Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я липкая и потная, но принимать душ с высокой температурой — не лучшая идея, поэтому я протираю лицо, шею и подмышки влажными салфетками, а затем в темпе сменяю пижаму на джинсы и тёплый свитер. И пока переодеваюсь, не перестаю ломать голову, как же мне убедить маму выпустить меня из дома? Какие аргументы смогут уговорить её разрешить мне, донельзя простывшей, поехать в полицию к человеку, которого она презирает?
Нет таких аргументов. Это нереально! Она ни за что меня не выпустит!
– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – сокрушённо падаю в кресло и вдавливаю пальцы в корни волос.
Ну почему всё так резко стало плохо? Почему? Почему? Почему-у-у-у?!
И когда мне уже хочется начать лезть на стену от безысходности, думая о том, что хуже быть просто не может, в памяти ни с того ни сего всплывает частая фраза Ники.
«Я же просила никогда не говорить так и даже не думать об этом, Эми. Вселенная всё слышит, и она непременно докажет, что всегда может стать хуже».
И Николина была права.
Вселенная доказывает. Уже в следующий миг, когда на мой айфон приходит уведомление о входящем сообщении в «Watts app». Я вскакиваю с кресла и, игнорируя головокружение, впиваюсь взглядом в экран телефона, надеясь, что сейчас открою мессенджер и увижу там смс от Марка, но… вижу только какой-то видеофайл, присланный от неизвестного отправителя. Причём даже номер абонента не отображается, как и не прилагается никаких пояснений о том, кто мне написал, и что это за видео.
Может, перепутали номер? Или какой-то вирусный файл прислали? Да, скорее всего.
Я уже решаю удалить чат со всем файлом от греха подальше, чтобы снова погрузиться в пучину тревоги, как вдруг мне приходит ещё одно сообщение.
Unknown: «Посмотри, Эмилия. Это, наконец, откроет тебе глаза на правду».
И без того обеспокоенное сердце срывается в ещё более бойкий темп. И я даже не могу определить, что меня пугает больше — то, что анониму известно, кто я? Или его второе предложение?
Эми: «Кто ты?»
Печатаю трясущимися пальцами, но ответ так и не приходит. Ни через минуту, ни через три, ни через пять. И тогда, невзирая на нехорошее предчувствие, я всё-таки решаю открыть видеофайл и…
Умираю.
Да, именно умираю. Рассыпаюсь на песчинки как песочная скульптура от ледяного порыва ветра.
Иначе не назвать то, что со мной происходит всю следующую минуту, пока я смотрю проклятое видео, в котором двое дорогих мне людей вонзают кол в моё сердце. Безжалостно и бесстыдно. И даже не знаю, кто из них двоих наносит самый смертельный удар — Ники, которая льнёт к Марку, запечатывая его губы страстным поцелуем, или же Марк, который не отталкивает её, а тут же отвечает, сгребая её тело руками и отрывая от земли. И всё это он делает возле своей машины, на парковке универа, где неоднократно ждал меня после лекций и так же обнимал и целовал. А теперь я, застыв без движения, собственными глазами созерцаю, как он обнимает и целует другую. Мою лучшую подругу, которая бесконечное количество раз говорила мне, как сильно его ненавидит. А Марк говорил, что это взаимно. Но единственное, что у них взаимно на этом видео — это жажда содрать друг с друга одежду и слиться воедино прямо на глазах у студентов.
– Дура… Какая же я дура, – одними губами шепчу я, будучи не в состоянии выдавить из себя и звука.
Пульс замедляется, все живительные силы покидают тело, превращая меня в пустой сосуд, а легкие перестают функционировать, вынуждая меня начать задыхаться. В прямом смысле. Мне нечем дышать. Нет ни единого шанса сделать хотя бы вдох. Грудь сдавливает, словно под металлическим прессом, организм отключается от всех внешних раздражителей, концентрируясь только на внутренней агонии.
Я отбрасываю айфон словно проклятую вещь, что обожгла мне только что руку до мяса. И отскакиваю назад, врезаясь спиной в стену и боясь, что телефон набросится на меня как гадюка и начнёт кусать, жалить, отравлять, всё обильней наполняя моё тело смертоносным ядом.
А я и так отравлена. Я и так умираю. Задыхаюсь, ведь до сих пор не могу полноценно вздохнуть. Мне нужен воздух. Срочно. Иначе конец! А я не собираюсь умирать из-за этих предателей, которых считала самыми близкими и родными.
Заставляю отяжелевшие ноги отклеиться от пола и подбегаю к окну. Открываю его нараспашку, и в лицо ударяет тёплый, но свежий вечерний воздух.
Дыши… Дыши… Дыши, Эмилия. Тебе нужно дышать. Нужно дышать и жить, несмотря на адскую боль, пульсирующую в каждом атоме тела. Несмотря на разрастающуюся пустоту в душе. Несмотря на кровоточащую дыру в грудной клетке. Несмотря на нестерпимое жжение в глазах, из которых вот-вот хлынут горькие слёзы. Несмотря на ощущение грязи на всей поверхности кожи. И даже несмотря на всепоглощающее желание сдохнуть.
Мне так больно, что, кажется, единственным спасением для меня сейчас было бы свалиться на пол, заснуть и больше никогда не просыпаться, ведь так я забуду о мерзком предательстве тех, кому верила без оглядки.
Да… Я очень хочу отключиться и забыть об этом навечно, но я заставляю себя вбирать в лёгкие спасительный воздух. Через боль, через разрывающие всё нутро мучения, но я дышу… дышу… дышу. Слёзы градом начинают стекать по щекам, но я дышу. Тело уже не просто трясётся, его колотит, словно я только что вылезла из ледяного омута, но я всё равно, чёрт побери, дышу. И, по ходу, настолько перенасыщаю мозг кислородом, что начинаю галлюцинировать, потому что в сумрачном свете замечаю Николину, приближающуюся к моему дому.
Быстро-быстро моргаю, сбрасывая с глаз пелену слёз, ожидая, что отвратный мне мираж исчезнет, но нет… я по-прежнему вижу его. Ники входит во двор моего дома и по каменной дорожке двигается к крыльцу.
Какого чёрта она тут делает?!
Как у неё только совести хватает приходить ко мне?!
Да и зачем?!
И как только в мою пульсирующую мигренью голову влетает озарение, с губ слетает смешок. Горький такой. Сдавленный. Немного истеричный.
Ну, конечно же… Я совсем забыла.
Мы же договорились с Николиной о том, что она сегодня зайдёт ко мне за деньгами, которые я, добрая душа, пообещала ей дать, чтобы спасти
