Он тебя не любит(?) (СИ) - Тоцка Тала
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Смотри, Эвангелина, — прохрипел он, подтягивая ее к себе впритык за рукава, — хорошенько смотри.
И она смотрела, смотрела прямо перед собой. Глаза заволкло пеленой, но она все равно видела то, что не могла разглядеть раньше, потому что не искала. Над сердцем, выше, чем у нее, ближе к предплечью, тянулось родимое пятно, крупнее и темнее, чем у нее — темная полоса на морде Шерхана, выбитого на литой груди.
Эва подняла глаза и встретилась с его взглядом — лихорадочным, испепеляющим, истекающим лавой, а в самой глубине зрачков будто застыли дождевые капли.
— Нет, — пораженно прошептала Эва, — этого не может быть…
— Может, — тоже шепотом сказал он, а потом схватил ее в охапку и с размаху впечатал в свой каменный торс.
Эва вжималась мокрой от текущих ручейками слез щекой и думала, что вовсе он не каменный и не отлитый из стали. Он самый настоящий, живой, который судорожно переводит дыхание и гладит дрожащей рукой ее спутавшиеся волосы. Прячет лицо в ее макушке, хрипло повторяя:
— Девочка моя… моя девочка…
Глава 39
Макар, сцепив зубы, терпел, пока его вели к лифту, но войдя внутрь, выдернул руки. Бодигарды Ямпольского молча подчинились, и Мак отвернулся. Он еще не мог поверить, что это действительно произошло, он ведь даже на танец не рассчитывал, потому и спешил сказать Эве много-много раз, что любит, любит, мать его, как никого не любил в жизни.
И она дрогнула, его девочка, он видел, чувствовал, как она замерла от его слов, как вспыхнула, когда он коснулся ее обнаженной спины. Сам Макар едва удержался, чтобы не начать гладить эту спину, он уже забыл, какая он нежная и шелковая, везде, везде шелковая…
Он потому и потащил Эву наверх, под самую крышу, ведь они не договорили тогда, в галерее. Услышанное не просто оглушило, ему казалось, это какой-то невозможный сюр или сон, ведь все, все оказалось вывернутым наизнанку.
Эва говорила, а он задыхался от беспомощности, понимая, насколько был слеп. Он позволял собой манипулировать, по итогу поверив в то, что противоречило логике, или ему так было удобнее считать?
У Макара набралась масса вопросов, но… не к Эве, он потом задаст их, не ей, а той, которую из-за собственной слепоты и эгоизма назвал своей женой, но которая его женой не была ни одной минуты. Мак смотрел на девочку, которая стояла перед ним, такая же опустошенная своими признаниями, как и он сам, которую он планомерно ломал, уничтожал и которой был недостоин. Но без которой не мог жить и не собирался.
Он не мог ее отпустить, он не хотел ее отдавать, ее близость сводила с ума, и снизу шли не просто импульсы. Если бы из Макара можно было изготовить реактор, этот выставочный комплекс уже бы покидал пределы Солнечной системы.
Наверное, подсознательно он рассчитывал на поцелуй, пусть и вкупе с ударом коленом в пах, но то, что было дальше, не могло ему представиться даже в самых смелых мечтах. Она ответила. И его накрыло.
Как он мог до этого обходиться без нее? Без ее сбившегося дыхания, без ее пальчиков, царапающих затылок и плечи, без ее губ, таких сладких, что у Макара совсем отшибло разум вместе с сознанием. И единственное, чего ему не доставало, это почувствовать ее всю, без ненужной прослойки одежды.
Она была его, вся, никакого Ямпольского между ними не было, у Макара даже сомнений не возникло. А вот между ним и Эвой все было, как прежде, как будто они расстались вчера, и он уже успел дико соскучиться. Их тела помнили и тянулись друг к другу, что бы там ни делали и ни говорили их хозяева.
Как Эва потом не отпиралась, Макар понимал — эта девочка слишком чистая и правильная, она замужем, потому считает себя обязанной. Макар вот Ямпольскому ничем не обязан, потому чихать на него хотел с высокой горки. Главное он знал, телом не лгут, и только что он получил лучшее доказательство того, что его девочка по-прежнему его, а значит он сумеет отвоевать ее у мужа. Если надо, то и откупить.
