Ген человечности - 3 - Александр Маркьянов

Вторая линия укреплений представляла собой сплошную канаву, глубиной больше десяти футов и шириной в восемь, выкопанную военными инженерами. На внутренней стороне канавы было установлено заграждение из колючей проволоки, высотой десять футов и с обратным наклоном — ни один одержимый не смог бы перескочить на ту сторону.

Дальше начиналась зона, которая считалась безопасной, хотя абсолютно безопасных территорий больше не было. Между второй и третьей линией обороны было от трех до пяти километров в разных местах, и там были склады с техникой, рабочие места для людей, там тренировались и даже жили. Опасно было приближаться лишь к самому внешнему периметру, там отдельные участки были прикрыты минами, сооружены капониры для техники, отрыты многочисленные окопы, стрелковые ячейки, укрытия от обстрелов. Для того, чтобы проломить такую оборону — нужна танковая атака.

Третья линия обороны была последним рубежом — и ее не взять было даже танковой атакой — только комбинированной с сильной авиаподдержкой и не сразу. Ров здесь был выкопан строительными экскаваторами и был глубиной больше тридцати футов и шириной примерно пятнадцать, в него мог провалится танк. Вынутая земля пошла на сооружение оборонительного вала — сооружения высотой в пятнадцать — двадцать футов на разных участках, этакого крепостного вала. Наверху этого сооружения — как бы на крепостной стене — были отрыты окопы полного профиля, во многих местах перекрытие сверху навесами и блиндажи, где в два где в три перекрытия, способные выдержать прямое попадание мины. Это на первое время — сейчас на территории, защищенной валом, копались сооружения, которые невозможно было взять и авиационной бомбой. В некоторых местах в вале были выкопаны подъездные дорожки и капониры для техники, которая заезжала вверх и могла вести оттуда огонь. Через каждые двести метров на валу были оборудованы опорные пункты — бетон, два этажа, как минимум один пулемет и один автоматический гранатомет или миномет на каждом. Все, кто находился внутри вала — знали, в каком укреплении на валу он должен занимать позицию при штурме. Такого пока не случалось — но… Укрепления постоянно заняты не были, все таки людей не хватало — но в каждом из них постоянно был хотя бы один дежурный. Это была не единственная укрепленная база в Техасе, сейчас все комьюнити в глубинке либо строили такие же, либо, если людей оставалось мало — просто переселялись к соседям, занимали опустевшие дома и самостоятельно занимались вопросами самообороны. Иначе было нельзя.

Передвижение по территории Техаса хотя и не было запрещено — но осуществлялось в основном конвоями — от беды. Не так как в других штатах: в безоружной Калифорнии, например чтобы добраться из одного города штата в другой потребовалась бы войсковая операция с привлечением бронетехники и большим расходом боеприпасов — но чтобы куда то доехать обычно собирались на окраине безопасной зоны, группировались в колонны по четыре-пять машин, распределяли обязанности, назначали старшего — и вперед. Американский народ всегда был силен самостоятельностью, он никогда и ничего не ждал ни от государства, ни от короля, ни от кого бы то ни было еще. Я не говорю про тех, кто пристрастился жить на пособие: таких почти уже и не было, часть еще бегала в непотребном виде в поисках пищи, часть уже упокоилась навеки. Есть оружие, есть несколько машин — поехали. Работала железная дорога — хоть и не регулярно. Ездили дальнобойщики.

Самолет типа С130 лениво развернулся на малой, заходя на посадку на аэродром имени Роберта Грея — летную базу, принадлежащую форту Худ. Полет этот был второй за день и одиннадцатый за последние дни только у этого экипажа: он и еще несколько других курсировали между аэродромом Херлберт-Филд во Флориде и Техасом. Наземная дорога пока еще не была пробита, и приходилось наиболее срочные перевозки вести по воздуху. Оттуда сюда перегнали большую часть специальной летной техники, транспортных и боевых самолетов и вертолетов. Вывезли на проверку все спецоружие, которое нашли в Херлберт-Филд, вывезли все таки наземным транспортом, опасаясь взрыва. В обмен — туда переправили боеприпасы, которых в Техасе было немало, кое-какую технику, колючую проволоку — хоть смейся хоть нет, а колючая проволока стала стратегическим товаром и все мощности по ее производству в Техасе были загружены на сто с лишним процентов. Самое главное — во Флориду перебросили людей подготовленных, и знающих как нужно действовать в сложившейся, не самой приглядной ситуации.

