Александрийское звено - Стив Берри

— И мы заинтересованы в том, чтобы вы ее получили.

— Тогда скажите мне, Альфред, когда умрет президент Соединенных Штатов?

В сутулую спину Торвальдсена впились мальчишеские пальцы, и от неожиданности старик вздрогнул.

— Вас, похоже, греет мысль об этом? — спросил Херманн.

— Вы сами внушили мне ее.

— Все уже устроено, — проговорил австриец. — Визит Дэниелса в Кабул закончится эффектной развязкой.

— В соответствии с графиком его вылет запланирован на следующий четверг. О поездке знают только четыре человека: он, я и руководители наших аппаратов. О его прилете пока не известно даже президенту Афганистана. Этот визит придуман ребятами из департамента по связям с общественностью в качестве ловкого пиар-хода, направленного на то, чтобы повысить рейтинг Дэниелса. Президент посещает войска в зоне боевых действий — как эффектно!

— Ракеты уже доставлены на место, — сообщил Херманн. — Сделку организовали через одного из ближайших помощников Бен Ладена. Он проявил большое понимание. Это будет их самым ощутимым ударом по американцам за последние несколько лет. Нам и раньше приходилось вести дела с этими дьяволами, и, хотя мы всегда держали их на расстоянии вытянутой руки и действовали с большой осторожностью, эти контакты неизменно оказывались полезными и результативными.

— И все же я не могу отделаться от беспокойства. Арабы убивают Дэниелса. Но мои арабские друзья говорили мне, что их самих уже тошнит от Бен Ладена и они с радостью отделались бы от него. Его фиглярство усложняет задачу по изменению мирового общественного мнения. Они просто не могут стать нашими союзниками, пока в Вашингтоне правит бал политика под лозунгом «либо так, как хочет Израиль, либо никак». Но как только Дэниелса не станет и изменения в политике станут очевидны для всех, арабы присоединятся к нам в деле устранения Бен Ладена.

— Мой Политический комитет полагает, что арабы будут более чем склонны к компромиссам.

— Они что, знают о наших планах? — с неподдельным удивлением в голосе спросил вице-президент.

— Разумеется, нет. Они просто просчитывают любые варианты, которые могли бы привести к переменам в американской внешней политике. Мы все давно ждем того момента, когда это произойдет.

— Знаете, чего я опасаюсь, Альфред?

Херманн усмехнулся.

— Знаю, но можете не волноваться: никаких следов не останется. В соответствии с условиями сделки на следующей неделе Бен Ладена самого отправят к Аллаху. Мой человек лично займется этим. Ни одно расследование не принесет никаких результатов.

— Не слишком ли вы полагаетесь на этого своего человека? — спросил вице-президент.

— Он нас еще никогда не подводил.

— А сейчас тем более не должен подвести. Это вопрос жизни и смерти. В день отлета Дэниелса я буду в Чикаго. Белый дом не станет делать никаких официальных сообщений о его отъезде. Все будет выглядеть так, будто он находится в Вашингтоне и занят повседневной работой, а затем его имя появится уже в сообщениях информационных агентств из Афганистана. Меня же, пока он пребывает в отлучке, будут прятать. Так у нас заведено после событий одиннадцатого сентября.

— Каковы будут ваши действия после того, как самолет будет сбит? — осведомился Херманн.

— Принесу присягу и стану руководить страной в течение следующих трех лет. Затем я переизберусь, проведу в Белом доме еще четыре года, после чего уйду.

— Я хочу, чтобы вы поняли: если мы преуспеем в поисках библиотеки, все, что было запланировано, начнет реализовываться немедленно.

— Вот и отлично, черт побери! Чем раньше, тем лучше. Мне нужно застать арабов и израильтян врасплох. Я нанесу по ним удар, а вы их утешите и за это отымеете. Саудовцам придется договариваться с нами. Они не могут допустить, чтобы их страна взорвалась. А я так же страстно, как и вы, хочу, чтобы цены на нефть упали. Стань они ниже хотя бы на несколько долларов за баррель, и наш валовой национальный продукт вырастет на миллиарды. Я мобилизую Америку, призвав ее отомстить за смерть Дэниелса, и никто не посмеет осудить меня за это. Весь мир будет с нами. Арабы будут на коленях просить нас о дружбе. После этого они окажутся в одной лодке с нами, и мы все от этого выиграем.

— Политический комитет ордена считает, что возможна широкомасштабная дестабилизация обстановки.

