Достижения Лютера Транта - Эдвин Балмер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, это мое имя, мистер Экстон, – ответил психолог, прислонившись к своему столу.
Мужчина сделал шаг вперед и угрожающе поднял палец.
– Тогда этот совет предназначен и для вас. Я не хочу, чтобы ни полиция, ни детективы, ни кто-либо посторонний вмешивался в это дело. Не заблуждайтесь! Не делайте себе хуже! Я сразу же пришел сюда, чтобы забрать это дело из ваших рук, как только узнал, что мисс Уолдрон приходила сюда. Это строго мое дело – не вмешивайся!
– Вы хотите сказать, мистер Экстон, что предпочитаете расследовать это лично? – психолог поинтересовался.
– Точно – расследовать и наказать!
– Но вы не можете винить мисс Уолдрон за то, что она испытывает сильное беспокойство даже из-за вас, поскольку ваш личный риск при проведении такого расследования будет намного больше, чем у кого-либо другого.
– Мой риск?
– Конечно; возможно, вы просто играете на руку своему странному посетителю, преследуя его без посторонней помощи. Риск любого другого человека, например, мой, если бы я взялся за это дело, был бы сравнительно небольшим, начав, возможно, с опроса ночных сторожей и конюхов по соседству с целью узнать, что стало с человеком после того, как он ушел из дома; и, кроме того, такие риски являются частью моего бизнеса.
Экстон остановился.
– Я не думал об этом в таком свете, – сказал он задумчиво.
– Вы слишком смелы – глупо смелы, мистер Экстон.
– Вы не возражаете, если я присяду? Спасибо. Вы думаете, мистер Трант, что расследование, подобное тому, которое вы предлагаете, удовлетворит мисс Уолдрон – я имею в виду, облегчит ее душевное состояние?
– Я думаю, что да, конечно.
– И это не обязательно повлечет за собой вызов полиции? Вы должны оценить, как я избегаю огласки – еще одна история о семье Экстон, эксплуатируемая в ежедневных газетах!
– У меня не было намерения обращаться в полицию или вызывать их, по крайней мере, до тех пор, пока я не буду готов произвести арест.
– Я должен признаться, мистер Трант, – легко сказал Экстон, – что я нахожу вас совсем не тем человеком, которого я ожидал увидеть. Я представлял себе необразованного, несколько грубоватого, возможно, болтливого парня, но я нахожу вас, если можно так выразиться, джентльменом. Да, я испытываю искушение позволить вам продолжить ваше расследование – в том направлении, которое вы предложили.
– Я попрошу вас о помощи.
– Я помогу вам настолько, насколько это в моих силах.
– Тогда позвольте мне начать, мистер Экстон, с вопроса, простите, я открою окно, потому что в комнате довольно тепло, я хочу знать, можете ли вы дополнить эти письма, которые пока являются единственной реальной уликой против этого человека, каким-либо дальнейшим его описанием, – и Трант, который распахнул окно рядом с собой, не обращая внимания на рев, который наполнял офис с оживленной улицы внизу, достал письма из кармана и неуклюже открыл их одно за другим на столе.
– Боюсь, я ничего не могу к ним добавить, мистер Трант.
– Тогда мы должны заняться тем, что у нас здесь есть, – психолог придвинул свой стул поближе к окну, чтобы лучше осветить бумагу в его руке, и его манжета сбила одно из других писем со стола на подоконник. Он повернулся, поспешно, но неуклюже, и дотронулся до него, но не успел схватить, как оно соскользнуло с подоконника в воздух. Он вскочил на ноги с испуганным восклицанием и выбежал из комнаты. Экстон и Кэрил, подбежав к окну, наблюдали, как бумага, гонимая сильным ветром, трепетала по улице, пока не скрылась из виду среди фургонов; и минуту спустя Трант появился под ними, с непокрытой головой и возбужденный, метался между машинами в том месте, где исчезла бумага, но ее унесло каким-то грязным колесом фургона или превратило в лохмотья, потому что он вернулся после пятнадцатиминутных поисков обескураженный, раздосадованный и с пустыми руками.
– Это было письмо с описанием второго визита, – с горестью воскликнул он, открывая дверь. – Это было самым важным, поскольку в нем содержалось самое подробное описание человека из всех. Я не понимаю, как я смогу обойтись без него.
– Почему же не сможете? – спросила Кэрил, удивленный очевидной глупостью психолога. – Конечно, мистер Экстон, если он не может добавить какие-либо другие детали, может, по крайней мере, повторить те, которые он уже привел.
– Ну, конечно! – встрепенулся Трант. – Если вы будете так добры, мистер Экстон, я попрошу стенографистку записать за вами, чтобы доставить вам меньше хлопот.
– Я с радостью это сделаю, – согласился Экстон; и когда психолог вызвал стенографистку, он без колебаний продиктовал следующее письмо:
"Во второй раз я увидел этого человека в Калькутте, в отеле "Грейт Истерн". Это был тот же человек, которого я видел в Каире – без обуви и в тюрбане, по крайней мере, тогда я думал, что это был тюрбан, но позже, в Кейптауне, я увидел, что это было его короткое коричневое пальто, обернутое вокруг головы и завязанное рукавами под подбородком. У нас в Грейт-Истерн были две побеленные смежные комнаты, выходящие в узкий грязный коридор, вдоль побеленных стен которого на высоте около двух футов от пола тянулось жирное пятно, собранное с голов и плеч темнокожих слуг-туземцев в белых одеждах, которые проводили ночи, спя или сидя перед дверями своих хозяев. Хотя у каждого из нас с Лоулером тоже был слуга за дверью, я подтащил к своей двери сундук, после того как закрыл ее – бесполезная предосторожность, как оказалось, поскольку Лоулер не ставил свой сундук так же, и хотя теперь я вижу, что мной, должно быть, двигало какое-то предвидение опасности, я заснул после этого довольно мирно. Я проснулся несколько позже в холодном и дрожащем испуге, подавленный ощущением чьего-то присутствия в моей комнате, встрепенулся в постели и огляделся. Мой чемодан все еще стоял у двери, как я его и оставил, и, кроме этого, я сначала увидел только мебель в комнате, которая стояла так же, как когда я ложился спать – два довольно тяжелых и сильно поцарапанных английских стула красного дерева, комод красного дерева с вращающимся зеркалом и кровать с балдахином на четырех столбах, на которой я лежал. Но вскоре я увидел больше. Он был там – темная тень на побеленной стене рядом с плоским окном отмечала его местоположение, когда он присел на корточки возле моего письменного стола и держал бумаги в полосе белого лунного света, чтобы посмотреть на них. На мгновение это зрелище заставило меня застыть на месте, и внезапно, осознав, что его заметили, он вскочил на ноги, невысокий, широкоплечий, грузный мужчина, промчался по бело-голубой соломенной циновке в комнату Лоулера и захлопнул
