Александрийское звено - Стив Берри

Стив Берри

«Александрийское звено»

Кэти и Кевину, двум падающим звездам, вновь притянутым на мою орбиту

История — это дистилляция свидетельств, дошедших до нас из прошлого.

В тот момент, когда прародитель Адам впервые увидел рассвет, закати очертания собственной руки, началась история человечества, которую потом стали запечатлевать в камне, металле, на пергаменте — во всем, что существует в мире и что создают мечты людей. И вот — плод их труда, Библиотека… Не имущие веры утверждают, что, если она сгорит, история сгорит вместе с ней. Они ошибаются. Неустанный человеческий труд породил эту бесконечность книг. Если из них не останется ни одной, человек восстановит каждую страницу, каждую строчку.

Библиотеки — это память человечества.

ПРОЛОГ

Палестина

Апрель 1948 г.

Терпение Джорджа Хаддада было на пределе. Он с ненавистью смотрел на привязанного к стулу мужчину. Как и у него самого, у пленника была смуглая кожа, орлиный нос и глубоко посаженные темные глаза сирийца или ливанца. А еще в этом человеке было что-то, что очень не нравилось Хаддаду.

— Спрашиваю еще раз: кто ты?

Бойцы Хаддада поймали незнакомца три часа назад, перед самым рассветом. Он шел один и без оружия. Какая глупость! С тех пор как в прошлом ноябре британцы решили разделить Палестину на два государства — арабское и еврейское, — между двумя этими сторонами бушевала война. А этот дурак идет прямиком в арабскую цитадель, не оказывает никакого сопротивления и не произносит ни слова с того момента, как его прикрутили к стулу.

— Ты слышишь меня, кретин? Я спрашиваю: кто ты такой?

Хаддад говорил на арабском и видел, что незнакомец понимает его.

— Я — Хранитель.

Ответ не прояснил Хаддаду ровным счетом ничего.

— Что это значит?

— Мы храним Знание. Из Библиотеки.

Хаддад находился не в том настроении, чтобы разгадывать шарады. Только вчера израильские подпольщики напали на соседнюю деревню. Они загнали сорок палестинских мужчин и женщин в карьер и перестреляли всех до одного. Ничего нового. Арабов методично уничтожали и изгоняли. Земли, на которых в течение тысячи шестисот лет жили их предки, конфисковывались. Происходила накба, катастрофа. И сейчас Хаддад должен быть там, сражаться, а не выслушивать эту ахинею.

— Мы все — хранители знаний, — сказал он. — Мое заключается в том, как стереть с лица земли каждого сиониста, который встретится на моем пути.

— Именно поэтому я и пришел. В войне нет нужды.

Этот человек определенно идиот!

— Ты что, слепой? Евреи наводняют наши земли, стремятся нас уничтожить! Война — это единственное, что нам осталось!

— Вы недооцениваете стойкость евреев. Им удавалось выживать на протяжении веков, и они сумеют выжить в будущем.

— Это наша земля! Мы победим!

— Существуют вещи посильнее пуль, и они могут подарить вам победу.

— Правильно! Бомбы! И у нас их предостаточно! С их помощью мы сокрушим всех вас, проклятые сионисты!

— Я не сионист.

Незнакомец сказал это тихим голосом, а потом умолк. Хаддад понимал, что допрос пора заканчивать. У него не было времени распутывать эти узлы.

— Я пришел из Библиотеки, чтобы поговорить с Камалем Хаддадом, — сказал наконец мужчина.

Злость Хаддада сменилась удивлением.

— Это мой отец, — проговорил он.

— Мне сказали, что он живет в этой деревне.

Отец Хаддада был ученым, специализировался в области истории Палестины и преподавал в одном из колледжей Иерусалима. Большой — и телом, и сердцем — человек, он громко говорил и смеялся. Недавно он выступал посредником в переговорах между палестинцами и британцами, пытаясь не допустить массового наплыва евреев и предотвратить накбу, но потерпел неудачу.

— Мой отец мертв.

В пустых глазах пленника вспыхнул огонек тревоги.

— Я этого не знал.

На Хаддада нахлынули воспоминания, от которых он хотел бы избавиться навсегда.

— Две недели назад он сунул в рот дуло винтовки и снес себе затылок. Он оставил записку, в которой написал, что не может смотреть, как уничтожают его родину. Он считал себя виновным в том, что не способен остановить сионистов. — Хаддад поднес револьвер к лицу Хранителя. — Зачем тебе понадобился мой отец?

