Тремор - Каролина Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− Спасибо, − пробормотал он, когда рядом с ним поставили чашку с тарелкой. Он еще долго смотрел в телефон перед тем, как пододвинул их к себе.
Таня неподвижно смотрела на него. Дыхание стало с трудом даваться ей. Она потом долго вспоминала, как с силой сжимала на ногах пальцы. Как до боли кусала губы, пытаясь собрать воедино мысли. В тот миг они не шли к ней. Она поднялась. Что-то за нее уже решило, что надо подойди к нему.
Таня приближалась, а он все не поднимал взгляда. Аккуратно сев напротив, она дотронулась до его запястья кончиками пальцев.
− Извини, − сказала она.
− Мне так понравилось, как ты пел, а теперь я случайно увидела тебя здесь. Ты очень талантлив. Спасибо за этот вечер.
Он улыбнулся как-то смущенно, но вышло очень мило. Нет, он совсем не похож на себя на сцене. Огонь из глаз исчез, стал солнцем на их янтарной радужке. Высокие скулы больше не казались лезвием.
− Вау. Это неожиданно. И какая песня тебе понравилась больше всего?
Таня спрятала пальцы в рукавах бежевого свитера.
−Мне понравились все моменты, когда пел ты, − улыбнулась она, отведя взгляд.
− У тебя такой голос…
−Какой?
Он заинтриговано наклонился к ней. Длинная косая челка скользнула по лицу, прикрыв один глаз. От чего-то Таня засмотрелась на нее.
− Бархатный. Западает в душу. Я не особо люблю тяжелый рок, но, кажется, с этого дня это изменится.
Он все не отводил от нее пристального взгляда. Не изучающего, нет. Такого, словно в ее глазах он нашел то, в чем можно раствориться. Забыть себя, уйти под воду.
Он улыбнулся, прикусив губы. Она словно не понимала этой игры. Не знала, что нельзя смотреть в глаза слишком долго. Так делают лишь дети. До последнего провожают тебя взглядом.
− Как тебя зовут?
− Таня.
− Я — Кирилл.
Он протянул к ней руку. Всю в татуировках. Длинные пальцы, чуть расширенные в среднем суставе коснулись ее ладони. Улыбка невольно сорвалась с губ Тани. Она была гораздо меньше его, словно принадлежала ребенку. Осторожно пожав ладонь, она вздрогнула. Кирилл тут же заметил это.
− Что такое?
Густые, четко очерченные брови напряглись над его переносицей.
− Все в порядке, просто не ожидала, что у тебя такие холодные руки.
Зажав его ладонь в руках, Таня стала чуть растирать ее. Теплые, будто невесомые пальцы казались ему огненными. Этот странный жест от чего-то не вызвал у него удивления. Мурашки пробежали по плечам, ноги налились тяжестью. Похожее чувство бывает от первых бокалов вина. Долгое время он не знал, что сказать ей.
− Ты так смотришь на меня. Обычно так смотрят на Дена.
−О чем ты? Все смотрели на тебя.
− Нет. Вряд ли,− грустно улыбнулся Кирилл.
Таня придвинулась вперед.
− Я серьезно. Люди замирали, когда ты пел, а как умолкал, они вновь жили своей жизнью. Слушали вашего вокалиста и кайфовали. Но это не то. Это поверхностно, мимолетно, а ты оставил след в их сердцах этим вечером.
Она закончила, полыхая, осознавая, что к концу стала говорить громче и теперь смутилась от этого. Кирилл сидел, не шевелясь, и разговоры людей за другими столиками, джаз, что стал играть чуть громче, даже аромат корицы на мгновение ушли из его восприятия.
Ее вид сказал больше нее. Персиковая кожа раскраснелась, и веснушек почти не было видно. Губы, что так очаровательно расширяются от уголков к центру, набухли еще больше. Таня прикусывала их, в то время как пылающий взгляд был очень занят рассматриванием картинок на полке.
Оба не знали, что сказать после этого. Но вот мимо прошел официант, и Кирилл попросил у него счет. Как только он ушел, тот медленно повернулся к Тане. Она, не мигая, смотрела на него.
− Тебе куда сейчас?
− В общежитие. Оно на Пражской, но…
Ее взгляд на миг остекленел, глядя на экран телефона.
− Уже закрылось, а я… Даже не заметила время. Как думаешь, еще не поздно заселиться в хостел?
Он задумался, а потом глубоко вздохнул.
− Ты можешь… Остаться у меня. Я живу в этом доме, − сказал Кирилл, показав на потолок пальцем.
− Прямо над этой кофейней?
Она мечтательно посмотрела наверх, словно увидев там звездное небо.
− Ага. Тут очень классный вид с крыши. Видно Дворцовую площадь, мосты, то, как плывут корабли под ними. В общем, весь смак Питера.
Таня улыбнулась. Они надели куртки и вышли. Зашли во двор и стали подниматься на пятый этаж по лестнице.
Кирилл шел не спеша, чуть пропустив вперед спутницу. Только сейчас он мог полностью рассмотреть ее.
Тонкие ноги в полупрозрачных колготках. Юбка лишь слегка выглядывала из-под замшевой охровой куртки, доходившей ей почти до середины бедер. Она была словно школьница. Тяжелые ботинки с едва слышным звоном ударялись о ступени лестницы. Она запрокидывала вверх голову, по-детски приоткрывая рот. Словно Кирилл пообещал ей, что в конце они попадут в сказочную галактику, таким воодушевлением все отдавало на ее лице.
Свет на лестнице почему-то не горел. Каждый пролет он нажимал на выключатель, чтобы теплые лучи еще раз высветили ее. Чтобы еще раз рассмотреть эти ноги с девичьими, едва заметными изгибами. Мягкий овал лица с румяными щечками. Если бы Таня не назвала свой возраст, Кирилл не дал бы ей больше пятнадцати лет. Такой легкостью веяло каждое ее движение.
Минуя последний пролет, она замерла на площадке. Он по-прежнему не сводил с нее изучающего взгляда. Его массивные берцы с глухим ударом перешагивали через две ступени.
Когда Кирилл встал рядом с ней, ее макушка доходила ему до плеча. Он видел ее кудри, каштановую россыпь в золотистом отсвете ламп. Таня ни слова не сказала ему. Просто ждала, пока ключ провернется до конца в скважине.
Зайдя в холл, она в изумлении взглянула на потолок. Высокий, как во дворцах великих князей, с гипсовыми вензелями на месте люстр и по краям стен. Белых, пустых, не тронутых даже временем.
− Располагайся, − небрежно махнул Кирилл в сторону гостиной и прошел по длинному коридору на кухню.
Рубильник упорно не попадал ей под руку. Включив фонарик на телефоне, она подошла к напольному светильнику. Он, резко искривленный в сторону, казалось, сейчас развалится и рухнет на пол.
