Девушка с характером (СИ) - Якобс Анне

Он смотрел, как Мария копается в ящике, но она встала таким образом, чтобы не было видно, сколько у нее денег.

– Пять марок? Ты шутишь, что ли?

– Больше нет! Баста!

Он спрятал монеты, добавив, что с таким заработком завтра придется прийти еще раз. Она вновь пригрозила полицией и добавила еще пять марок, после чего закрыла ящик и повернулась к нему:

– А теперь иди своей дорогой, Зеф.

– Пожелай мне удачи, Мариэла.

– Она тебе понадобится. Вон отсюда!

С ее стороны было ошибкой выпроваживать его, не выглянув предварительно в коридор. И она поняла это, лишь услышав короткий пронзительный крик. Будто девушка обнаружила во время утреннего туалета, что за ней тайно подглядывают. Зеф буквально упал в объятия этого странного Гумберта – камердинер шел к себе.

Зеф от неожиданного столкновения потерял равновесие и обхватил испуганного Гумберта, чтобы устоять на ногах. Гумберт завизжал, вероятно, испугавшись грязного вонючего старика. К таким вещам он был очень чувствителен.

Мария Йордан крепко схватила Йозефа за шкирку и оттащила от Гумберта. Откашливаясь, мужчины в ужасе уставились друг на друга.

– Что… что ему здесь надо? – заикаясь, спросил камердинер, тщетно разглаживая жилет.

– Я и сама не знаю, – пожала плечами Мария Йордан. – Прокрался в дом.

Она подтолкнула Йозефа к лестнице, громко причитая, что от ворья даже на вилле спасу нет. Гумберт стоял как вкопанный, потом медленно попятился, развернулся и поспешил к себе.

– Проваливай уже, – зашипела она на Йозефа. – Если этот сейчас донесет на меня хозяевам, всему конец.

Выглянув на лестницу и никого там не увидев, Йордан мысленно послала благодарность небесам. Молитвы ее были услышаны: Йозеф хоть и спускался целую вечность, но в конце концов хлопнула входная дверь. Слава богу ушел. Если повезет, он упьется на эти десять марок вусмерть, и она избавится от него навсегда.

Возвращаясь в свою комнату поправить постель Мари, Йордан думала над тем, до чего может дойти человек. Когда-то высокий, стройный парень с непокорной белокурой шевелюрой и густыми усами у многих вызывал зависти. Не обученный манерам, поскольку происходил из простой семьи, не умевший льстить, он говорил напрямик, что думал. Тогда она – Мариэла – была предметом его страсти. Он приходил вечером и оставался до полудня следующего дня, угощался, пил вино, любил ее по три-четыре раза за ночь. Такой был парень. А превратился в это жалкое существо.

Мария подумала пойти в гардеробную госпожи Алисии и взять в чистку темно-красное шерстяное пальто и шляпу к нему. Послезавтра Пасха, госпоже понадобятся эти вещи для церковной мессы. Но потом вспомнила, что хозяйка лежит с мигренью, а значит, мешать ей не стоит. Лучше позаботиться о коричневых ботинках фрейлейн, она сняла их в холле, когда вернулась из гостей. Густав, хоть и был простоватым парнем, машину водил хорошо, кто бы мог подумать? Он все время увивался вокруг Августы. Подкарауливал у задней двери, когда та выносила ведро, ходил вместе с ней к компостной куче вывалить отходы. Возвратившись с пустым ведром, он получал свою награду. Он был всем доволен, беременность девушки его не смущала. При этом Августа так располнела, что, казалось, вот-вот лопнет.

– Мария? К госпоже. Немедленно! – Йордан разглядывала ботинки фрейлейн, когда услышала оклик Эльзы. Та была запыхавшаяся и говорила твердо – Йордан заподозрила неладное.

– Идите к ней сейчас же, – повторила Эльза.

– Хорошо-хорошо, я не глухая.

Был ли в доме человек, более бесхарактерный, чем эта горничная? Неприветливая старая дева держалась тех, кто на хорошем счету. Еще два часа назад она угодливо спрашивала у камеристки, будет ли та пить кофе. А сейчас строит из себя командиршу.

