Лотос - Дженнифер Хартманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я отстраняюсь, чтобы отдышаться, мое тело дрожит, когда я опускаюсь на колени рядом с ним, мои пальцы до побелевших костяшек сжимают его рубашку.
– Оливер… – Знакомый страх просачивается внутрь, когда я смотрю в его глаза, которые потрескивают от лихорадочного огня и знания того, что это все изменит.
Наши прекрасные отношения. Нашу драгоценную дружбу.
Когда я держу его на расстоянии вытянутой руки, мне намного легче сохранять его сердце в безопасности.
– Оливер, я боюсь, – признаюсь я, обнажая свою слабость, когда прижимаюсь лбом к его лбу.
– А я нет. – Он притягивает меня ближе, пока я неосознанно оказываюсь у него на коленях. – Я жажду тебя, Сидни, – хрипит Оливер, заводя одну руку мне за голову и сжимая мои волосы. – Я хочу быть внутри тебя больше, чем жаждал свободы за все эти двадцать два года, вместе взятые.
Черт возьми. Я чувствую внутри живота жар.
– Боже… – Я хнычу, охваченная желанием, наши пахи соприкасаются, когда я седлаю его. Я не могу удержаться от того, чтобы вертеть бедрами, тереться ими, умолять о прикосновениях. – Ты не можешь говорить такое.
– Почему нет?
Наши губы едва соприкасаются, и я выдыхаю в них новые слова.
– Потому что… моя сила воли висит на волоске, и я клянусь, что всего один страстный взгляд, одно прикосновение, еще одна гребаная, великолепная правда отделяют меня от того, чтобы выбросить логику в окно и никогда не оглядываться назад.
– В том, как бьются наши сердца, нет никакой логики, Сидни. Только магия.
– Оливер…
– Скажи мне, как развеять твои страхи.
Моя сила воли обращается в прах, когда его язык высовывается, чтобы провести по моим губам, губам, которые почти дрожат, соблазнительно прося о проникновении.
Я открываюсь, я принимаю, я подавляю свои страхи, сомнения, неуверенность в себе и крепко целую его.
Я развеиваю эти чертовы страхи по ветру.
Он чувствует, что я сдаюсь, когда наши языки снова встречаются с удвоенным пылом. Я чувствую это по тому, как дрожит его тело, как его руки блуждают по моим изгибам, отчаянно желая исследовать неизвестное. Я слышу это в стоне, который он издает мне в рот, когда жар меж моих бедер прижимается к его твердой, как камень, эрекции.
Наши рты отрываются, чтобы я могла стянуть его рубашку через голову. Пальцы скользят по его груди, и его губы вновь ловят меня. Я терзаюсь, царапаюсь, хнычу. Его руки ныряют под подол моей рубашки, пока не находят обнаженную грудь. Он обхватывает их ладонями, настойчиво поглаживая, его большие пальцы обводят напряженные соски. Из меня вырываются звуки, которых я никогда раньше не издавала во время прикосновений Оливера.
Я наклоняюсь, чтобы снять свою собственную рубашку, волосы ниспадают волнами, мое тело, наконец, открыто для него. Его глаза пылают чем-то первобытным, – диким огнем, и он распространяется между нами быстро и яростно. Он мгновенно наклоняется, беря в рот мою грудь, затем другую. Его язык обводит каждый сосок, и мое нижнее белье наполняется влажным желанием.
И тогда начинается отчаянная гонка за преодолением последних барьеров. Я отстраняюсь, чтобы нащупать пряжку его ремня, но пальцы дрожат от слепого вожделения, когда Оливер запускает руки в мои волосы, как будто не хочет отпускать меня. Я расстегиваю ремень и начинаю стягивать с него брюки и боксеры. Он помогает мне, приподняв свои бедра.
Его член высвобождается, и, боже мой, он прекрасен. Длинный, толстый, полностью твердый и жаждущий меня. Не удержавшись, я обхватываю его рукой и провожу большим пальцем по влажному кончику. Голова Оливера откидывается на спинку кровати, его стон сливается с моим. Я желала сделать с ним очень много вещей, но больше всего я хотела почувствовать его в себе.
Я отпускаю Оливера, стаскиваю трусики и двигаюсь вперед, пока не оказываюсь прямо над кончиком его члена. Это дразнит меня до глубины души – и в этот момент наши глаза встречаются сквозь туман огня и безумия. Рука Оливера обвивается вокруг моей шеи, снова сближая наши губы, в то время как мои собственные руки перебирают его спутанные волосы.
Вращая бедрами, я трусь клитором о его эрекцию, желание накатывает низко и глубоко, заставляя его собственные бедра приподниматься. Его хватка на мне усиливается.
– Боже, Сидни… пожалуйста.
– Ты уверен? – бормочу я, слова переплетаются с моими нуждающимися вздохами, мои губы оставляют след поцелуев вдоль его подбородка.
Оливер в ответ пристраивается к моему входу, проскальзывая внутрь едва-едва, всего на мучительный сантиметр, вырывая бесстыдный стон из моего горла. Однако он колеблется, его глаза вспыхивают.
– Я… У меня нет контрацептивов, – говорит он низким и напряженным голосом, с трудом сдерживая желание войти до конца.
– Я принимаю таблетки, – отвечаю я, мой голос не меняется. – Все в порядке.
Шипение вырывается из его стиснутых зубов, когда я протягиваю руку между нами, чтобы схватить его член, а затем сесть на него. Мы оба смотрим, как я опускаюсь все ниже, вбирая его в себя, сантиметр за сантиметром крадя его достоинство. Это самое эротичное, что я когда-либо видела. И я, черт возьми, чуть не кончаю прямо здесь и сейчас, когда протяжный стон Оливера доводит меня до финишной черты. Но я сдерживаюсь, кусая свои губы, когда наши тазы наконец соприкасаются, и он погружается до самого конца.
– Черт… – шепчу я сдавленно и обрывисто.
Кажется, это что-то в нем пробуждает, и его руки мгновенно сжимают мою талию, пальцы впиваются в меня, когда он начинает двигать бедрами. Приподнимаясь, я снова соскальзываю вниз, сильнее, чем раньше, затем делаю это снова. И снова. Быстрее, требовательнее, движимая всепоглощающим голодом. Целой жизнью, полной тоски по нему. Он нужен мне ближе, ближе, чем когда-либо. Я отчаянно хочу почувствовать каждую частичку, которую он готов отдать. Каждый дюйм теплой и живой кожи, бьющееся сердце, пульсирующую кровь.
Притягивая его лицо к своей груди, я увеличиваю темп, чувствуя, как его член наполняет меня, растягивает, а его руки обхватывают мою спину и крепко прижимаются. Я знаю, что должна быть нежна, должна действовать медленно. Нам нужно насладиться этим моментом, но, боже, я не могу… Я не могу.
