Сын Авонара - Кэрол Берг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он, должно быть, пригласил половину двора, — произнесла я, опасаясь жары и давки.
— Все знают, что здесь будет король.
— Интересно, он явится убедиться, что все празднуют весело, как он велел?
Когда о нашем прибытии объявили и провели в музыкальный салон, больше двухсот гостей уже сидели на красном бархате стульев с раззолоченными спинками. С ароматами дорогих духов смешивались запахи сосны, лавра и садового бальзамина, букеты из которых стояли в огромных вазах во всех углах и нишах. Дом был залит светом свечей. Слуги в золотых ливреях сновали с винами и дополнительными стульями, бриллианты дам и ножны кавалеров сверкали.
В боковые двери входили все новые гости. Девушка в белом платье остановилась на островке алого ковра в одном конце музыкального салона и теперь, ломая пальцы, бросала беспокойные взгляды в противоположный конец комнаты на все еще закрытые главные двери. Когда мы уселись, к ней присоединились молодой человек с арфой и невероятных размеров мужчина с флейтой, который взгромоздил свою тушу на смехотворно хрупкий стульчик. Ансамбль выглядел обескураживающе.
Вечер не начнется, пока не прибудет король. Сэр Джеффри сновал между гостями, шутками скрашивая ожидание.
— Стоит того, вы услышите, — говорил он. — А ее я подобрал в Валлеоре. Какая находка! Она была фавориткой валлеорского купца, пока на него прошлым летом во время землетрясения не рухнул собственный дворец.
Кейрон ерзал на стуле, глядя вперед через головы. Я чувствовала, как напряглась его рука, но прежде чем успела спросить, двойные двери распахнулись и в комнату шагнул королевский герольд. Все встали.
— Его величество король Эвард, правитель Лейрана и Валлеора, протектор Керотеи.
Эвард вошел в комнату. Короткий красный плащ, подбитый горностаем, подхватил один из камердинеров, под плащом оказался расшитый золотом камзол, кружева спускались на широкие штаны из золотой парчи. Красная с золотом шелковая рубаха выбивалась из-под камзола на запястьях и на груди складками, широкий отложной воротник был усыпан сапфирами и рубинами. Как и все дамы, я склонила голову и опустилась в реверансе, когда он проходил. Кейрон и остальные мужчины застыли в поклоне. Светлые волосы Эварда, как и раньше, в беспорядке падали на лоб, но суровые серые глаза смотрели неуверенно, пока взволнованный сэр Джеффри подводил короля к месту в переднем ряду.
Королевы не было. Но были Томас с Дарзидом и еще два десятка сопровождающих.
Я не видела Томаса со времен свадьбы Эварда, хотя слышала, что он женился на семнадцатилетней дочери королевского канцлера. Он казался таким же напряженным и обеспокоенным, как и его царственный господин, но выглядел хорошо, очевидно, керотеанская кампания не повредила ему.
Лишь Дарзид казался раскрепощенным. Он шел по проходу, приветствуя всех знатных дворян, словно и сам был герцогом, шептал что-то на ушко дамам, обменивался улыбками и перебрасывался словами с господами. Его поведение напомнило мне о недавнем высказывании Мартина: «Такое впечатление, что в наши дни, стоит сдвинуть любой лежачий камень лейранского общества, как оттуда выскочит Дарзид. И я сомневаюсь, что в этом ему помогает твой брат». Я жалела, что мы пришли.
Концерт начался, и на время короли, политика, Дарзид, упоминания о валлеорском землетрясении были забыты. Музыка была великолепна. В самом деле находка. Беспокойство девушки прошло с первой серебристой нотой флейты, и когда она ответила инструменту собственным ясным голосом, я уже не могла их различить. Но когда она начала вести мелодию, стало очевидно, что инструменту не сравниться с ее чистым голосом. Она пела песню о бессмертной любви, вполне банальную песню, но когда она замолкла, в зале едва ли осталась пара неувлажнившихся глаз. В следующий час тревоги прошлых недель были забыты, почтенное собрание затаило дыхание. Как говорила наставница Кейрона, у природы много чудес, которые не может превзойти магия.
Кейрон был захвачен музыкой, по его лицу я поняла, что он впитывает в себя красоту, которую однажды снова облечет в силу. Но когда музыка закончилась и гости поднялись и направились к гостиной, где ждал накрытый стол, он прошептал мне на ухо:
— Девушка узнала меня.
Страх сжал мое сердце ледяными пальцами.
— Тогда нам надо идти.
Кейрон кивнул. Его лицо было спокойно, но он крепко держал меня за руку, пробиваясь через идущий в противоположную сторону людской поток к дверям. Знакомые пытались остановить нас, но я жаловалась на боль в животе, объясняя причины столь раннего ухода. Четверть часа — и мы почти вырвались, но когда мы были уже у дверей, ведущих в прихожую, сэр Джеффри замахал рукой и окликнул нас.
— Кейрон, мальчик мой, куда ты? О тебе спрашивал его величество. — Пожилой джентльмен прорвался через живое море и положил руку Кейрону на плечо. — Я поинтересовался, как он находит Дорианский монолит, стоящий на входе в королевские покои, и он спросил, не новый ли хранитель его выбирал? Я ответил, либо хранитель, либо его супруга, и он сказал, что хотел бы воспользоваться возможностью выразить свою признательность.
— А я как раз собрался везти Сейри домой, — ответил Кейрон. — Ей сегодня немного нездоровится.
— Но ты, конечно, не откажешь его величеству в просьбе. Может быть, госпожа немного полежит в спальне для гостей. Или я найду кого-нибудь, чтобы сопроводить ее домой.
Кейрон вопросительно поглядел на меня.
Был возможен лишь один ответ.
— Я подожду вместе с Кейроном, сэр Джеффри. Может быть, это поможет сократить формальности. Вечер был исключительный.
— Да, не правда ли? Мизара станет самой яркой звездой в созвездии певиц. — Он обнял Кейрона за плечи и согнул руку кренделем, приглашая меня опереться на нее. — Идемте же. Эта встреча может чудесным образом помочь нам. Я опасался, что военные события повлияют на дальнейшее финансирование наших раскопок, но если его величество лично проявил интерес…
Придворные окружили Эварда в гостиной, он стоял у розового мраморного камина, покрытого изображениями дельфинов. Над камином раскинулась огромная фреска, изображающая обнаженного Джеррата, сжимающего молнию, вокруг бога бушевали волны, теснились морские чудища и разбитые бурей корабли. Пока сэр Джеффри расчищал путь через блистательное общество, словно один из храбрых кораблей с фрески, Кейрон ободряюще улыбнулся мне. «Все будет хорошо», — говорила его улыбка.
Я ему не поверила.
Король постукивал об пол башмаком, глядя куда угодно, но только не на собеседницу, костлявую матрону, расписывающую добродетели своего долговязого отпрыска, который действительно уже достиг возраста посвящения в рыцари. Эвард, кажется, постарел с того времени, когда я видела его в последний раз, его серые глаза сделались жестче, лицо осунулось, даже светлая бородка заострилась и потеряла мягкость. Наверное, жизнь складывалась не так, как он надеялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});