Диспетчерское сопровождение на аэродроме было, и пароль тоже был — без пароля можно было получить на свою голову штурмовую группу головорезов… или того хуже, замаскированный под безобидный транспортник АС13 °Cпектр, который прежде чем его успеют сбить — превратит все что под ним в выжженную пустыню. Но этот самолет был свой, с базы, назвав пароль пилот довернул самолет и мастерски, прямо у самого начала притер самолет к полосе.

В числе пассажиров этого борта были двое. Они ничем не отличались от пассажиров этого самолета — мужчины, белые, средних лет, даже чуть моложе чем средних лет, в камуфляже и вооруженные. Знаков различия не было — но это и не удивительно, потому что сейчас знаков различия не было у половины пассажиров таких вот самолетов. Они сидели в самолете рядом друг с другом, не привлекали внимания, ничем не возмущались, не пытались делать вид что они незнакомы. Они просто сидели и разговаривали о своем — и никто им не мешал это делать, потому что в США не принято проявлять излишнее любопытство к чужим делам. Вместе со всеми они поаплодировали — как на гражданских рейсах — командиру самолета после посадки и помогли разгрузить груз, который везли, потому что делать это было некому. После чего — направились по своим делам.

Эти двое — направились в «офис» коменданта аэропорта — отставного полковника по фамилии Кристи, типичной такой для старого Техаса фамилии. Офис — название, конечно, было громкое, не отражающее суть. Это была всего лишь каморка, не слишком удобная с терминалом связи и несколькими старомодными проводными аппаратами связи. Там было много кофе, много сигаретного и сигарного дыма, мало бумаг и много бардака. Полковника на это место службы поставили потому, что ему было семьдесят с лишним лет, он воевал еще во Вьетнаме — а когда началось — взял в руки оружие. Успокоиться и пойти домой он не хотел, тем более что дома то у него и не было никого — а опыт командования у полковника был, целой огневой базой во Вьетнаме покомандовал. Вот и поставили его — на бюрократическую должность, дабы лишний раз не подставлять под пули. Потом многие пожалели — старикан был въедливый и вредный, но службу справлял как надо, не на страх, а на совесть.

Двое прибывших зашли к нему в офис, протянули командировочные предписания, написанные на листке бумаги ручкой. Раньше перемещение солдата требовало оформления подорожной и прочей муры — сейчас ограничивались этим. Старик внимательно, вчитываясь в каждое слово прочитал написанное, потом записал прибывших в какой-то гроссбух, как это делали годах в пятидесятых, как только он начинал служить. Все это время он ни разу не взглянул на прибывших — а зачем, если фотокарточки нет. Только покончив с необходимыми формальностями, он поставил на каждом из командировочных свою заковыристую подпись, шлепнул старомодную, не автоматическую печать. Только потом он поднял глаза на вновь прибывших.

— К кому?

— Там же написано. Полковник Мейнард, Джи-2.

— Написано, написано… Там много чего написано, молодые люди и ничего толком. Мейнард — первый этаж, последний кабинет, по коридору, спуститесь по той же лестнице, по которой сюда поднялись. Когда решите убираться к себе — не забудьте снова отметиться у меня. Я здесь вроде… старик засмеялся каркающим смехом — Святого Петра. Всех встречаю…

Когда двое ушли, полковник зачем то посмотрел на потолок, затем достал небольшую серебряную фляжку и подкрепил свои старческие силы добрым глотком шотландского. Затем — поднял трубку, набрал несложный номер…

— Это я… Были только что двое… Должны быть уже у тебя. Не пришли? Значит — придут…. К нам — гости — в общем. Нет, не спрашивали. Просто чувствую.

Полковник жил на свете долго, очень долго. И повидал всякое. Он был несколько раз ранен, награжден боевыми орденами и медалями и даже за одно приключение во Вьетнаме было мнение представить его к Ордену Почета Конгресса. За свой век полковник видел самых разных людей — добрых и злых, сильных и слабых, охотников и жертв. И научился отличать одних от других, потому что это было очень важно. Сейчас он видел перед собой людей — лживых.

Эти двое — решились на четвертый день. Действовали они просто и бесхитростно, решив для начала проникнуть в дом нужного им человека и попытаться поживиться информацией. У них было несколько современных устройств, позволяющих записывать информацию в жестких дисков и мобильных носителей, даже запароленную и зашифрованную. Устройства эти были самого последнего поколения, из числа тех т пользуется АНБ. Они были рассчитаны на использование длительное время и в странах. Где нет Интернета — сигнал с компьютера передавался на более мощную базовую станцию, с нее — на спутник, со спутника — на терминал разведывательного агентства. Все было просто — нужно было только сменить батарею в ноутбуке, установив вместо нее устройство с двумя функциями. Еще у них было хакерское оборудование и носитель для записи информации.