— Ну и что? Кого это волнует? Мой рейтинг взлетит так, что пробьет дыру в потолке. Ничто не заводит американцев столь сильно, как пляски вокруг шеста, на котором болтается национальный флаг, а именно это я и собираюсь регулярно устраивать в течение ближайших семи лет. Арабы — торгаши, они сразу увидят, что настала пора заключать сделки, особенно если это пойдет во вред Израилю.

— Похоже, вы обдумали каждую мелочь.

— Последние месяцы я не могу думать ни о чем другом. Я пытался склонить Дэниелса на свою сторону, но он не желает идти ни на какие уступки, особенно в том, что касается Израиля. Эта проклятая страна размером с небольшой американский округ когда-нибудь погубит нас, а я не намерен этого допустить.

— Когда мы встретимся в следующий раз, вы уже будете президентом Соединенных Штатов.

— Альфред, помимо террористов, руками которых будет проведена акция, вы и я — единственные люди на планете, которые знают о том, что должно произойти. Я позаботился об этом.

— И я — тоже.

— Так пусть случится то, что назначено судьбой, а мы с вами будем пожинать плоды удачи.

63

Херманн задумчиво смотрел на мужчину, сидящего напротив него. Являясь вице-президентом Соединенных Штатов Америки, он при этом ничем не отличался от неисчислимого множества других политиков, которых Херманн на протяжении своей жизни покупал и продавал по всему миру, — мужчин и женщин, жаждущих власти и страдающих дефицитом совести. Американцы обожают корчить из себя воплощение добродетели в белых одеждах, но те, кому довелось побыть у кормила власти, не могут противиться искушению снова оказаться на начальственном Олимпе. Этот человек, сидящий сейчас в его библиотеке в разгар работы зимней ассамблеи ордена, не являлся исключением. Он говорил о высоких политических целях и переменах во внешней политике, но с самого начала был готов предать свою страну, своего президента и самого себя.

Благодарение Всевышнему!

Орден Золотого Руна расцветал на аморальности других людей.

— Альфред, — заговорил вице-президент, — скажите, неужели действительно возможно существование доказательств неправомочности претензий Израиля на Святую землю?

— Разумеется. Ветхий Завет являлся главным объектом исследований ученых Александрийской библиотеки. Когда впоследствии, уже незадолго до гибели библиотеки, появился Новый Завет, они изучили и его, что называется, от корки до корки. Нам это доподлинно известно из уцелевших манускриптов. Логично предположить, что оба текста, как и анализ Ветхого Завета, написанного на древнееврейском языке, до сих пор существуют.

Он вспомнил отчет Сейбра, полученный им после того, как тот побывал в Ротенбурге. Израильтяне убили еще троих людей. Каждого из них незадолго до этого посетил Хранитель, каждый был так или иначе вовлечен в изучение Ветхого Завета. Хаддад тоже получил приглашение и, видимо, достиг значительных успехов в своих исследованиях, иначе с какой стати он удостоился такой высокой чести и зачем Израилю было бы убивать этого палестинца?

Между всеми этими событиями непременно должна существовать связь.

— Недавно я был в Англии, — сказал вице-президент, — и мне показали Синайскую Библию, сказав, что она датируется четвертым веком и является одним из древнейших текстов Ветхого Завета, дошедших до наших времен. Она написана на греческом.

— Прекрасный пример! — воскликнул Херманн. — А вам известна история этого документа? Его, кстати, чаще называют Синайским кодексом.

— Так, отрывочно.

Херманн рассказал своему гостю о немецком ученом Тишендорфе, который в 1844 году путешествовал по Востоку в поисках старинных рукописей. Оказавшись на Синае, он попал в монастырь Святой Екатерины и случайно заметил в ведре для мусора сорок три пожелтевшие от времени страницы с текстом на древнегреческом языке. Монахи сказали ему, что это бумага, предназначенная для розжига печи. Тишендорф решил, что тексты относятся к Библии, и упросил монахов отдать ему страницы. Через пятнадцать лет — уже по поручению русского царя — он вернулся в монастырь Святой Екатерины, где нашел еще несколько листов Ветхого Завета из Синайского кодекса и обнаружил полный Новый Завет. Ученому удалось уговорить монахов выдать ему все листы кодекса в качестве подношения российскому императору. Получив кодекс, Тишендорф привез его в Санкт-Петербург. После революции большевики продали кодекс англичанам, и он до сих пор выставлен на всеобщее обозрение в Британской библиотеке.