Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Детективы и Триллеры » Шпионский детектив » Да, я там работал: Записки офицера КГБ - Е. Григ

Да, я там работал: Записки офицера КГБ - Е. Григ

Читать онлайн Да, я там работал: Записки офицера КГБ - Е. Григ

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 105
Перейти на страницу:

Георгосу американский вариант не понравился.

— Если приниматься за этот проект, то надо ставить целью самое высокое качество, отличные, в том числе цветные иллюстрации, греческие добавления, прекрасную бумагу, шрифты, передовую технику. А реклама? В начальной стадии проекта это будет одна из самых дорогостоящих статей бюджета…

Однако дорогостоящими оказались решительно все статьи.

Все без конца что-то подсчитывали, а подсчитав, хмурили лбы. Мы прикидывали, чем советская сторона — кроме уступки права на издание — может помочь грекам. Не то что денег на рекламу, а вообще никаких денег у ВААПа, конечно, на такие цели не было.

****

С изданием глазуновского альбома дела шли ни шатко, ни валко. Задержки создавал Илья Сергеевич, и задержки эти были весьма обоснованны: его не устраивали цвета или полутона на слайдах, изготовленных финнами. Намерения Вилле Репо молниеносно издать альбом провалились. Требования Глазунова к качеству будущего альбома явно превышали возможности «В и Г» — в том числе даже и полиграфические. Я в этом смыслил тогда еще немного, и позиция Глазунова казалась мне слишком придирчивой.

А тут еще в «Доме» вдруг стали интересоваться настроениями и высказываниями Глазунова, сочтя меня, как его литературного агента, чуть ли ни его конфидентом. Мне стоило довольно большого труда разъяснить коллегам, что если даже Илья Сергеевич готовит монархический переворот, то, прекрасно зная, кто я такой, он вряд ли со мной поделится своими планами. Особенно их интересовала история создания «Мистерии», на которой, как уже упоминалось, был изображен «преступник № 1» — Солженицын.

Я дал коллегам «квалифицированный» совет. Ведь картина писалась в ФРГ — вот пусть резидентура и покопается там: как и кто помогал, кто воодушевлял, кто консультировал. Сейчас все это кажется дикой чепухой — страна медленно сползала в пропасть, а мы серьезно беспокоились, что какая-то картина написана вот этак, а не так.

В те годы пьянка по всей стране приобретала какие-то несусветные масштабы. Ходили глухие слухи о частых авариях и крушениях на почве «великого пития». Понаблюдав как-то гульбище пограничников в Парке культуры (надо же придумать такое — парк «культуры и отдыха…»), я полностью уверился в том, что в такой грандиозный праздник на Красную площадь мог спокойно опуститься не только какой-то жалкий Руст на крошечном самолетике — наши «погранцы», казалось, прогуляли бы и пропустили все американские ВВС, захоти они принять участие в торжествах.

Случай с Рустом поверг «Дом» в состояние ужаса, чередовавшегося с истерическим смехом. Несмотря на чудовищность происшедшего, появилась масса анекдотов, шуток, карикатур: Красную площадь предлагали переименовать в «Шереметьево-3», придумали для нее новый дорожный знак — «Посадка запрещена». На одной из карикатур был изображен крошечный самолетик, приземлявшийся на огромной, расшитой золотом зеленой пограничной генеральской фуражке…

****

Через полгода в Москву приехали Боболас и его готовая к работе команда: Константин Ронтирис, его юридический советник, Алекс Филлипопулос — будущий главный редактор греческого издания БСЭ, и Мария Бейку, сотрудница «Бобтрейд», которая почти 30 лет жила в СССР как политэмигрант, училась во ВГИКе, дружила с Василием Шукшиным, Тарковскими, Зиновием Гердтом, потом работала диктором в греческой редакции Гостелерадио, а потом от всех наших прелестей все-таки уехала в родную Грецию. Энергичная, деятельная, она была на только переводчиком, но и чем-то вроде связующего звена между греческой и советской сторонами проекта.

Пора бы мне уже было призадуматься и о том, как, например, к изданию БСЭ в Греции отнесутся ее «реакционные круги»? Пресса? Конкуренты-издатели? Наконец, Янникос, с которым у Боболаса намечался явный разрыв?

Янникос выглядел неважно.

Помимо его подозрительной внешности и нелюбви к уплате долгов удалось узнать о нем вот что.

Он выработал стратегию, по которой удавалось привлечь к осуществлению каких-то планов достаточно богатых и опытных дельцов. Вклады Янникоса в уставные капиталы создаваемых акционерных обществ или товариществ были, естественно, символическими — он был беден, с трудом кормил большую семью, за него платили компаньоны. Но в фискальных органах, где регистрировались эти общества, Янникос выглядел как равноправный партнер.

На каком-то этапе либо он сам затевал скандал, требуя «свою долю», либо компаньоны стремились избавиться от него и выплачивали «отступные», лишь бы не иметь с ним больше ничего общего.

