Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека - Александр Асмолов

Лиминальность также проявляется в ситуации жизненных переломов личности, связанных с переходом ее в другую социальную общность – группу, сословие, тайное общество и др.

С усложнением общественно-экономической структуры общества, его стратификацией и усилением межэтнических связей увеличивалась возможность перехода человека из одной замкнутой социальной группы в другую. Такие жизненные переломы в истории развития личности сопровождались не менее драматическими обрядами, чем те, которые были описаны выше. И если первые две формы отличаются тем, что в них член племени как бы испытывается на прочность среди родного племени, сдает экзамен на право быть индивидуальностью среди своих соплеменников, то в третьем случае в результате обряда перехода член племени должен суметь отстоять свое «Я» в новой социальной группе.

Описанные ситуации жизненных переломов личности и их выражение в обрядах, ритуалах обладают рядом общих особенностей.

Во-первых, для этих ситуаций характерны смена ролей « высших » и « низших », перевертывание статусов : находящиеся на самых низких ступенях социальной иерархии приобретают временную власть и право диктовать свою волю вождю; новопосвященные, новички низводятся в самый низкий ранг, фактически в этот момент оказываются лишенными какого-либо статуса. Как отмечает В. Тэрнер, переход от низшего статуса к высшему лежит через « пустыню бесстатусности ».

Во-вторых, в этих обрядах демонстрируется власть общности над личностью. Общность буквально осуществляет «вклад» в человека, строит его личность.

В-третьих, в обрядах перехода происходит нивелировка и деиндивидуализация личности — ее родовых и статусных отличий.

В-четвертых, с помощью этих обрядов осуществляется воспитательная функция общности.

Таким образом, исторически субъектом индивидуализации выступала в социогенезе социальная группа, которая побуждала члена общины пройти через пороговые лиминальные ситуации. Процесс индивидуализации опирался на внешние средства — « знаки » , через которые субъект овладевал своим « Я ».

Итак, на самых разных этапах человеческой истории в развитии культуры ведут между собой нескончаемый диалог социотипическое и индивидуальное поведение личности. Наличие этого диалога служит доказательством того, что в истории не было безличного периода существования общества. Менялась лишь степень выраженности влияния индивидуальных решений члена общества на судьбу исторического процесса.

Вряд ли было бы правомерным стремление разместить взлеты и падения степени выраженности индивидуальности, постулируя, как то вытекает из одностороннего эволюционизма, неуклонное возрастание проявлений индивидуальности от первобытности до современности. Так, например, в своих исследованиях по типологии культуры Ю.М. Лотман показывает относительную автономность конкретного человека Средневековья от тех «общественных функций-ролей», которые этот человек выполняет.

« Личностью , – пишет Ю.М. Лотман, – то есть субъектом прав, релевантной единицей других социальных систем ( религиозной, моральной, государственной ) , были разного типа корпоративные организмы. Юридические права или бесправие зависели от вхождения человека в какую-либо группу (в “Русской правде” штраф назначается за нанесение ущерба не человеку вне социального контекста, а княжескому воину (мужу), купцу, смерду… Чем значительнее была группа, в которую входил человек, тем выше была его личная ценность )» (курсив мой. – A.A. ). В Средневековье личность как бы сливалась с группой, представляла группу как целое и тем самым прежде всего выражала социотипическое поведение, выражающее общую тенденцию социальной системы к сохранению.

Особый интерес для понимания сложных взаимоотношений между социальной ролью как фиксированной в культуре формой передачи общественно-исторического опыта и индивидуальным поведением личности представляют те эпохи в истории культуры, в которых социальные роли как системные функциональные качества материализуются через определенную символику, получают своих носителей. В социальных системах с сословным делением функцию такого носителя роли фактически иногда выполняет одежда. При резком делении сословий, ограниченной мобильности личности человек, образно говоря, носит одежду, а одежда « носит » его социальную роль. Так, например, в Древнем Китае чиновникам вменялось в обязанность носить головной убор с загнутыми вверх полями, а ученым – головной убор, сзади похожий на нечто вроде двух крыльев; в раннем Средневековье сословные различия фиксировались не столько формой костюма, сколько законодательно закрепленным качеством самой ткани и набором украшений. В этом смысле высказывание « встречают по одежке » психологически означает, что личность встречают и воспринимают по той социальной роли, которая материализована в одежде, обозначающей позицию личности. Понимание жизни и функции социальных ролей в разных общественно-экономических формациях является одним из отправных моментов при изучении социогенеза личности. Без исследования появления социальных ролей в социогенезе личности может возникнуть « ролевой фетишизм »: социальные роли начинают казаться доставшимися личности от рождения, как и индивидные свойства личности, смешиваемые с качествами ее индивидуальности.

В условиях социально-исторического образа жизни двадцатого столетия обостряется конфликт между ценностью «быть личностью», превращающейся в мотивообразующий фактор социального образа жизни, и социотипическими ролевыми проявлениями личности в разных социальных группах. Неслучайно в современной цивилизации остро переживается не как трагедия отдельной личности, а как трагедия общества кризис идентичности, связанный с нивелировкой «Я». Один из известных биологов – В.А. Энгельгардт, обсуждая глобальные вопросы развития человечества на современном этапе, приводит модифицированную схему «кризисов идентичности» японского психолога Сакамото.

Направленность проявлений идентичности (схема «кризисов идентичности»)

Ценность «быть личностью» становится в условиях социально-исторического образа жизни в развитых странах мотивом, который оборачивается порой духовными «кризисами идентичности». Вместе с тем эти факты свидетельствуют о все большей выраженности тенденции к изменчивости в историко-эволюционном процессе развития личности в разные эпохи и в разных культурах.

Таким образом, обращение к социогенетическим истокам развития личности показывает, что наряду с тенденцией к сохранению эволюционирующей социальной системы, проявляющейся в социотипическом поведении, в типовых программах разных культур всегда существовала и тенденция к ее изменению, источником которой был социально-исторический образ жизни. В любом социально-историческом образе жизни существует зона неопределенности, в которой и проявляются индивидуальные качества личности при встрече с непредвиденными ситуациями.

Диспозиционная регуляция социотипического поведения личности

Изучение личности в историко-эволюционном процессе развития общества связано с анализом того, что присваивается личностью в культуре и обществе – социальные эталоны, нормы, фиксированные в языке черты личности, типичные для данной группы, нации, культуры. Будучи присвоен личностью, социокультурный материал, характерный для данного социально-исторического образа жизни, становится регулятором социотипического поведения личности.

Концептуальный мост между уровнями анализа личности в системах «роль-для-всех» и «роль-для-группы» представляется возможным перебросить благодаря разработанной В.А. Ядовым концепции диспозиционной регуляции социального поведения личности [120] . Разрешающая сила этой концепции позволяет создать социально-психологический портрет личности как представителя определенной группы. Через всю концепцию В.А. Ядова проходит идея о том, что, только двигаясь от специфических особенностей деятельности человека, реализующей его отношение к миру, можно выделить социально-конкретные черты личности и предсказать системы ее поступков.

Можно ли прогнозировать поступки личности, исходя из учета конкретных социальных обстоятельств, в которых она живет, и тех общественных функций, которые она выполняет? Достаточно ли для прогнозирования поведения личности даже самого четкого знания мотивационно-потребностной сферы личности и ее индивидуально-природных особенностей?