Земли Падшего. Книга вторая – Дорога во Тьму - Алекс Костан

его на это толкнуло, но, как оказалось, это было верным направлением. Верховные лидеры Ордена будто ждали, пока Онтор придёт. Не отвечая ему, они отвели его в крипту и сказали, что скоро его вопросы отпадут сами собой. Он всё увидит сам.

Стоя в том зале перед символом одного из Светлых Богов, воин недоумевал, однако делал то, что ему велят, ведомый каким-то внутренним чутьём. А потом услышал потусторонний голос и потерял сознание.

Именно тогда ему раскрылось второе откровение — мир вокруг не был игрой. Совсем. Это был реальный мир, наполненный разумными существами из плоти и крови, имеющий своих богов и демонов. Это была не игра. А существо, которое с ним заговорило в крипте, было никем иным, как Пресветлым Оссиром, одним из семи общепризнанных богов Света этого мира.

Всё можно было бы списать на проработку, на прорывные технологии и крутое виртуальное погружение… Сознание воина отказывалось верить в то, что ему пытались донести. Перед глазами мелькали образы прошлого, а мир современности переплетался с миром магического средневековья. А потом его буквально выкинуло в пустую светлую комнату без окон с ярко-белыми стенами, состоящими из клубящейся энергии Света. Здесь находились они. Те самые паладины, которые «вышли из игры, но не вернулись в реал». Онтор знал каждого из них лично.

Ещё не осознавая произошедшее, ощущая себя, как в бреду, он завёл разговор, от которого по спине побежал сонм мурашек. Каждый из его боевых товарищей был мёртв. Кто-то просил передать привет жене. Кто-то просил отключить его от капсулы, которая по-прежнему считала тело живым. Дескать, из-за этого не получалось уйти на перерождение.

Ещё несколько просили забрать их с собой. Они говорили, что являются единственными кормильцами в семье. Они хватали его за руки, за плечи, молили о помощи.

Сначала воин пытался как-то выпутаться, но вскоре его боевые товарищи разделились на две группы. Одни стояли в стороне и грустно смотрели, а вторые… Набросились на него. Он почувствовал, как его затягивает что-то, находившееся позади. Как Онтор ни старался, повернуться не удавалось. Его начало всасывать спиной вперёд. В ушах набатом стучала кровь, а сердце гулко долбило в грудную клетку.

Окружающие паладины — теперь уже бывшие — изменились. Их доспехи потеряли былое сияние, покрылись грубыми царапинами и дырами, проржавели. Кольца кольчуги осыпались, распались трухой. Лица и конечности постарели, плоть усохла, а кожа начала обтягивать кости. Ещё через несколько ударов сердца рыцаря окружали ожившие мертвецы в проржавевших доспехах бывших друзей. Они тянули к нему костлявые пальцы, скалили щербатые пасти и клацали зубами. В пустых глазницах плескалась первозданная Тьма.

А потом он проснулся. Нет, не в крипте, не у себя дома и не в какой-то постели. Он проснулся на полу круглого зала, чьи стены были образованы слепящим белым светом, устремлявшимся вертикально ввысь. Окон или дверей видно не было — словно бочка, не иначе.

Поднявшись, Онтор сразу заметил сухонького старичка, стоявшего перед ним. Низкого роста, он задумчиво поглаживал абсолютно белую бороду, спускавшуюся на грудь. Редкие волосы у него на голове с трудом скрывали лысину, покрытую пигментными пятнами. И только глаза привлекали особое внимание. Небесной синевы, они буквально светились изнутри, отражали мудрость веков, которые пережил их обладатель. И то были даже не годы, прожитые обычным человеком, вовсе нет. Это были тысячелетия существования. В глубинах зрачков были запечатлены целые века, помноженные на вечность.

Старик покачал головой и усмехнулся в бороду. Паладин не успел что-то сделать, спросить, как проснулся. Снова. На этот раз в крипте.

В его чувствах царило смятение. События сна казались столь реальны, в тоже время вполне могли быть наведены капсулой. Особенно учитывая тот факт, что в прошлый раз разработчики уже облажались, переборщив с чувствительностью. Был только один способ проверить.

Онтор вышел из игры.

Когда он начал писать и обзванивать близких тех, кто «ушёл из игры, но не вернулся в реал», вскрылись подробности. Кто-то уже не вытерпел, что член их семьи «заигрался», сделал попытку его извлечь и внезапно обнаружил, что близкий им человек лежит в коме. В таких случаях быстро приезжали спецы из «Нейросети» и увозили пострадавшего. Другие ещё не знали о произошедшем.

Ещё были третьи. Они не отвечали ни на сообщения, ни на звонки. В свете сложившихся событий Онтору стало страшно. По-настоящему чудовищно страшно из-за осознания того, что могло произойти с ними — с теми, кто «узнал слишком много». И что могло произойти с ним самим.

Стараясь вести себя как обычно, — куда уж там! — он снова связался со «вторыми» и под видом глупой заботы, будто «только что узнал информацию», посоветовал проверить близких в капсулах, потому что длительное пребывание в игре имело негативные последствия.

Забавно, но он даже не солгал — представители компании сами говорили, что долго находиться в игре не стоит. В итоге, Онтор и не рассказал, что их близкие превратились в капусту, и дал наводку на правильные действия.

Когда ему на телефон начали поступать сообщения, он лишь бросил на экран взгляд. Сердце сдавила тяжесть. Он давно не плакал. Не умел. И сейчас очень жалел, что не мог выпустить даже скупую мужскую слезу. Все, кому он написал, обнаружили, что их близкие впали в кому. Естественно, всех забрала «Нейросеть», но теперь Онтор знал наверняка — бесполезно. Каждый из них умер. Не здесь, нет, не в их пронизанном технологиями мире. Каждый из них умер там. В Аструме. Игра не была игрой. Теперь он был в этом уверен.

Он достал из холодильника водку. Поставил на стол стопку. Наполнил. После этого долго смотрел на прозрачную жидкость перед собой. Минут тридцать он просто сидел с абсолютной пустотой в голове.

Хоть осознание и понимание реально произошедших событий уже пришли, но где-то в глубине самого себя мужчина не мог поверить до конца. Так бывает, когда погибает кто-то очень близкий. Он уже мёртв, а сознание продолжает отрицать этот факт, даже видя перед собой труп. Кажется, что сейчас всё изменится, что всё это не более, чем кошмар.

Возникает чувство, будто скоро близкий человек вернётся домой, невредимым, несмотря на то, что уже похоронен на кладбище. Слух улавливает посторонний шорох, так похожий на его шаги или покашливание. Ты вздрагиваешь, поднимаешь голову, идёшь посмотреть… Но нет. Никого.

Тоже самое сейчас было с Онтором. Понимал. Осознавал. И не верил.

Потом он вернулся в игру. Предстояло поговорить с оставшимся в неведении братьями по оружию. Когда он собрал всех своих, то