Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

«Скажем так», — думал Виктор. — «На дороге я случайно встретил одного тракториста из местных, и он, зная, что в поселке мне никто не поможет, — тутошние люди и сами большие колеса ремонтировать на трассу ездят, — посоветовал обратиться в грузовой шиномонтаж, расположенный чуть дальше в сторону Вологды…»

Воображение парня уже рисовало этого реально не существующего тракториста, — с грязными руками, в рваной телогрейке (несмотря на довольно жаркий день), и то, как этот мужик рассказывает…

Что б не возвращаться на трассу через Конино, до туда можно проехать прямо около одного из полей, используя утрамбованную земляную колею, примятую там сельхозмашинами (не ту, про которую говорила старуха, — поле с грунтовкой, идущей к лесопилке, упомянутое ей, располагалось дальше, за лесом, а это находилось неподалеку от села). Срезав, таким образом, изрядную часть пути, на трассу получится попасть в обход поселка, а потому — быстрее.

Виктор якобы послушал мужика и поехал так, как тот сказал ему, — минуя Конино.

«Правда, торопился я зря», — придумывал дальше парень. — «Грузовой шиномонтаж на трассе оказался закрыт. Пришлось все равно отправляться в Череповец».

Приехав на лесопилку, Виктор так все и объяснил Куперу, в аккурат вернувшемуся откуда-то (потом Алексей сказал парню, что ученый ходил осмотреть старую лесопилку, — дескать, чтобы знать, с чем придется соседствовать). Правда, Куперу эти объяснения, вроде, были и не нужны (видимо, правильно сказал в свое время Ананьев, — тому сейчас было не до того).

Американец лишь отдал парню электрический фонарь на батарейках, — такой же, как и у других членов экспедиции (они ходили с ними по лужайке, доделывая свои дела, и производили не меньше хаотичного света, чем маленькое лазер — шоу на какой-нибудь дискотеке), а затем произнес короткую фразу:

— Да, видимо в автосалоне, где мы машины покупали, нам посоветовали правильно с выбором именно российской техники. Из импортных деталей у нас сейчас только эти колеса и они уже доставляют хлопоты.

Потом Купер рассеянно почесал затылок и зашагал прочь.

Ананьев, вроде, был в порядке. По крайней мере, Виктору так показалось, ибо Борис Михайлович, сидевший в раскладном кресле и попивающий из алюминиевой баночки Кока-колу, улыбнулся и махнул ему рукой.

С Борисом Михайловичем у Виктора имелся негласный уговор…

«Только давайте, сначала, кое о чем договоримся», — вспомнились ему его же слова.

…Ананьев будет молчать о том, что Виктор, в рабочее время, занимался благотворительностью для какой-то там бывшей подруги (молчать не только по отношению к своему американскому коллеге, но и по отношении к Юле), а он, в свою очередь, забудет про водку и ничего из этого не скажет Куперу, который настойчиво просил Юлю не брать в магазине спиртного (следовательно, — не одобрял подобное).

Но, если Купер, благодаря такой предосторожности, так ничего и не узнал, то от Юли Виктору не удалось полностью утаить свой секрет. По крайней мере, его подавленное настроение девушка тут же заметила.

Недовольный тем, что это произошло, парень буквально закипел внутри: «Черт бы тебя побрал, Ирка! Это из-за твоей персоны мне приходится опять испытывать мерзкое настроение, потому что ты снова создала такие нервощипательные условия. К тому же, от этого сейчас страдают и другие люди. Ненавижу, гадина. Вот, ведь, правильно говорят, от любви до ненависти — один шаг».

— Витя, я же чувствую, что тебе плохо. Почему? — Юля поворачивала шампуры на мангале. — Смотри, какой шашлык замечательный. Еще пять минут, и он будет готов. Знаю, ты голодный, как волк. Ничего, скоро покушаешь. Ну, так из-за чего грустим?

— Я не грущу, — попытался уйти от ответа парень.

— Тогда, почему печалимся?

— И не печалюсь, — у Виктора внутри с новой силой закипела злоба на Иру (теперь он в полной мере осознал, что эта девушка — ядовитая змея, и даже находиться с ней рядом — опасно…, если не для тела, то хоты бы для психики).

В данный момент парень мимолетно, но все же поклялся — отомстить ей когда-нибудь за все гадости, которые она ему сделала. Если, разумеется, подвернется удобный случай.

— Такое ощущение, что ты говоришь со мной, а сам думаешь совершенно о других вещах, — вернула его к реальности звуком своего голоса Юля.

— Очень устал просто, — сказал единственную оставшуюся правду Виктор.

