Держи врага ближе - Хэйли Джейкобс

Хотя она вела себя фривольно и бросала слова про дружбу, то было лишь на поверхности. Понаблюдав за ней, он не мог не улавливать старательно скрытую настороженность по отношению к себе. Редко удавалось застигнуть ее врасплох.

Подобные моменты были редки, но странно ему памятны. Как истинный коллекционер, он все больше и больше желал пополнить свою коллекцию настоящими, время от времени появляющимися за фальшивой маской кусочками головоломки по имени Вивиан.

Было что-то странное, трудноуловимое, что не должно было никогда появиться в сердце Эштона Эйджа.

Оно появилось без предупреждения, как пробивающийся сквозь туман рассвет. Было похоже на мираж, заманивающий путников войти в кишащий неизведанным лес. Ощущалось ни хорошо, ни плохо. Оно было похоже на легчайший тонкий шелк, опутывающий его нитями до тех пор, пока он не поймет - слишком поздно - что не способен пошевелиться.

Это чувство застало его врасплох и сбило с толку. Не было никаких предзнаменований. Он не знал, что делать, поэтому не отвергал его и не пытался противиться. Ему было любопытно. Что вызывает эти эмоции, что будет дальше…

Поскольку он не мог вырваться на свободу, он просто ждал и наконец прозрел.

«»»»»

- Послушай… - начинает парень, улыбается, отводит взгляд, качает головой и облизывает мокрые от дождя губы, готовясь продолжить речь.

Я поджимаю губы, и не желая больше смотреть ему в лицо, наклонясь и достаю из сумки бумагу. Подхожу ближе и сую Эштону в руки.

- Уезжай. Завтра же.

- Что ты…

Обнимаю себя за плечи, становится так невыносимо холодно. Сглатываю и продолжаю безапелляционно и требовательно:

- Я хочу, чтобы ты покинул столицу. Если завтра вечером ты еще будешь здесь, я сотру с лица земли это место. Эти дети и старики…могут идти куда пожелают. Договор скреплен магической печатью, его не оспорить. Твоя тетя лично его подписала. Я в своем полном праве.

35

Крепость Гаскилл имела важнейшее стратегическое значение в войне для обоих сторон.

Неудивительно, что, стоящий на слиянии трех рек городок, Аргона пыталась захватить, перебросив ради этих целей половину одной из своих дивизий. Взятие крепости было необходимо, чтобы перерезать поток поступающей через нее к нашим солдатам провизии, артефактов и оружия из других частей империи.

Именно из Гаскилла, портового городка, служащего конечной точкой для трех артерий страны, распределялись важнейшие для имперского легиона грузы. Этот небольшой по меркам государства населенный пункт стал сердцем, поддерживающим жизнеспособность целой армии.

Когда в прошлом крепость взяли через полгода после начала военного столкновения, урон, нанесенный противником этим шагом, был огромный.

Фактически мы не могли больше и мечтать о том, чтобы контратаковать и лишь оборонялись и отступали, сдавая все новые и новые земли. Приходилось перевозить грузы по земле, что было в разы медленнее, рискованнее и дороже. Но главное, со сдачей Гаскилла, мы утратили свой боевой дух.

Кто бы мог подумать до начала войны с Аргоной, что такой относительно небольшой городок, название которого мало кому было известно, возымеет решающее значение в противостоянии сторон.

Именно Эш, попавший в армию обыкновенным солдатом после того, как сгорел его дом и обернулись пеплом шансы на лучшее будущее, через три года в звании капитана с отрядом численностью пятьдесят человек предпринял сумасбродную и практически лишенную успеха вылазку, изменившую ход всего конфликта.

Совершенно невероятным способом им удалось незамеченными проникнуть внутрь крепости, не подняв тревогу. Забрав жизни штабских офицеров, лишив таким образом аргонских солдат командования, молодой капитан Эйдж и его соратники подали сигнал ждущему в засаде батальону.

Быстро передислоцировавшись и бросив последние силы своего подразделения, командир батальона рискнул прийти Эшу на помощь в обход основного приказа генерала Восточного фронта. Заменив павшего в последствии в бою командира батальона, Эйдж и подкомандный ему дивизион перебил врага, окончательно освободив крепость от захватчиков, и укрепился в городе.

С возвращением Гаскилла начинается триумфальное контрнаступление империи, ошеломительный послужной список Эша и его путь в качестве героя, приведшего страну к победе.

Дарргова книга не описывает всех подробностей того, как именно ему удалось все это провернуть. А тех, кто мог бы об этом поведать – товарищей Эштона Эйджа - к концу войны в живых не осталось. Сам же он, в миру ставший капитаном черного ордена, разговорчив не был. Слухи ходили разные, но какие из них правда - неизвестно.

Я знаю только то, что в тот день, когда мы праздновали получение дипломов, Эйдж стоял в очереди, чтобы вписать свое имя в список вступающих на службу в легион солдат. На следующий утро, в день своего совершеннолетия, он уже ехал в повозке в тренировочный лагерь новобранцев.

О том, что творилось в этом месте бывшим учеником академии, практически ставшим рыцарем одного из столичных орденов, я не хочу даже думать. Проделки задиристой прошлой меня по сравнению с парой-тройкой дюжин не одаренных моралью и мозгами мужчин не идут ни в какое сравнение.

Но ничто и никто не мог сломить волю и характер истинного главного героя.

В этом самом тренировочном лагере Эйдж побратается с будущим командиром того самого батальона, награжденным посмертно высшим имперским орденом подполковником Малеттом. Вряд ли кроме него кто-то другой смог бы поверить в отчаянно-сумасбродный замысел Эша.

Личные отношения, связи, доверие…оно не рождается по щелчку пальцев. Требуют времени, зависят от случая, обстановки и пережитого совместного опыта.

Я знаю, что многие служащие в столице рыцари после начала войны отправились на фронт. Знаю, что многих из них мобилизовали, а кто-то действовал добровольно.

Можно было бы дождаться, чтобы Эш вступил в один из орденов, обвык и только потом, с началом войны, действовать или уповать на то, что парень станет добровольцем. Но, тогда разница между этим сценарием и оригинальным сюжет будет слишком огромна.

Как член ордена, Эйдж скорее всего будет порекомендован какому-нибудь штабу, а поскольку он мастер эфира, там его вполне могут приписать к отряду охраны какого-нибудь генерала или полковника, как было с Данте, вступившим в орден красных и всю войну прослужившим у генерала Вальтера