И Мак не ошибся, лис Ямпольский повелся на демидовские прииски, теперь Макар мог быть абсолютно спокоен, он заберет обеих, Эвочку и ее девочку, а пока следовало найти ту, которая пока еще звалась его женой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Алены в ресторане не оказалось, охранники тащились сзади, Макар обошел зал по периметру, но следов жены не нашел. Направился к выходу, как тут один из охранников встал на пути.
— Арсен Павлович хотел, чтобы вы оставались здесь…
И Макар не смог отказать себе в удовольствии выпустить пар, заехав парню кулаком в челюсть. Тот перевернулся и перелетел через стол, второй кинулся на Макара, но, похоже, у Демидова в самом деле был дикий вид, потому что охранник остановился в растерянности, и Мак свободно покинул зал. Преследовать его не стали.
Алену он увидел издали, она разговаривала с каким-то мужиком, который стоял к Макару спиной. Увидев мужа, Алена осеклась, а Мак подбородком указал ей на свою машину.
Ее собеседник обернулся, и Макар узнал Маркелова, партнера и приятеля Ямпольского. Они что, знакомы? Алена торопливо попрощалась и прошла к машине, по дороге они не проронили ни слова. Приехав домой, все так же молча поднялись в квартиру, Макар, не давая жене опомниться, чуть ли не силой усадил ее в кресло, а сам навис сверху.
— Поговорим? — он улыбнулся, а Алена почему-то отодвинулась. — Ну что, рассказывай.
— Что ты хочешь услышать, Мак?
— Для начала, что за фото ты мне подсунула, когда я разбил твой телефон? Кого там в оригинале обнимала Эва? Вспоминай, вспоминай, дорогая, терпение сегодня не мой конек.
— Откуда… — Алена судорожно выдохнула, — откуда ты знаешь?
— Я говорил с Эвой.
— И что она тебе рассказала? — Макару показалось, что Алена побледнела, и он ответил очень серьезно, глядя почти бывшей жене в глаза:
— Все.
— …
— Давай ты потом будешь материться, дорогая, когда уберешься отсюда. Я все еще жду.
— Это был ты! — выдохнула она ему в лицо чуть ли не с ненавистью, и Макар закрыл глаза, чтобы ее не видеть. — Это всего лишь фотошоп, мальчик мой, и ты повелся, я подставила на фото, где ты с ней обнимался, лицо другого парня. Но мне повезло, ты был настолько пьян, что ничего не заметил.
— Так, дальше… — Макар избегал смотреть на жену, потому что тогда появлялось стойкое желание сжать эту тонкую изящную шею руками и… — Таиланд. Когда ты вернулась?
— Через неделю. Я нанимала человека следить за тобой, пока меня не будет в городе, и он доложил, что ты каждый день несешься за город, где живет девушка с ребенком. Я прилетела обратно, поселилась в отеле и сама проследила за тобой. Конечно, я не смела соваться к ней, пока ты был в городе, но мне повезло, ты улетел на переговоры, и я убрала Эву из нашей жизни.
Она говорила спокойно, как о чем-то обыденном, абсолютно уверенная в своей правоте, а Макар смотрел на прекрасное, ухоженное лицо, фарфоровую кожу, холодные глаза и ненавидел себя за то, что столько лет цеплялся за старые, давно изжившие себя чувства к пустой, хоть и красивой витрине.
— Скажи, зачем тебе это все было нужно? — он тоже старался быть спокоен. Бить ее он не будет, а об остальном позаботятся адвокаты. — Ты ведь не любила меня?
— Ну почему же, — Алена сверкнула глазами, — просто ты чересчур пускал слюни по своей Эве. Если бы не она, у нас все было бы хорошо.
— Из нашего брака не могло получиться ничего хорошего, ты же видела, что я не люблю тебя, что я не хочу тебя? — Макару в самом деле было интересно. — У тебя совсем нет гордости? Я неделями тебя не замечал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Алена не ответила, смотрела в сторону, но это были вопросы, ответы на которые были очевидны.
— Беременности, как я понимаю, никакой не было?
А вот тут она вскинулась.
— Тебе какая разница, разве тебя это заботило?
Тут Макару возразить было нечего, это была правда, он ни разу не заводил с ней разговоров о детях.
