Мой спаситель - Глиннис Кемпбелл

На лицо ей упал прямой луч света, когда она, тяжело передвигая ноги, подошла к окну и выглянула наружу. Странный холодок предвкушения пробежал у нее по спине, когда она придвинулась ближе к тому месту, откуда из щели между ставнями тянуло холодным сквозняком. Из своей спальни она видела барбикан, навесную башню замка, и стоявших на ней в эту холодную ясную ночь двух часовых.

С ними разговаривал поздний проситель, судя по его одежде, монах, который, вероятно, рассчитывал переночевать в замке. Что-то в его фигуре, росте и величине вызвало в ней смутное беспокойство. Но оно прошло так же быстро, как и появилось. Стражи впустили мужчину внутрь, и она смотрела на фигуру монаха, пока тот не скрылся с глаз.

В тишине явственно раздалось урчание — ее желудок. Оказывается, она была чертовски голодна. Никто не решился прервать ее сон приглашением на ужин, а она не ела со вчерашнего вечера. Может быть, она сумеет найти дорогу на кухню, где для нее найдется кусок мяса или корочка хлеба.

Лине вынула огарок восковой свечи из подсвечника, стоявшего рядом с кроватью, и на цыпочках вышла в коридор, где подожгла его от настенного канделябра. Вокруг нее заплясали причудливые тени, и она подумала, что не знает, насколько круты ступеньки, по которым приходилось спускаться.

Примерно сотня человек или около того лежали в большом зале в самых различных позах, в которых сморил их сон. Их присутствие в огромной комнате несколько успокоило ее. Время от времени одна из охотничьих собак поднимала голову и порыкивала на нее, впрочем, без особой злобы. В середине комнаты пылал гигантский очаг, согревая присутствующих. За ним присматривала маленькая девочка, которая ворошила угли кочергой размером с нее саму. Лине улыбнулась. Вот кто может ей помочь.

Дункан сидел у самой стены, устало склонив голову к коленям. Он все еще дрожал от холода после долгого путешествия. Этот озноб не шел ни в какое сравнение с холодом, поселившимся в его сердце и носившим имя Лине де Монфор. Из-под густых бровей он всматривался в очаг, в котором с фальшивой веселостью бушевало пламя. И тут, словно появившаяся из его мыслей, показалась Лине. Ее силуэт четко отразился на фоне оранжевого свечения. Дункан сидел, затаив дыхание, и наблюдал за каждым ее движением подобно ястребу.

Ее новый статус пошел ей на пользу, с горечью подумал он, глядя на ее дорогую бархатную накидку, отороченную серебром. Но кто-то должен сказать этой дрянной девчонке, что негоже спать в верхней одежде. Накидка жутко помялась. Очевидно, злобно оскалился он, леди Лине требовалось, чтобы таким трудом доставшиеся свидетельства благородного происхождения окружали ее все время, даже во сне.

Тем не менее, какой бы растрепанной она ни была и как бы остро он ни переживал ее предательство, Дункан не мог отрицать, что выглядела она великолепно. Огонь отбрасывал медно-красные блики на ее непричесанные волосы. Глубокие тени позади нее делали ее кожу почти прозрачной. Темная накидка облегала ее тело почти так же превосходно, как и его руки. Господи Иисусе, подумал он, как мог такой ангел задумать столь гнусное предательство?

Впрочем, он выяснит это, чего бы это ему ни стоило. И он отплатит ей за то, что она предала свое сердце, пусть даже это станет его последним деянием на этом свете.

Лине не могла отделаться от странного чувства, что за ней кто-то наблюдает. Даже наклонившись, чтобы поговорить с маленькой девочкой, она бросала по сторонам настороженные взгляды. Может быть, в темных углах притаились пираты? Действительно ли она была в безопасности в этой крепости? Она сомневалась, что сможет чувствовать себя в безопасное до тех пор, пока Эль Галло числится среди живых, не имея, никого кто защитил бы ее.

Отгоняя болезненные воспоминания и тревогу, она последовала за маленькой девочкой на кухню, где нашла холодное мясо и рианский сыр. Она не заметила, что ее юбки едва не задели ноги монаха, прислонившегося к стене, монаха, который смотрел на нее с ненавистью и жаждой мести в глазах.

Глава 15

В течение нескольких дней лорд Гийом и его семейство не выказывали Лине особого уважения. Она понимала: они не хотели вкладывать слишком много веры в ее заявление, заявление, которое в дальнейшем доставит им сплошные разочарования, если окажется фальшивым. Тем не менее ее поразило поведение слуг — они относились к ней, как к особе королевской крови. Служанки суетились вокруг нее, словно она была божественным созданием. Ее мыли, лелеяли и умащали духами до тех пор, пока она не обрела уверенность, что пчелы слетятся на нее, стоит ей выйти на улицу. За главным столом ей предлагались изысканные блюда, каких она еще никогда не пробовала. Три дочери лорда, жалея ее за отсутствие у нее личных вещей, даже пожаловали ей несколько своих старых накидок.

Она должна была быть в восторге. Наконец-то она достигла всего, над чем так долго работал ее отец. Ее вернули в лоно знати. Опрометчивый поступок отца был исправлен. И хотя де Монфоры еще не до конца приняли ее, они уже полюбили ее. То, что они когда-нибудь примут ее полностью, было только вопросом времени.

И все-таки ей трудно было примерить на себя это новое одеяние благородной госпожи. Она оставила слишком много незаконченных дел в своей жизни — ее дом и мастерские, Гильдия, Гарольд… цыган — и, подобно отрезу плохой ткани, этот список можно было продолжать еще долго.

Куда бы она ни взглянула, везде он мерещился ей. Она могла внимательно рассматривать шкатулку с драгоценностями и немедленно выделить пару сапфиров, которые так походили на его глаза. Окрас верховой лошади, на которой разрешил ей кататься лорд Гийом, был цвета воронова крыла, как и волосы цыгана. Песни менестрелей не могли сравниться с его исполнением, и они уступали ему в остроумии.

Лине пыталась забыть цыгана и наслаждаться роскошью и богатством вокруг нее. Но сколько бы благородные господа ни добивались ее внимания, ни предлагали ей свое общество и дружбу, непроходящая меланхолия окутывала ее подобно густому туману. И она уже не надеялась, что он когда-нибудь рассеется.

Вот и сейчас, прогуливаясь по стене замка высоко над землей, в один из редких моментов уединения, Лине смотрела на местность внизу, окутанную сумерками, туда, где она в последний раз видела… цыгана. Интересно, где он сейчас? Он уже давно должен был освободиться. Она сомневалась, что он станет ее искать. Только глупец может два раза наступить на одни и те же грабли.

Кроме того, решила она, хотя эта мысль оставила неприятный привкус во рту, она наверняка была лишь очередной жертвой в списке его многочисленных побед. Простолюдины охотно пускались в приключения подобного рода. Женщины, без сомнения, сходили по нему с ума и вкушали его лесть и комплименты, как котенок сметану. Цыган недолго пробудет в одиночестве.