— Он один из тех, кому должна быть передана информация. Он — Приглашенный.

В груди Хаддада вновь поднялась злость.

— О чем ты толкуешь?

— Твой отец был человеком, пользующимся большим уважением. Он был ученым и заслуживал того, чтобы разделить наше Знание. Для этого я и пришел — чтобы пригласить его и поделиться.

Слова пленника произвели на Хаддада эффект ведра воды, вылитой на огонь.

— Поделиться чем?

Хранитель покачал головой.

— Это предназначалось только для него.

— Он мертв!

— Значит, будет избран другой Приглашенный.

Что бормочет этот сумасшедший? В плену у Хаддада побывало много евреев. Сначала он пытал их, чтобы вытянуть необходимую информацию, а потом уничтожал то, что от них оставалось. До наступления накбы Хаддад был фермером и выращивал оливковые деревья, но его всегда тянуло к науке и он мечтал продолжить отцовские исследования. Теперь это стало невозможным. Было образовано государство Израиль, территорию которого выкроили из исконно арабских земель, видимо, в порядке компенсации евреям за холокост. И все это — за счет палестинского народа.

Хаддад прижал дуло револьвера к переносице Хранителя, прямо между глазами.

— Я только что назначил себя Приглашенным. Давай выкладывай свое знание.

Глаза незнакомца, казалось, проникали в самую душу Хаддада, и на мгновение его охватило странное чувство неловкости. Этот посланец явно попадал в переделки в прошлом. Хаддад всегда восхищался смелыми людьми.

— Ты ведешь войну, в которой нет нужды, против врага, который введен в заблуждение, — сказал мужчина.

— О чем, во имя Аллаха, ты говоришь?

— Это узнает следующий Приглашенный.

Приближался рассвет. Хаддаду было необходимо поспать. Он надеялся узнать от пленника имена кого-нибудь из еврейских подпольщиков, возможно, даже тех, что устроили вчерашнюю бойню. Проклятые англичане снабжали евреев ружьями и танками, а арабам годами запрещали иметь собственное оружие, что ставило их в заведомо проигрышное положение. Да, арабов было больше, но евреи были лучше оснащены, и Хаддад опасался, что в результате этой войны государство Израиль будет окончательно узаконено.

Он смотрел на человека, которого, похоже, было невозможно сломить, в глаза, которые незнакомец ни разу не отвел в сторону. Он понимал: Хранитель готов умереть. За несколько последних месяцев убивать для Хаддада стало гораздо легче. Зверства евреев помогли ему избавиться от остатков того, что называется совестью. Ему исполнилось всего девятнадцать, а его сердце уже превратилось в камень.

На войне как на войне.

И он спустил курок.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Копенгаген, Дания

Вторник, 4 октября, наши дни, 1.45

Увидев, кто пожаловал к нему в гости, Коттон Малоун сразу понял: неприятности. На пороге открытой двери его книжного магазина стояла его бывшая жена — человек, которого он хотел видеть меньше всего на свете. Он сразу заметил страх, плескавшийся в ее глазах, вспомнил неистовый стук в дверь, разбудивший его несколько минут назад, и сразу подумал о сыне.

— Где Гари? — спросил он.

— Ты, мерзавец! Они забрали его! Из-за тебя! Они его похитили! — Она метнулась вперед и стала бить кулаками по его плечам. — Мерзкий, грязный сукин сын!

Малоун схватил ее за запястья, и она разрыдалась.

— Именно из-за этого я ушла от тебя! Я думала, что все это закончилось!

— Кто забрал Гари? — Ответом ему были новые всхлипы. Он продолжал сжимать ее руки. — Пэм, успокойся и ответь на мой вопрос. Кто забрал Гари? С чего ты взяла, что его похитили?

Она посмотрела на него заплаканными глазами.

— Откуда, черт возьми, мне знать?

— Что ты здесь делаешь? Почему не пошла в полицию?

— Потому что они запретили мне обращаться к полицейским. Они сказали, что, если я хоть близко подойду к полиции, Гари умрет. Они сказали, что сразу же узнают об этом, и я им поверила.

— Кто такие «они»?

Женщина вырвала свои запястья из его рук. Ее лицо исказилось от гнева.

— Я не знаю. Они только сказали, чтобы я подождала два дня, а потом отправилась к тебе и передала вот это. — Она порылась в сумке и вытащила сотовый телефон. По ее щекам продолжали бежать слезы. — Они велели, чтобы ты вышел в Сеть и заглянул в электронную почту.