Вкус. Кулинарные мемуары - Туччи Стэнли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама берет пакет и начинает в нем копаться.
МАМА: Мне не нужны цукини, я их уже купила.
БАБУШКА: Но это хорошие цукини.
МАМА: Я купила тоже хорошие.
Мама вынимает цукини.
БАБУШКА: Да возьми ты их!
МАМА: Не хочу!
Мама вываливает цукини на стол.
БАБУШКА: Ну ты и упрямая.
Бабушка незаметно берет смятую купюру со стола и разглаживает ее.
БАБУШКА: А где твой сын?
Я (из гостиной): Я тут!
БАБУШКА: Где ты?
Я вхожу.
Я: Я тут!
БАБУШКА (шепотом): Возьми.
Она протягивает мне купюру.
Я: Нет. Бабушка, я…
БАБУШКА: Бери.
МАМА: Мама!
БАБУШКА: Ну раз ты не хочешь, пусть хотя бы он возьмет.
Я: Я возьму.
Папа жестом просит меня передать ему купюру. Я передаю. Он кладет ее на стол рядом с дедушкой. Тот едва заметно пожимает плечами.
МАМА (доставая из пакета огромный кусок сыра): А это что здесь делает?
БАБУШКА: Что?
МАМА: Сыр, который я тебе принесла.
БАБУШКА: Возьми его.
МАМА: Зачем? Я купила его для тебя.
БАБУШКА: Но ты же такой любишь.
МАМА: Ты тоже. Поэтому я тебе его и купила!
БАБУШКА: У меня и так хватает сыра.
Мама открывает холодильник, буквально кидает в него сыр и хлопает дверцей.
МАМА: Невероятно. Ну все, дети, поехали!
БАБУШКА: Не понимаю: почему ты не хочешь взять деньги?
МАМА: Не хочу — и все. Видит бог, я тебе больше никогда ничего не привезу.
БАБУШКА: Ну и хорошо. Мне ничего и не нужно.
МАМА: Дети!
МЫ (из другой комнаты): Мы тут!
ПАПА: Идите попрощаться.
Мы с сестрами заходим попрощаться с бабушкой и дедушкой. Тем временем бабушка сует каждому из нас по однодолларовой купюре (точнее, запихивает их нам в карманы).
МЫ: Нет, бабушка, не надо…
БАБУШКА: Тихо. Берите деньги, а то больше сюда не приедете!
Мы смотрим на папу. Тот кивает и медленно моргает: это значит «можно согласиться».
МЫ: Спасибо, бабушка.
БАБУШКА: Не за что. Пока.
Мы по очереди целуем бабушку, но она не целует нас в ответ, а только подставляет щеку, а потом отпихивает этой щекой наши губы. Папа обнимает дедушку и целует бабушку в щеку. Мама целует дедушку. Затем мама целует бабушку — точнее, они толкаются щеками.
МАМА: Ладно. Спасибо, мам.
БАБУШКА: За что?
МАМА: Я тебе позвоню на неделе.
БАБУШКА: Если я еще буду жива.
Дедушка закатывает глаза. Папа улыбается.
ПАПА: Господи.
Уходя, мы еще несколько раз кричим друг другу «до свидания».
Я вижу, как бабушка возвращается на кухню, а дедушка идет к мягкому креслу-качалке, достает из-под подушки итальянскую газету, садится и начинает читать.
Дом погружается в тишину.
***
Дом семьи Тропиано не только изобиловал дарами ухоженного сада и огорода, но и располагался так близко к реке Гудзон, что бабушка с дедушкой пользовались и речными богатствами. В детстве я любил ходить с ними на реку, привязывать к сети для ловли крабов кусочки сырой курицы, садиться на краю заброшенного пароходного причала и опускать сеть в мутную воду.
Как я сказал, крабы были из реки Гудзон6. Многие знают, что Гудзон, как и большинство рек в тех прекрасных краях, чрезвычайно загрязнен — или, по крайней мере, был чрезвычайно загрязнен в те годы7. Завод General Electric, расположенный выше по течению, с 1947 по 1977 год сбросил в некогда «благородный Гудзон» почти 600 тысяч тонн ПХБ (полихлорированных бифенилов — веществ, которые использовались для охлаждения электроаппаратуры и которые, как выяснилось, высокотоксичны). