медведица,или легенда о Черном Янгаре - карина

   ...и завистлив, как бывают завистливы низкие люди.

   ...и Пиркко, птичку ненаглядную, своей мыслил.

   - Спасибо, - ответил кёниг вёльхо и, стянув с пальца перстень с крупным красным камнем, отдал. Поднялась колдунья, спрятала перстень в рукав и, поклонившись низко, ушла. У самой двери оглянулась она на Пиркко, видать, что-то сказать хотела, но не осмелилась.

   - Видишь, - жена присела рядом, прижалась, обняла. - Правду тебе эта мудрая женщина сказала... желает Янгар твоей смерти.

   Верно. И горько от того.

   - Но почему? - Вилхо откинулся на подушки и сам потянулся за вином. Пересохло вдруг в горле. - Я был добр к нему...

   Вздохнула Пиркко и шепотом сказала:

   - Змей он... мой отец... он очень волнуется за тебя. И потому подкупил одного раба, который служит в доме Янгара... а тот раб...

   Ее голос звучал тише и тише, и Вилхо приходилось наклоняться, чтобы расслышать слова.

   - Мстит Янгар, что волей кёнига вырезан был тринадцатый род, - завершила Пиркко свой рассказ. - Мне не веришь - отца моего спроси... он помнит, как это было.

   И не просто помнит. Ерхо Ину верно служил отцу Вилхо.

   Оттого и вознесся род высоко, поднялся над другими... и немало земель, Полозам принадлежащих, к Ину отошло. И немало золота осело в их сундуках... а теперь вот.

   - Это ведь отец, а не мы, - пробормотал Вилхо. И гневом полыхнули глаза жены.

   - Думаешь, ему есть дело? Он мести желает. Змею ты пригрел на груди своей, муж мой.

   И ледяные ладони Пиркко сдавили виски.

   - Не отступится от мести Янгар. А ты... вспомни, из-за чего началась та война... отец сказал, что Печать так и не нашли...

   Хотел отвести Вилхо взгляд, но не смог.

   - Янгар знает, где она...

   ...верно. Знает.

   Не может не знать.

   Но молчит.

   Прячет от своего кёнига... змея, как есть.

   - ...он не скажет, - шепот Пиркко доносился издалека. - Имея возможность исцелить тебя, он будет смотреть, как ты умираешь, муж мой... смотреть и радоваться... твоим мучениям радоваться...

   Не бывать такому.

Глава 32. Ловушка

   Эхо шагов растаяло, не добравшись до колоннады.

   Солнце, пробиваясь в затянутые морозной росписью окна, путалось в пыльной паутине капителей. И бледной тенью скользило по-над гладким полом шелковая шаль Пиркко.

   Алая.

   Ткань была яркой, словно пламя.

   И пламя же в каминах приседало, словно кланялось кейне.

   Дрожала струна далекого голоса, который старательно выводил полузабытые слова древней песни. И Янгхаар Каапо пытался отрешиться от недоброго предчувствия.

   В этой части дворца ему редко доводилось бывать.

   И ныне она была пуста. Безлюдна.

   И эта тишина настораживала.

   - Ты мне не веришь, - Пиркко оборачивается. Лицо ее покрыто толстым слоем серебряной краски. Губы белы. В черных волосах сияют алмазы.

   Чудо как хороша кейне Пиркко.

   - Я тебе не верю, - соглашается Янгхаар, добавляя. - Я никому не верю, благая кейне.

   - Зря, - она позволяет подойти близко и касается разрисованной серебром ладонью его лица. - Сегодня я помогу тебе. А завтра...

   В синих глазах клубится туман.

   И розовый язычок касается верхней губы, оставляя на белой краске проталину. И это крохотное пятнышко не портит совершенства облика кейне.

   - Или не завтра? Я ведь помогаю. Разве не так? - она убирает руку.

   Так.

   Наверное.

   Записка была краткой.

   Кёниг Вилхо желает видеть Янгара.

   И отблагодарить за долгую службу.

   Он готов исполнить любую просьбу... Янгар ведь знает, о чем просить?

   - Не верь ей, - Кейсо прочел записку дважды. Он тер бумагу, точно желая раздавить такие аккуратные буквы. Почерк Пиркко был идеален, как и она сама. - Эта тварь тебя погубит.

   - Не идти?

   - Иди, - отложив письмо, каам подпер кулаками подбородки, намотал на палец бороду. - Иди непременно, отказ оскорбит кёнига. Но... будь осторожен. И думай, о чем просишь.

   Он отвернулся и, сгорбившись, сказал очень тихо.

   - И о том, что делаешь.

   Отступить?

   Простить?

   Вернуться в Белую башню, которую его маленькая жена звала Горелой?

   И заглянув в глаза Великому Полозу, признать, что Янгхаар Каапо все-таки отказался от памяти и мести.

   - Ты забавный, - Пиркко подняла руку, позволяя алому рукаву соскользнуть с запястья. Ткань опускалась медленно, обнажая белую, расписанную серебром, словно морозом, кожу. И едва слышно позвякивали колокольчики на ножных браслетах. - Выглядишь свирепым, но... только выглядишь. Поспеши, Янгар. Мой муж не любит ждать.

   И вряд ли он знает, кто ведет Янгара тайными дворцовыми тропами.

   А узнав, не обрадуется. Но не прячется Пиркко-птичка, в чьих нежных руках собраны нити многих жизней. Уже не гостья - хозяйка она во дворце.

   И не посмеют слуги говорить то, что не желает она слушать.

   Еще шаг.

   И сомкнутые створки ворот, за которыми знакомая пустота тронного зала.

   - Погоди, - Янгар попытался схватить кейне за рукав, но шелк выскользнул из пальцев. - Постой. А если я не сделаю того, чего ты желаешь?

   - Тогда...

   ...серебряная маска лица неподвижна.

   - ...тогда я очень в тебе разочаруюсь... - она поворачивается на носочках, и шелка рассыпаются, на долю мгновенья обнажая белую щиколотку с золотой полосой браслета. - У тебя ведь есть причины для мести, правнук Великого Полоза?

   В синих глазах - насмешка.

   - Откуда...

   - Ты неосторожен, Янгар, - упрекает кейне, вновь ускользая из его пальцев. - А люди твои ненадежны. Да и сам ты привел моего человека к разоренному гнезду... почти привел. Не так сложно было узнать, чей дом стоял на Кершиной гряде.

   Тишина.

   И солнце прячется за тучу, не желая быть свидетелем чужой беседы.

   - Мой отец помнит те времена... далекие... и знаешь, он удивился, как сам не понял. Это ведь просто было: лишь у детей Полоза черные глаза. Как земля... сама земля...

   Она смеется, запрокинув голову, и краска на шее растягивается, идет мелкими трещинами.

   - Он сказал, что ты совсем не похож на своего отца...

   - А еще что?

   Гнев сложно посадить на цепь. Но у Янгара выходит сдержать вспышку. И ладонь кейне, которая легла на золотой рукав его халата, он не стряхивает. Пиркко, прижав палец к губам, тянет за собой, не к дверям в тронный зал, но в тень колонны.