Дорогой враг - Кристен Каллихан

Пристойно. Ха. В его внешнем виде нет ничего пристойного. Руки покоятся по краям ванны, пузырьки пенятся на его загорелой груди, он подобен греху. Его большие, выпуклые грудные мышцы немного покрыты темными волосами. С одного его соска свисает один пузырь, и у меня возникает желание прикоснуться к нему.

В глазах Мейкона блестит самодовольная улыбка, когда с протяжным стоном тот расслабляется, откидываясь назад. Его сломанная нога лежит на противоположном бортике ванны, обнажая большую часть длинного, массивного бедра. Он смотрит на меня из-под опущенных ресниц.

— Спасибо за помощь.

Такой кроткий. Такой коварный. Такой чертовски соблазнительный.

Плеяда из осколков ракушек и песка тонет в его темных волосах.

— Черт, — бормочу я. — Тебе нужно вымыть голову.

Из него вырывается фырканье.

— Ни черта не выйдет. Не могу пошевелить ни единым мускулом. Однажды тебе придется вытаскивать мое холодное и сморщенное тело отсюда.

— Ну, звучит весело.

Его губы растягиваются в широкой ухмылке. Затем он погружается немного глубже в воду.

— Так оно и будет.

Этого не случится, и мы оба это знаем.

— Я вымою тебя, — протягиваю слова.

Мейкон приподнимает бровь, хмурясь все сильнее.

— Нет.

Отказ бьет меня между ребер.

— Что? Почему?

— Ты выглядела так, будто пожалела, что согласилась помочь мне. Не хочу заставлять тебя мучиться. — Он бросает на меня пренебрежительный взгляд, затем закрывает глаза, оставляя меня пялиться на него.

Я упираюсь руками в бедра.

— Я не мученица!

— У тебя и без того неплохо получается быть ей. — Мейкон лежит там, ни о чем не заботясь, нежась в своей проклятой ванне с пеной. Но меня не обманешь. Хоть он и закрыл глаза, его внимание сосредоточено на мне. Заманивает меня, как мастер, коим он и является.

— Так ты хочешь, чтобы я помыла тебе голову, или нет?

Его темные глаза распахиваются и смотрят на меня.

— Да, я хочу, чтобы ты вымыла мне голову, — хрипит Мейкон. — Хочу, чтобы ты прикоснулась ко мне. Я многого от тебя хочу.

Проклятие. Невольно опускаюсь на тиковый табурет у ванны, сжимая руки вокруг бортиков.

Взгляд Мейкона впивается в мой.

— Вопрос в том, чего ты хочешь от меня?

Теперь я не могу солгать. К сожалению, правда не очень-то помогает ситуации.

— Я не знаю.

Мейкон кивает, будто предвидел мой ответ.

— Так давай обсудим.

Это последнее, что я ожидала от него услышать. Знакомые мне мужчины не любят говорить о подобном. Но Мейкон просто сидит напротив, король своей ванны, терпеливо глядя на меня в ожидании согласия. Это так обезоруживает, что я лишь могу сказать: «Хорошо».

Он изучает меня, будто придумывает лучший план нападения. Воздух вокруг нас влажный, наполненный пьянящим ароматом пены для ванн, пузырьки издают мягкое шипение, когда лопаются. Мейкон лежит полностью обнаженный под ними.

— Ты притворяешься, что тебя влечет ко мне из-за нашей договоренности? — прямо спрашивает он.

— Что? — я выпрямляюсь. — Это оскорбительно.

Он пожимает широкими плечами.

— Считаешь, что если согласишься на секс, то я буду использовать это против тебя?

Из всех… моя рука дергается, когда я представляю, как опускаю его тупую голову под воду.

— Хочешь, чтобы я утопила тебя? — я стискиваю зубы.

Он ухмыляется.

— Просто отметаю всякую чепуху.

— Ладно, ладно, я поняла. — Я провожу пальцем по скоплению пузырьков, лежащих на ободке. — Это что-то новое для меня.

Я говорю не о ванне, и мы оба знаем это.

— Не такое уж и новое.

— Достаточно новое. До того момента, пока ты не написал мне, ты для меня был Мейкон Придурок Сэйнт.

Он издает смешок.

— А ты была Делайла Осуждающий-взгляд Бейкер.

— Осуждающий взгляд?

Он улыбается, слишком довольный.

— Спрашивает женщина, которая прямо сейчас смотрит на меня подобным взглядом.

Я даю ему щелбан. Мейкон медленно и тихо посмеивается.

— Просто доказываю свою точку зрения.

Внутри меня растекается что-то теплое.

— Я больше не считаю тебя придурком.

Озорство исчезает из его темных, как ночь, глаз. Его затуманенный, наполненный похотью взгляд опускается на мой рот.

— Я не могу перестать думать о тебе.

Мое сопротивление тает, как мягкое масло в горячей кастрюле.

— Я тоже думаю о тебе.

Мышцы на его руках напрягаются, когда он сжимает бортики ванны.

— Я все время хочу быть рядом с тобой. А когда я рядом, то этого недостаточно, и мне хочется большего.

Мы наклоняемся друг к другу, но не касаемся, лишь дышим одним воздухом.

Мейкон слегка приоткрывает губы. Облизывает их, затем встречается со мной взглядом.

— Я больше не могу притворяться.

Мне хочется положить голову ему на плечо, залезть к нему в ванну, в одежде и всем остальном, и прижать его к себе. Это пугает меня до чертиков.

— И я, — соглашаюсь я. — Мы не можем вернуться к тому, что было раньше.

Мейкон шевелится, отчего вода колышется, но не прикасается ко мне. Его ресницы напоминают колючие веера, а кожа, кажется, светится бронзой в приглушенном освещении ванны.

— Я знаю, ты считаешь, что мне все дается легко, Делайла. На первый взгляд это правда. Но, когда речь заходит о том, что тут, — он прижимает кулак к центру груди, — я чертовски потерян. Я понятия не имею, что такое нормальные отношения, у моих родителей их точно не было.

Мейкон проводит рукой по своему мокрому лицу, а затем смотрит в окно на ночное, черное, как бархат, небо. Его рот напряжен. Когда он наконец переводит взгляд на меня, выражение его лица напряженное, отчаяние омрачает его глаза.

— Когда я нахожусь на съемках, то трачу на них часы, дни, месяцы. Я изолируюсь и забываю об общении с людьми. Черт, в половине случаев из-за этого у меня в голове возникает путаница, и я начинаю вести себя как персонаж, которого играю.

Я киваю, потому что понятия не имею, что сказать. Мейкон снова трет лицо, вода плещется от его движения.

— Иногда бывает чертовски одиноко. Но я привык быть один.

От этих слов становится больно.

Мейкон пристально смотрит мне в глаза, словно хочет, чтобы я поняла его.

— Я смирился с этим. А потом вернулась ты… Делайла, ты единственный человек на свете, который действительно знает меня настоящего. Раньше меня это бесило. Сейчас же? Ты будто мой спасательный круг.

Спасательный круг. Я никогда не была таковой ни для кого. И я попыталась установить с ним эту связь. Раскаяние холодным кулаком сжимает горло.

— Прости за то, как я отреагировала на пляже. Я не должна была так набрасываться. Это просто… это путь в неизвестность. Ты, как человек, у которого здесь больше власти, потеряешь меньше всего.

— Делайла, —