Красный свет - Максим Кантор

– Отметьте мое заявление, – сказал Панчиков, – я вошел и сделал заявление.

– Обязательно, – сказал следователь, – отметим. Не убивали, говорите. А чем докажете?

– Почему надо доказывать? – Панчиков вопрос задал резко. – Это вы должны доказать, что я убил.

– Хорошо, – серьезно сказал следователь. – Соберу улики.

– Отпечатки пальцев?

– Да… отпечатки. Разные мелочи.

– Мотив ищите! Лично у меня мотива нет. – Панчиков готовил аргумент и вовремя его вставил: – Нет никакого мотива!

В комнату вошел новый человек, появления которого Семен Семенович ждал: во всякой книге сказано, что помимо доброго – злой следователь имеется. Серый человек представил коллегу: капитан Чухонцев. А Чухонцев подошел к Семену Семеновичу, сел рядом и сказал:

– Мотив тебе не нужен.

– Мы разве на «ты»? – холодно спросил Панчиков.

– Я говорю «ты». А ты со мной на «вы». Мотив тебе зачем? Быстро отвечай.

– Как зачем? Убийство чем-то мотивируют. – Семен Семенович утратил выдержку и заговорил скороговоркой. – У меня не было к Мухаммеду ревности. Наследство получить не мог. Пьяным не был. Расовых предрассудков не имею. Я еврей, если интересуетесь. Кстати: убитый меня не шантажировал.

– Не нужен мотив. Убивают без причины.

– Гражданин следователь! – воззвал Панчиков к следователю доброму. – Зачем так грубо? Доходы легальные, скелетов в шкафу не держу. Примерный семьянин…

– Верно, верно… – покивал серый человек. – Грубости нам ни к чему.

– Понимаю, дело раскрыть надо. – Панчикову удалось вернуть шутливый тон. – Профессиональную фантазию тренируете?

– Мотивы нужны? – сказал злой Чухонцев. – Я тебе двадцать мотивов назову. Убитый мог быть твоим родственником. Надоело содержать – убил. Из экономии. Фиксируй, – это протоколистке. – Второй вариант: шофер подслушал разговор – ты его убил. Вариант?

– О чем я мог секретничать?

– Ехал с любовницей в баню. Зарплату пропил.

Семен Семенович хотел сказать, что его месячные доходы пропить невозможно, но сдержался.

– А может, ты убил, чтоб на другого преступление повесить? Вариант. Пиши там, – это протоколистке.

– Это дико!

– Дико, говоришь? Кто беднее тебя – дикари, правильно? Фиксируй там: убил из классовой ненависти.

– Это как?

– Увидел бедняка – и задушил.

– За то, что он беден?

– Когда ты бедняка обираешь, ты его все равно что душишь. А тут решил по-настоящему придушить. Вариант?

– Больная фантазия. – Семен Семенович хотел встать, но Чухонцев надавил ему на плечи, удержал на месте. – Что вы себе позволяете?

– Извините нас. – Серый человек отстранил своего коллегу. Вот как они работают! Это же хрестоматия: один пугает, а второй предлагает сознаться.

Панчиков заговорил рассудительно. Как Бжезинский, как Айн Рэнд – не повышая тона, но надменно:

– Понимаю, что вызываю у вас неприязнь как эмигрант и богач. Однако я такой же россиянин, как и вы. Отдал свой долг этой стране. Мой отец погиб на фронте, защищая Родину. Богачом я стал благодаря ежедневному труду. Что интересует следствие? Где декларирую доходы? Исправно плачу налоги за границей. Размеры состояния? Достаточные для безбедной жизни. Скажем так, для совершенно безбедной… За кого голосую? Обычно – за демократов. Однако подумываю отдать голос республиканцам. Религиозные убеждения? Атеист. Агностик. Что еще интересует, гражданин следователь?

Следователь задумчиво вертел в руках шариковую ручку.

– Не стесняйтесь, спрашивайте, – подбодрил его Панчиков. – Возможно, вам интересно знать, подозреваю ли я кого-либо? Разочарую, голубчик, – здесь Семен Семенович ввернул унизительное слово «голубчик»: – никого не подозреваю.

– Спасибо, – сказал следователь, – теперь распишитесь.

Забрал у протоколистки листочки, пододвинул к Семену Семеновичу.

– Внимательнейшим образом прочту! – Панчиков обрадовался, что все так быстро закончилось. Он выдержал допрос, навязал свой стиль беседы! Все-таки пригодилась подготовка: не дал себя облапошить при снятии отпечатков пальцев; сразу же сбил спесь со следователя, сделав заявление по существу вопроса; перехватил инициативу в разговоре.

Семен Семенович решил добавить несколько слов.

– Не секрет, почему я сегодня здесь. Вы хотели изолировать меня на время митинга оппозиции? Думали, что мое отсутствие критично. Заблуждаетесь: дело не во мне – а в прогрессе как таковом. Мы вышли на площадь один раз, мы выйдем еще!