Невероятно, но после этого девушка оказалась удовлетворена его ответом.

Прошло еще немного времени, и вся команда экспедиции собралась вокруг походного стола, накрытого Юлей.

Лёга Стрельцов привязал свой электрический фонарь к длинной жерди, принесенной из леса, и поставил эту конструкцию так, чтобы она светила на манер кухонного абажура. Получилось, действительно, хорошо.

Но, еще лучше, всем стало от стоящей перед каждым порции горячего шашлыка. Кроме мясного блюда, радовал глаз салат из свежих помидор и огурцов. В центре стола располагался поднос с пока еще свежим, и, потому, — ароматным хлебом.

— Борис Михайлович, — обратилась девушка к Ананьеву, — Может, вам, в связи с сегодняшними переживаниями, не стоит много мяса есть, а то — получится дополнительная нагрузка на сердце? Вы не подумайте, я не жадничаю. Кушайте сколько угодно, просто как бы вам плохо не стало.

— Спасибо, Юленька, за заботу, — отозвался старый ученый. — Но, думаю, хуже, чем уже было, мне не станет. А кушанье вы, наверняка, великолепное приготовили! Такой запах может иметь только изысканнейшая еда!

— Тут еще не все. Попробуйте вот это, — девушка поставила рядом с хлебом подливку, смахивающую, в своей плошечке, то ли на светлый кетчуп, то ли на жидкую кабачковую икру.

— Подливка! Какая прелесть! — догадался Ананьев. — Наверняка острая, и безмерно вкусная, — как и все в Азербайджане.

— Попробуйте. Но, все-таки, осторожнее, — Юля заняла свое место. — Извините, подливки, — одна чашечка на всех.

— Этого больше, чем достаточно! — воскликнул Ананьев, приступая к трапезе, вслед за остальными участниками экспедиции.

Виктор зажег свой электрический фонарь и, обшарив его лучом поляну, бросил сидящему рядом Лёге:

— Вы тут на славу постарались.

— Да, — отозвался тот, прожевывая кусок шашлыка. — По крайней мере, сделали, что могли. Но, в основном, это не наша заслуга.

— А чья?

— Финнов.

— Почему? — Виктор налил себе в стакан свежего, только что приготовленного чая.

— Палатки, спальные мешки, и, вообще, — все снаряжение, включая то, на котором мы сейчас сидим — финские. Ребята со мной только поставили и разложили их. Ничего трудного, кстати. Изготовители все продумали, до мелочей! Вон, смотри, например, у палатки, которая кухню покрывает, — даже труба есть.

Виктор посветил на новое рабочее место Юли. Полог там еще не был застегнут, и сквозь него просматривалась маленькая дровяная плита, покрытая огнеупорной эмалью, брезентовые «стены» шевелились в такт гуляющему по лесу ветерку, а крышу этого сооружения, действительно, венчала труба, то есть — вытяжка, прикрытая легким пластиковым зонтиком, — от дождя.

— Самостоятельно мы только поддон из досок сделали, — для продуктов, — чтоб на земле не мокли, — закончил объяснять Лёга.

— А там чего за сооружение? — Виктор навел луч фонаря на некое подобие стоящего в отдалении контейнера или, лучше сказать, мобильного офиса (с окнами, дверью).

— Видел бы ты, из какого крохотного ящичка запчастей эта штука получилась! — выдохнул Лёга.

— Да, до чего современная техника дошла, — вставил реплику Мишка Баламут.

— Это не техника, это Финляндия дошла, а остальные бездари ее продуктами пользуемся, — продолжал Лёга, нарочно коверкая выражение. — Кстати, в той домушке господин Купер и его помощник свое оборудование разместили: датчики, камеры, компьютер и еще много всякой дребедени. Прямо — передвижная лаборатория.

Больше Виктор ничего не спрашивал, а ему никто ничего не говорил. Борис Михайлович с Юлей тоже погрузились в полное молчание. Как бы в противовес им, Олег, Андрей и Мишка быстро нашли очередной повод, чтобы пошуметь, и теперь без умолку болтали всякую ерунду.

Купер и его соотечественники вели себя очень степенно, обмениваясь короткими фразами на английском.

Виктор понимал многие их слова и фразы, ибо знал этот язык в размере школьной программы достаточно хорошо, да и в университете демонстрировал приличное им владение. Лишь отдельные, — сленговые, — выражения полностью ускользали от него, — уж их мог знать только тот человек, который был родом из тех краев, где они появились.

Последнее, что парень смог разобрать, было что-то типа: «Много кокаина в прошлом нюхал».

Это Купер сказал Бэну сразу после того, как Рэй Стокер чихнул.