Конечно, это была информация, не подкрепленная документами, «приватная», но вскоре пришлось убедиться в ее достоверности. «Акадимос», созданный Боболасом на его деньги, формально был акционерным обществом, и Янникосу, как акционеру, надлежало внести довольно существенную сумму, которой у него не было. Эти деньги внес Боболас. Он же выплачивал Янникосу жалованье, подъемные, командировочные, оплачивал и прочие расходы. Личные отношения между ними портились, начинались серьезные трения.

Обе стороны наняли адвокатов, и ссора пошла уже по накатанной в Греции колее — как я узнал позже, греки любят судиться и с большим вкусом занимаются этим.

А ведь как красиво все выглядело столь недавно! Подписание договора в кабинете Панкина, где Боболас и Янникос сидели рядышком и сладко улыбались друг другу… Панкин, который с самого начала понимал значение и масштабы этого проекта и ценил проделанную нами работу… Василий Романович, лучившийся удовольствием от телекамер в кабинете Панкина, запечатлевавших подписание договора, Мария, переводившая переговоры, Люда Смирнова и я, привычно подставлявший фото и телекамерам уже проглядывавшую лысину, — в отличие от «Деда» я гласности не любил. Алекс Филиппопулос, всегда сдержанный, немногословный, с мягкой улыбкой на устах — дипломат и умница. (Несколько позже, в Афинах, я слышал, как он кричал на провинившегося сотрудника, — на улице останавливались автомобили, и водители выходили из них, глядя на раскрытые окна офиса, думали, кого-то убивают.)

Наконец Янникос выпросил свой «кусок» и был выброшен из «Акадимоса». Нам показалось, что конфликт исчерпан — никто из нас не имел представления о греческих реалиях подобного сорта.

Последовал еще один вояж Боболаса, Ронтириса, Филиппопулоса и Марии Бейку, во время которого мы всей командой ездили с ответственными визитами.

Один из них — к Борису Ивановичу Стукалину, тогдашнему Председателю Госкомиздата.

Как упоминалось выше, Госкомиздат и ВААП в силу ряда причин противостояли друг другу. Чиновники ревниво наблюдали за развитием событий: ВААП, как это не раз уже бывало, выступал инициатором, готовил какие-то бумажки, подписывал договоры, торчал на экране телевизора, а Госкомиздат в лице «своих» издательств тащил работу, печатал, искал бумагу — в общем, практически воплощал. В этом была немалая доля правды.

Борис Иванович Стукалин, однако, принадлежал к разряду Государственных Людей, способных видеть ситуацию еще и вне границ вверенных им организаций. Спокойный, выдержанный, зрелый лидер, он, так же, как Панкин и Ситников, сразу понял значение проекта и оказал ему необходимую поддержку.

В тот приезд греки доставили в Москву две огромные копии фризов с Акрополя и, если не изменяет память, с Парфенона. Один из них был торжественно вручен в Госкомиздате Борису Ивановичу, другой — в ВААПе — Панкину. Вааповский фриз вскоре повис в комнатке спецбуфета и как бы освящал принятие пищи руководством Агентства.

С поддержкой Госкомиздата, да еще лично Бориса Ивановича, дело пошло вперед уверенно и ровно. Между прочим, на переговорах в его кабинете, где собралось кроме нас и греков человек восемь чиновников комитета, были и противники проекта. Было заметно, как Стукалин преодолевал их сопротивление.

А Панкин решил обеспечить еще и поддержку ЦК КПСС. Он организовал для Боболаса и Филиппопулоса встречу с Черненко — тогда секретарем ЦК. Однажды утром мы отправились туда в огромной старинной «Чайке».

Подъехали к зданию ЦК. Борис Дмитриевич, Боболас, Филиппопулос и Мария, которая должна была переводить беседу, отправились на встречу с Черненко, захватив сигнальный экземпляр первого тома Энциклопедии. Я скромно остался в машине: в таких горних высях делать мне было нечего.

Минут через 40 вся четверка, широко улыбаясь, вернулась в автомобиль. Борис Дмитриевич тихо сказал: «Ну, Евгений Григорьевич, теперь, кажется, все у нас «схвачено»».

Это было почти так — в те времена поддержка секретаря ЦК означала если не все, то очень многое.

****

Я жил в довольно странном режиме. Рабочий день был плотно забит переговорами, подготовкой контрактов, беготней из ВААПа в «Дом» и обратно. Вечерами — «протокольные мероприятия»: театр, ресторан, прием в посольстве. В те дни, когда работа заканчивалась в 6–7 часов вечера я спешил домой и валился в постель сразу после программы «Время», которую все смотрели по привычке, твердо отдавая себе отчет в том, что ничего не видят и не слышат, — это был один из пошлейших аспектов «промывки мозгов» населению СССР.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 105
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Да, я там работал: Записки офицера КГБ - Е. Григ торрент бесплатно.
Комментарии