Париж… до востребования - Наталья Котенёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спала всего несколько часов, чувствовала себя истощенной морально и физически, мне ужасно хотелось закрыть глаза, забыться сном, хотя бы в дороге, в поезде. Поезд до Парижа отправлялся через два часа. Времени оставалось лишь на то, чтобы только запихать вещи в чемодан, взять такси и добраться до вокзала.
Я уже тащила чемодан вниз, пересчитывая колесиками каждую ступеньку, как входная дверь открылась и на пороге появился Жорж. Его лица не было видно за огромными пакетами, из которых виднелись какие-то коробки и из-за пышного букета белых роз.
Д’Иссеньи, все еще не замечая меня с чемоданом, стал складывать покупки на круглый стол посреди прихожей. На пару секунд я застыла от неожиданности, но потом звук прыгающего по лестнице чемодана, привлек внимание мужчины, он поднял глаза, с отчаянным выражением уставившись на меня. Конечно, он сразу понял, что я ухожу, что это конец. Покупки, которые он не успел выложить на стол, посыпались из его рук, розы рассыпались, а он рванулся мне навстречу.
— Алекс, не надо, не уезжай… Только не уезжай! Не надо, мы сейчас поговорим, я знаю, знаю, я виноват перед тобой… Вчера я был пьян, не соображал ничего… Прости меня, прости, я очень сожалею, я так виноват…
Он уже поднялся на несколько ступеней, и старался оторвать мои руки от чемодана, потом попытался обнять, прижать… Я стояла неподвижно, упрямо наклонив голову, мне не хотелось смотреть на него, видеть его глаза. Непроизвольно я старалась отстраниться, выставила локти, отодвигая от себя разгоряченного маньяка. Возникшее острое чувство отвращения вырвало из горла рык. В воображении вспыхнули жестокие сцены надругательства, которые этот человек вчера ночью совершил надо мной. Мужчина был мне омерзителен.
Жорж преодолел мое сопротивление, изо всей силы стиснул меня.
— Алекс, любимая, девочка моя! Прости меня, как я мог, как я мог… Боже я идиот, дурак… Прости, родная! Я на колени перед тобой стану! Это все от ревности… от любви… Я просто не могу без тебя… Ты так отдалилась, вчера я видел, я чувствовал, что все твои мысли были о другом мужчине… об этом художнике…. Как там его? О Ратманове… Я не могу тебя ни с кем делить! Прости, любимая моя!.. Останься… Я все исправлю…
Он, действительно, опустился на колени, при этом продолжая крепко удерживать меня.
— Отпусти, Жорж, мне больно! — я отпихнула его от себя. — Я уезжаю, поезд через два часа… Сейчас не могу, нет сил ни о чем с тобой говорить. Да и не хочу! Отпусти, я сказала! Когда вернешься в Париж — тогда и поговорим.
— Любимая, хочешь, уедем прямо сейчас, вместе. Мы же на машине. Зачем тебе ехать на поезде? Хорошо, я понимаю… Мы по дороге сможем обо все поговорить! Ну, пожалуйста, прошу тебя! Не бросай меня! Умоляю!
Единственным моим желанием было вырваться из его рук, вырваться из этого дома. Но Д’Иссеньи не думал меня отпускать. Он тащил меня наверх. Его снова охватывало безумие, а меня — нестерпимое отвращение. Жорж почти задыхался, он бормотал признания в любви, пытался меня целовать. Я чувствовала, что сопротивление мое вот-вот будет сломлено. Вспыхнул страх от мысли о новом насилии. А ведь он может! Один раз позволил себе и его уже не остановить. Что-то происходило с этим мужчиной, что-то не свойственное ему… Но мне от этого не легче! Я отчаянно сопротивлялась, брыкалась, пыталась защититься от поцелуев, оттолкнуть. В пылу борьбы, когда я отпихивалась от его поцелуев, мой перстень камнем прикоснулся к его переносице. И тут руки Жоржа разомкнулись, я чуть не упала, инерция сопротивления отбросила меня от мужчины. Д’Иссеньи отшатнулся, прижал ладони к лицу и осел на ступеньки.
— Аааа! Алекс! Ты мене обожгла глаза… Все горит, как больно… Зачем?
Он шарил руками по воздуху, словно хотел поймать меня, но прикосновение кольца к лицу обожгло ему глаза, и это позволило мне освободиться и, возможно избежать нового насилия.
А теперь прочь, пусть корчится, пусть ему будет больно! Я кинулась к выходу. Потянула на себя тяжелую дверь и выскочила наружу. Пробежав несколько десятков метров, чемодан оттягивал руку, толкнула калитку и кмнулась на противоположную сторону улицы, где меня уже ждало такси.
— На вокзал, как можно быстрее, — задыхаясь от страха и нетерпения, крикнула водителю.
Меня колотило от ужаса, я боялась, что Жорж, зная с моих слов, в какое время поезд отправляется в Париж, будет меня преследовать. Но, видимо, боль, которую я, вернее, мой перстень, причинил ему, не дала любовнику кинуться за мной в погоню. Тем не менее, я вся дрожала, как в лихорадке, пока не очутилась в вагоне и не сжалась в комок, стараясь сложиться в кресле так, чтобы меня не было видно с перрона.
Поезд тронулся, и я, наконец, почувствовала облегчение. Сразу ослабела, это была реакция на все, что произошло, но сначала захотелось выпить чего-то крепкого. В буфете, сидя на высоком табурете напротив окна, я пыталась собраться с мыслями. Нет, ничего не получилось. Какое там! Пережитый шок так и не дал привести мысли в порядок.
…Когда Андрей догнал меня на улице и принудил выслушать его, я все еще была в диком раздражении. Что за игры, что за намеки? Вместо того, чтобы серьезно говорить о сотрудничестве, этот человек пытался запутать меня, интриговал какими-то дурацкими вымыслами. Это точно псих! Я не желала иметь дело с психами! Хватит мне и одного.
— Наташ, девочка моя, ну, ладно, выслушай, — псих перегородил мне путь, явно намереваясь высказаться, — тебя что задело? То, что я сказал, что много знаю про тебя? Да, знаю, расскажу потом. Это правда. А по поводу твоего будущего… Я просто умею анализировать. Как правило, я не ошибаюсь, но, иногда, все может пойти и по другому сценарию. Это простой анализ и наблюдательность, умение логически рассуждать. Я услышал, как ты орала в телефон на весь Английский бульвар и понял, что посылаешь кого-то на… ну, в общем, подальше. Выводы нетрудно сделать. Поэтому и сказал, что знаю, что у тебя произошло. Твой парень тебя