Змеиное Море - Марта Уэллс

как они вернутся обратно на побережье, – но это был уже другой вопрос.

Поток резко повернулся и рявкнул на Луна:

– Это твоя вина.

Лун посмотрел на него. Учитывая все произошедшее, день у него выдался тяжелый.

– Если не попридержишь язык, Флоре придется отнести тебя обратно Жемчужине в корзинке.

Флора протестующе подняла руки.

– Я же ничего не сказала!

Нефрита нарочито спокойно произнесла:

– Если мне еще хоть раз придется сказать, чтобы вы перестали ссориться, я изобью вас всех до потери сознания.

Ненадолго повисла тишина. Затем Карсис прошептала Цветике на кедайском:

– Что они говорят?

– Ничего существенного, – с кривой усмешкой сказала Цветика. Она сидела рядом с ними на скамье, притянув к себе ноги и спрятав их под юбкой. Она выглядела осунувшейся и уставшей – должно быть, сказался долгий перелет сюда.

– Эсом знает, где семя, – сказал Лун на кедайском, чтобы земные создания могли его понять.

Все повернулись к Эсому, и тот отшатнулся, не выдержав сосредоточенных хищных взглядов множества раксура. Даже несмотря на то что большинство из них были в земном облике, вид у них был пугающий. Даже Карсис вздрогнула. Нефрита сказала:

– И где же?

Эсом прокашлялся и скованно повторил то, что рассказал Луну. Закончив, он сказал:

– Так что я думаю, вам стоит обыскать то здание.

Нефрита шагнула ближе, нависнув над ним.

– Почему ты уверен, что оно там?

Эсом заморгал, глядя на нее, и, похоже, потерял дар речи. Лун понял, в чем дело: учитывая, сколько одежд носили на себе представители его народа, Эсома, скорее всего, смутило, что Нефрита была одета в одни лишь украшения. Даже несмотря на чешую, это наверняка сбивало с толку. Эсом смог лишь выдавить:

– А, ну…

Карсис вставила:

– Раскол сказал, что Ардан отнес его именно туда.

Все посмотрели на Раскола. Тот беспокойно дернулся и решительно уставился вниз, на грязный пол.

Нефрита долго смотрела на него, водя шипами. Раскол не смел посмотреть ей в глаза. Наконец она повернулась к остальным.

– Нам нужно найти это место и посмотреть, насколько хорошо оно охраняется.

Поток сложил руки на груди.

– И убедиться, что оно вообще существует.

Лун пропустил это мимо ушей.

– Придется идти пешком. Уже светает, и ветер не дает туману скопиться.

– Ты не пойдешь. Этот Ардан наверняка станет теперь тебя искать. – Нефрита оглядела остальных. – Вьюн и Флора? Вы сможете пройти по земному городу так, чтобы никто не понял, что вы раксура?

Они с беспокойством переглянулись. Вьюн сказал:

– Думаю, что да. Наверное.

Лун критически посмотрел на них. Они были одеты, как и остальные, в штаны и рубахи, перевязанные кушаком и ремнем на талии. Добротная ткань выцвела на солнце и немного испачкалась в пути, так что они не выглядели слишком состоятельными. Он сказал:

– Снимите все, что похоже на творения арборов, особенно ваши украшения. И оберните чем-нибудь ноги, тряпкой или куском кожи, чтобы было похоже, что вы в обуви.

Оба с сомнением посмотрели на свои ноги, но спорить с ним не стали.

– Идите прямо сейчас, – сказала Нефрита. – Не пытайтесь лететь. Спуститесь по стене, чтобы вас не сдуло ветром. Найдите здание, но не пытайтесь проникнуть внутрь без нас.

Флора серьезно кивнула, но Вьюн сказал:

– Если мы вдруг найдем семя и оно будет просто лежать где-нибудь без охраны, можно мы…

– Да. – Затем Нефрита прибавила: – Если так и будет, то я очень удивлюсь, потому что до сих пор нам ничто не давалось просто.

– Хорошо подмечено, – пробормотала Флора и подтолкнула Вьюна к выходу.

Когда они направились к лестнице, Лун выдохнул с облегчением. По крайней мере, они снова начали двигаться вперед, хотя и не знали, к чему именно.

Все это время Утес стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за происходящим с таким видом, который точнее всего было бы назвать насмешливым. Теперь же он оттолкнулся плечом от стены, выпрямился и спросил:

– Кто впустил вас в древо?

Земные обитатели подняли на него глаза, и Эсом с трудом сглотнул. Места здесь было недостаточно, чтобы Утес мог перевоплотиться, и он все еще выглядел как земной старик, побитый жизнью, серый и в серой потрепанной одежде. Но казалось, будто он занимает в комнате гораздо больше места, и воздух внезапно словно сгустился. Эсом сказал:

– Это сделал он, – и указал на Раскола.

С беспокойством глядя на Утеса, Карсис сказала:

– Раскол подлетел к большому дуплу высоко в стволе. У нас не получилось до него добраться. Наш корабль может оторваться от земли лишь шагов на сорок.

Утес повернулся и посмотрел на Раскола. Тот съежился и вжался в стену. Ступая нарочито медленно, Утес направился к нему.

– Оставь его в покое, – сказал Лун. Слова вылетели прежде, чем он успел подумать.

Утес остановился и склонил голову набок. Его лицо ничего не выражало. Он сказал:

– Я должен разобраться с этим сейчас же.

Лун посмотрел на Нефриту, но та глядела на Раскола. Все остальные не смотрели на воина; они напряженно замерли, ожидая расправы. Лун похолодел, осознав это. «Разобраться с этим» означало «убить одиночку». Лун низким гортанным голосом прорычал:

– Нет.

Утес в земном облике двигался быстро, но у Луна все равно перехватило дыхание, когда праотец в мгновение ока пересек комнату и оказался прямо перед ним, лицом к лицу.

Лун подавил в себе сразу несколько порывов: перевоплотиться, отступить, прищуриться, чтобы защитить глаза, – вместо этого он остался стоять на месте. Нефрита от неожиданности рыкнула – звук был низким, грубым, как скрежет камней. Остальные не издали ни звука, застыв неподвижно. Раскол распластался по стене.

Не обращая внимания на остальных, Утес сказал:

– Я должен это сделать. Он предал нас, отдал семя земным обитателям.

Лун сказал:

– Он не знал, что мы вернемся в древо. Он даже не знал, что мы существуем.

– А мы не знаем, из-за чего его вышвырнули из родного двора. Он одиночка, и ему нельзя доверять.

Лун смотрел Утесу прямо в глаза.

– Как ты не мог доверять и мне. – Его голос дрогнул, но не от страха.

– Что? – Утес прикрыл глаза, но не успел скрыть промелькнувшее в них потрясение. Он понял, что Лун имел в виду тот день, когда Утес нашел его у корданцев и отнес на заброшенную башню в горном ущелье. – Нет.

«Да». Лун всегда знал, что Утес спас его лишь по одной причине: потому что он был консортом. Но он наивно думал, что если бы праотец решил, будто Лун – настоящий одиночка, изгнанный из двора по какой-то ужасной причине, то Утес бы просто где-нибудь его