину, чтобы оправдать себя. Есть инженеры, которых чарует элегантность конструкции. Есть те, кто нацелен на выгоду, то есть угрожает в расчете на получение выкупа. Бомбы используются в политических, религиозных, расовых и трудовых противостояниях – как и поджоги. Есть те, кто подбрасывает бомбы ради мести. А некоторые используют их как средство для громкого самоубийства. Естественно, мотивы могут быть смешанными. Тимоти Маквей относился к властной, ориентированной на миссию, политической и мстительной категориям. В первую очередь мы хотим узнать – как и в любых других преступлениях, которые обсуждались выше, – почему бомба была создана, заложена и взорвана.
Личностные черты бомбиста достаточно очевидны, потому что он действует без свидетелей и практически не вступает в контакт со своими жертвами. На основании наших исследований и интервью мы начинаем с базовых предположений, которые затем корректируем по мере поступления новой информации, получаемой в ходе следствия. Бомбисты, как правило, белые мужчины с IQ выше среднего (один из ключевых пунктов, по которым они отличаются, скажем, от ассасинов), мало чего добившиеся в жизни, но с навыками планирования; они трусливы (даже больше, чем ассасины) и не склонны к конфронтации, неспортивны; это одиночки с комплексами и отсутствием социальных навыков.
Если посмотреть на человека вроде Маквея, то становится ясно, что профиль отлично ему подходит. Хотя в юные годы он был достаточно атлетичным, уволившись из армии, потерял былую форму. И хотя у него случались эпизоды, в которых он проявлял вспыльчивость, после армии он держался очень тихо. Таким образом, по мере того как он приближался к совершению преступления, Маквей все больше и больше вписывался в профиль бомбиста.
Финальный и ключевой фактор для следствия – это анализ преступления, который включает в себя критическую оценку собственно взрывного устройства. Какой уровень экспертизы и навыков оно подразумевает? Есть ли в нем некие уникальные компоненты или особенности конструкции? Управляется ли оно часовым механизмом, пультом дистанционного управления или запускается при механическом контакте? При сопоставлении устройства и преступления складывается ли впечатление, что создатель бомбы и тот, кто ее заложил, – одно и то же лицо, или есть указания на заговор двух и более преступников? Оценка устройства помогает нам определить, например, является ли НС бывшим поджигателем
