Казнь и козни дочери смерти - Лин Элли

и даже маленькая гербовая серьга в правом ухе — все притягивало взгляды зевак и не давало и шанса припомнить новоиспеченному сыну мудрости о его провальном походе в чащобы запретного леса. Никто не посмеет обвинить его в этом, у гостей торжества попросту не хватит для этого сейчас духа.

— Как себя чувствуешь? — тихонько спросила Делия, когда гости, кольцом окружившие братца, слегка расступились.

— Я в порядке, тебе не нужно обо мне беспокоиться, — Мейтон снова начал вести себя как горделивый индюк. Выходит, он и правда в порядке.

— После вчерашнего хочу тебя о многом спросить, но это не совсем удобное место, поэтому ограничусь подарком, — со вздохом сказала Делия, протянув брату шкатулку, искусно вырезанную из красного дерева. — В комнате тебя будет ждать еще несколько книжек. Советую тебе их внимательно прочитать.

Мейтон с опаской принял коробочку, недоверчиво покрутив ее в разные стороны.

— Это же не проклятая вещичка?

— Открой и узнаешь, — позлорадствовала сестра.

Сощурив глаза, Мейтон неуверенно провернул резные затворы шкатулки и приоткрыл ее крышку. Его глаза тут же расширились от удивления. Среди красной бархатной ткани лежал чистейший прозрачный топаз. Поначалу сын мудрости было решил, что камень красный — алый как кровь, такие камни иногда добывали из тел демонических тварей — прокоров, однако все было не так. Красные камни из сердец демонов опасны, а этот камень был не только бесцветен и безобиден, но и хранил в себе огромные запасы духовной энергии, ктеры. Чем меньше ктеры будет оставаться у камня внутри, тем сильнее он будет мутнеть, пока окончательно не побелеет, но до этого пройдут месяцы или годы.

— Это и правда энергетический камень?

Делия пожала плечами.

— Скоро ты поедешь в столицу, император точно тебя с собой заберет. Базовая магия не сразу будет даваться даже тебе, сыну мудрости, поэтому сможешь использовать запас энергии этого камня. Это чистейший лунный топаз. Оставляй его на подоконнике в лунные и солнечные дни, и он будет подпитываться там светом. Если уверен в своей магии, можешь из него украшение сделать. Но лучше изучай магию, чтобы ни одна белка больше не смогла тебя одурачить.

Мейт улыбнулся и кончиком пальца дотронулся до бесцветного камня, палец тут же почувствовал холодок. Настолько прозрачный топаз мог стоить целое состояние, да и отыскать такой нередко оказывалось непосильной задачей. Делия удивляла.

— Прости, что называл балдой, ты на удивление… Хм, прозорлива, — Мейтон заглянул к сестренке в глаза. — А еще прости, что тогда сказал обидные вещи про твою привязанность к Феонии.

— Тебя мама заставила извиняться? Совсем на тебя не похоже.

— Нет, мне правда жаль, — Мейтон тепло улыбнулся и убрал палец с камня. — Тебе ведь было интересно, почему я тогда видел тебя в лесу, а не кого-то другого?

Делия удивилась такому прямому вопросу, но, отбросив накатившее замешательство, еле заметно кивнула.

— Если честно, сам не знаю, почему так вышло. Я был уверен, что если лес и покажет мне страхи, то они будут связаны с другим человеком, — Мейтон нахмурился.

Будучи в лесу, он боялся, что застанет в видениях ту, кто по его вине лишился ядра богини Теммис. Однако вместо той ни о чем не подозревающей девочки к нему явилась другая невинная жертва — Делия. Быть может, перед ней он ощущает еще больше вины, чем перед маленькой незнакомкой? Но откуда бы этим чувствам у него появиться? Почему он сожалеет?

Сын мудрости долгое время размышлял над этим и в итоге решил, что извиняться нужно за свои поступки и поведения. За свои действия и бездействия.

— Мне правда есть за что извиниться перед тобой, Делия. Мне за все искренне жаль, — он поклонился Делии, и его светлые волосы упали на лоб.

«Видеть Мейта таким уязвленным может войти в привычку», — подумала Делия. Что тогда в лесу, что в эту самую минуту в толпе многолюдного зала, Мейтон в ее глазах становился другим. Нет. Говоря откровенно, сейчас Делия наконец-то видела его таким, каким и могла бы увидеть с самого первого дня возрождения. Мейтон все это время был обычным ребенком, его терзало множество страхов и опасений. Конечно, это ничуть не оправдывало его поступков и слов, однако нельзя забывать: как бы сильно люди не восхваляли героизм юной Делии, на самом деле она, как и Мейтон, отнюдь не святая. Всю прошлую жизнь она трусливо бежала от смерти и только перед самым концом набралась храбрости что-то исправить, из-за чего и вернулась на годы назад. Она изменилась только из-за подаренной богами шанса на новую жизнь, а у других же такой возможности не было. На самом деле редко кому даруют возможность хоть что-то исправить… И раз его дали дочери смерти, то и она должна этим пользоваться и прощать тех, кто ее обижал.

«Мы никогда не узнаем, что на самом деле происходит с человеком, пока внимательно за ним не понаблюдаем», — вспомнились Делии слова молодой гувернантки.

Внимательно наблюдать за людьми — вот что отныне будет делать дочь смерти. Она попытается думать о других, не только об умирающих, не только об убийцах.

— Я прощаю тебя за те слова, братец, но ты не забыл, о чем я просила тебя в тот день, когда мы повстречались в саду?

Мейтон кивнул, его хмурое лицо стало еще суровей.

— Клянусь, я ни за что и никогда не стану вредить своим сестрам.

Мейтон сделал это — дал клятву. Хоть она и не была произнесена при участии отца или другого «ребенка» Десмеи, для любого члена рода Тимей клятва значила многое.

Мейтон доказал, что значительно вырос. Больше он не был просто злобным дитя.

— В следующий раз заставлю дать эту клятву в письменном виде, а пока… Поздравляю тебя с началом новой жизни, братец. Ты доказал, что достоин стать преемником рода.

Делия сказала это от всего сердца, но непрошибаемый взгляд Мейтона на секундочку дрогнул. Всего на долю секунду он позволил унаследованной от матери непоколебимой воле бойца пасть под гнетом эмоций. Этого времени хватило с лихвой, чтобы Делия наконец-таки все поняла. Мейтон Теос Тимей не желал становиться наследником, но его не спросили о настоящих желаниях, никто и не думал