КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)

нововведения Дятлов, не моргнув глазом, ответил, что консульский отдел переходит на самоокупаемость и этот вопрос согласован с послом. Вырученные деньги будут тратиться на необходимые для работы канцелярские товары и прочие нужды. Зная отношение посла к финансовой самостоятельности кого бы то ни было, я Дятлову не поверил и оказался совершенно прав. Забегая вперед, скажу, что когда два года спустя один из наших офицеров постарался поймать Дятлова за руку в его воровских делах, то, проводя личное расследование, он подсчитал, что Дятлов только от продажи анкет положил себе в карман сумму в иранской валюте, равную 50 тысячам долларов.

Человек он был настолько подлый, что не останавливался ни перед чем, чтобы нажиться. К нам в консульство постоянно ходила старая женщина из белых русских. Ей было где-то лет под 80. Все родственники у нее в Иране умерли, и жила она совершенно одна. Эта женщина откровенно хотела переехать на жительство в Россию, чтобы, по ее словам, «хоть умереть на родной земле». Нам, однако, было совершенно ясно, что никто ее на жительство в СССР не примет, учитывая ее возраст и отсутствие родственников. Мы ей прямо это и объясняли. Но она продолжала приходить в консульство и умолять всех нас. И настолько это было жалкое зрелище, что, будь на то моя воля, я бы сам за нее заплатил, но советские законы неумолимы. Но вдруг все изменилось. Если раньше наша старуха сидела в приемной и была развлекаема комендантами, то теперь при каждом визите она прямо проходила в кабинет Дятлова и просиживала там по часу, а то и по два. Все это выглядело очень странно, и я решил выяснить, что же происходит на самом деле. Как-то утром я увидел нашу постоянную посетительницу в приемной. Она больше не плакала, а, напротив, выглядела веселой и жизнерадостной. Я пригласил ее к себе в кабинет, и она согласилась со мной побеседовать, заметив при этом довольно гордо, что имеет теперь дело лично с консулом Дятловым, который сказал, что по всем вопросам она должна обращаться только к нему.

— Вот вы мне все говорили, — начала она, глядя на меня своими добрыми глазами, — что меня в Россию на жительство не примут. Мол, стара и родственников нет. А вот ваш консул, Владимир Иванович Дятлов, дай бог ему здоровья, все устроил. Он все мои бумаги уже послал в Москву в Верховный совет и оттуда, он говорит, получил уже предварительную положительную реакцию. Теперь я спокойна. Я знаю, что скоро буду на Родине. Я уже и готовиться к переезду начала. Сняла все сбережения и забрала ценности из банка и передала их на хранение Владимиру Ивановичу. Он сказал, что банки сейчас ненадежны, и я с ним согласна. Ну, заговорилась я с вами, — она поднялась, — мне пора к Владимиру Ивановичу. Сегодня мы с ним будем обсуждать вопрос о продаже моего дома.

Сразу же после этого разговора у меня возникло сильное подозрение. Я пошел в нашу канцелярию и просмотрел папки с перепиской о переселении в СССР. Как и ожидалось, никакой информации по делу русской старухи там не было. Не знала ничего по этому вопросу и секретарша, через которую проходят все дела и корреспонденция. Все было ясно. Дятлов старается завладеть состоянием старой женщины, дурача ее с переселением. Он рассчитывал, что она долго не проживет и после ее смерти все достанется ему.

Насколько же подлым нужно быть человеком, чтобы так холодно и расчетливо играть жизнью беззащитного доверчивого старого человека. До сих пор такие характеры встречались мне только в классической русской литературе, а здесь эта достоевщина происходила прямо рядом со мной. В тот момент у меня было только одно желание — войти в кабинет Дятлова и бить по его вечно улыбающейся, толстой лоснящейся роже чем попало до тех пор, пока не испустит дух эта тварь. Но этого, к сожалению, я сделать не мог. Я доложил обо всем резиденту, тот — послу. Дятлову было приказано все вернуть старой женщине. Он, как всегда, отговаривался и прикидывался непонимающим идиотом, но обещал все вернуть. Кстати, все ценности, не считая денег, помещались в небольшом мешочке. Там было два слитка золота, золотые монеты и несколько довольно крупных бриллиантов.

Позднее Дятлов сказал, что вернул все ценности и деньги старухе, однако этого никто не видел и свидетелей тому не было. Сама же старуха исчезла и в консульстве больше не появлялась. Что с ней стало, мне неизвестно.

Случай со старухой единичным не был. Подобное же произошло с одним иранским азербайджанцем, у которого были родственники в СССР и который хотел переехать на жительство в советский Азербайджан. Дятлов «вел дело» этого азербайджанца, обещая ему золотые горы на родине. В результате азербайджанец развелся с женой, которая переезжать в СССР не хотела, продал дом и уволился с работы, ожидая, что вот-вот получит визу на переезд. Он каждый день приходил в консульство и справлялся о визе. В конце концов выяснилось, что никакой визы он получить не мог, так как Дятлов даже и не подумал направлять его бумаги в Москву, кормя азербайджанца обещаниями на протяжении полутора лет. Это дело вскрылось случайно. Дятлов был в отпуске в Москве, и новый консульский работник, приняв азербайджанца, совершенно честно и откровенно объяснил ему, что не может найти никаких документов по его делу. Поняв, что его надули, азербайджанец пришел в бешенство. Он кричал, что зарежет Дятлова, даже если для этого ему потребуется нелегально перейти советскую границу. Он написал официальную жалобу на имя посла, в которой, кроме всего прочего, указал, что дал Дятлову взятку для ускорения дела в размере десяти тысяч долларов. Зная Дятлова, мы все верили азербайджанцу, но посол предпочел назвать это провокацией. Не знаю, что бы произошло, но приближающиеся революционные волнения не дали азербайджанцу выполнить свои угрозы в отношении Дятлова.

Кроме всего прочего, Дятлов был невыносим в общежитии. Он пил постоянно, но это бы еще куда ни шло. Все в советской колонии пили. Но на Дятлова алкоголь действовал по-особому. Его куриные мозги не могли контролировать состояние опьянения. После нескольких рюмок водки глаза его вдруг стекленели, дурацкая улыбка сползала с лица и он начинал затыкать рты всем говорящим. При этом он неимоверно ругался матом, невзирая на присутствие женщин. Казалось, что он превращался в другого человека и тот другой уже совсем не был похож на обычного дурака Дятлова. Монолог его всегда был один и тот же: «Мне никто не указ,