– Ты о чем? – спросил Чухонцев подозрительно. – Об этих, на Болотной?

Злой следователь повернулся к старому телевизору с антенной, что стоял на канцелярском столе, пощелкал по кнопкам, но изображение не появилось.

– Опять сломали. Как будем футбол смотреть? Сколько раз просил! – и Чухонцев принялся крутить все колесики и нажимать на все кнопки.

– Читайте, – напомнил добрый следователь Панчикову, а сам тем временем достал из черной папки, лежавшей на столе (Семен сразу обратил внимание на эту черную папку) еще один бланк и стал заполнять его своим мелким почерком.

– Позволю себе дать совет, на правах старшего, – сказал Семен, принимая листочки протокола. – Уважайте буржуазию. Не стесняйте предпринимателей. Ограничьте власть чиновников. Сосредоточьтесь на том, чтобы обеспечить права и законность.

– Спасибо, – сказал серый человек.

– Вот, например, это место, – сказал внимательный Семен Панчиков, глядя в протокол. – Нет, вы меня поражаете! Просто поражаете! Я не говорил, что живу богато. Я сказал «совершенно безбедно». Чувствуете разницу?

– Вы правы, неточно. Но вы имели в виду – богато?

– Я сказал то, что сказал, – отчеканил Семен Семенович, – и будьте любезны, не искажать. Богато живу? Это вы, голубчик, богатых не видели!

– Возможно… – Следователь продолжал писать на бланке. – Возможно, не видел…

– Нехорошо, гражданин следователь. Я беспардонную ложь подписывать не стану! – отчеканил Панчиков.

– Ну и не надо, – легко согласился следователь. Он как раз закончил свою писанину и выпрямился на стуле. – Раз не хотите, не подписывайте. Она нам больше не понадобится, эта бумажка.

– Как так?! – Семен Семенович изумился.

– Не нужна!

– И что же? Не будет протокола допроса? – еще более изумился Семен Семенович.

– Нам протокол уже не нужен. Если подпишете – сохраню в деле. Не подпишете – выброшу в корзину.

– Почему? – Панчиков почувствовал, что его превосходство над следователем улетучилось.

– Потому что вступила в силу новая бумажка, видите?

– Что это такое? – спросил Семен, и резкая боль возникла у него внизу живота. Вдруг, сама собой, пришла боль и вонзилась в кишки.

– Это стандартный протокол о задержании, – объяснил следователь. – Формальность! Я его на ваших глазах только что заполнил. Вы, Панчиков С. С., задержаны.

– Задержан?

– Останетесь в изоляторе на сорок восемь часов; обвинение я вам предъявлю завтра.

– В чем обвинение? – Жалкие какие вопросы, нелепые вопросы.

– Завтра, Панчиков, все завтра узнаете.

– У вас нет подписи прокурора! – Всплыло в сознании про подпись – ведь нужна же подпись прокурора! А то – следственный произвол! Спасительные знания пришли на ум, журнал «Континент» не зря дает советы. Следователь не может вот так просто задержать, он блефует, подлый маленький следователь!

– А больше нам санкция прокурора не требуется, – объяснил Панчикову следователь, – отменили это положение. Раньше нужно было, когда мы в прокуратуру входили… А теперь нет нужды. Вот когда передадим ваше дело в суд, тогда потребуется мнение прокурора. А здесь сам решаю.

Семен Панчиков смотрел вокруг себя и ничего не понимал. Вот так запросто, между прочим – взяли и выписали постановление о задержании человека. Но я же, я же… и слов-то нужных во рту не соберешь. Гражданин другой страны, муж, отец, демократ, миллионер… впрочем, какая разница… просто живой человек… невиновный. Ничего же не сделал… Куда? За что? И сломана жизнь, и сломали жизнь походя, так небрежно накатали бумажку – словно направление о сдаче анализа мочи выписали.

– А где, – спросил Панчиков, – куда мне…

– Опера все покажут. То есть оперативные работники… Вот, лейтенант Чухонцев. Вопросы – к нему. В изолятор временного содержания поместят. Одежду сдать придется. Другую дадут. Распишитесь в получении.

– Зачем вам – мою одежду?.. – сказал и сам не понял, что сказал. Ему и не ответил никто.

– Пальчики возьмем. – Сбоку придвинулась та, отвратительная, с чернильной подушечкой, а в дверях уже стоял полицейский и держал он в руках – да, он держал наручники!

– Ваш адвокат, как понимаю, Чичерин? – спросил следователь. – Или нам искать своего адвоката?

– Чичерин.

– Мы с ним свяжемся. – Следователь поднялся из-за стола, кивнул коротко Семену и вышел из комнаты.

Протоколистка взяла похолодевшую ладонь Семена Семеновича и стала его пальцами тыкать в чернильную подушечку, а потом оттискивать отпечатки пальцев на бумаге.