Фрейлейн Элизабет сидела на голубом диване с раскрытой книгой. Она еще была в выходном костюме, к которому Мари сшила слегка приталенный жакет. Это взбесило Йордан. Мари, Мари, Мари. Она обладала вкусом, понимала в моде, рисовала жакеты и платья, придавала старым шляпам новый вид, шила цветы, сумочки, безделушки…

– Мария, Гумберт сейчас был у меня, – сказала фрейлейн и положила в книгу закладку. – Что это за странная история произошла у вас наверху?

Теперь надо было хитрить и постараться вынуть голову из петли. Йордан изучающе посмотрела на фрейлейн и особого беспокойства не заметила. Какое счастье, что у ее матери была мигрень, Алисия Мельцер не оставила бы произошедшее без внимания.

– Ах да, человек заблудился. – Она умиротворенно улыбнулась. – Вы же знаете Гумберта. Мнительный и пугливый. Делает из мухи слона.

Лицо фрейлейн Элизабет оставалось неподвижным. В другой ситуации она бы посмеялась над камердинером. Как однажды в красной гостиной в присутствии матери. Мария Йордан убирала тогда корзинки с шитьем, и ее сразу попросили выйти. Но Мари сидела с дамами, они болтали всякие глупости, над которыми громко смеялись. В том числе над Гумбертом.

– Послушайте, я не считаю нормальной ситуацию, когда наверху ходят посторонние люди, – заметила фрейлейн. – Вы знаете этого мужчину, Мария?

– Никогда не видела его прежде, фрейлейн Элизабет.

Даже под оценивающим взглядом молодой барышни Йордан держала лицо. Должно случиться что-то действительно серьезное, чтобы она утратила над ним контроль.

– Как странно, – проговорила молодая госпожа, не отводя взгляд. – Гумберт сообщил, что мужчина выходил из вашей комнаты.

Йордан искренне пожалела, что на место Роберта взяли этого клоуна. Безмозглый болтун! Роберт повел бы себя умнее, такие вещи не хозяевам втихомолку доносят, а выясняют промеж собой.

– Из моей комнаты?

Она истерически засмеялась, заметив, что в ее возрасте никакие знакомства с мужчинами невозможны. Кроме того, этот тип был ужасно грязный.

– Гумберт тоже так сказал. И еще – что от него сильно пахло шнапсом.

– И я заметила, барышня. После моих уговоров он спустился и покинул виллу. Верно, мне следовало поднять тревогу, но я подумала, что излишний шум ни к чему. Люди начнут судачить…

Фрейлейн хотя и слушала камеристку, но усыпить себя этой болтовней не давала. Младшая сестра восприняла бы все иначе: фрейлейн Катарина быстро забывала и перескакивала с одной темы на другую. Фрейлейн Элизабет больше походила на отца.

– И все-таки я хочу знать, как этот человек попал в вашу комнату, Мария. И что вы сами делали наверху.

Интересно, почему она не спрашивает, что делал в это время наверху Гумберт? Ну, ничего, тут она быстро сориентировалась. Сказала, что ей потребовалось по нужде. После туалета она заскочила к себе взять свежий платок, поскольку немного простужена.

– И там вы обнаружили этого типа?

Йордан кивнула. Поклявшись всеми святыми и Девой Марией.

– Я, разумеется, испугалась за мои сбережения, барышня. Вы знаете, я всегда откладываю немного денег на старость.

– А дальше? – настаивала фрейлейн. – Наверняка, вы позвали на помощь.

– Конечно. Он не был агрессивным, барышня. И когда я закричала, он испугался и выбежал. Там и столкнулся с Гумбертом.

Фрейлейн Элизабет глубоко вздохнула, на лице было написано недовольство. Вообще-то объяснение звучало очень здраво и убедительно, оно должно было ее удовлетворить.

– Гумберт ничего не сказал о том, что вы звали на помощь или о чем-то таком. Мне кажется, вы чего-то недоговариваете.

Йордан почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Она недооценивала эту девушку, Элизабет гораздо опаснее своей матери. Тут поможет только нападение.

– Фрейлейн Элизабет, я на вилле служу более десяти лет. Я не заслужила недоверия!

Ее возмущение не произвело никакого впечатления. Юная леди лишь недовольно подняла брови.

– Полагаю, вы знаете этого мужчину, Мария. Если так, то для всех нас будет лучше, если вы объявите об этом открыто.

Непостижимо. Барышне удалось загнать ее в угол. Сказать правду? Хотя бы часть правды? Но тут как с вязаной шалью: потянешь за одну ниточку – распустишь всю шаль.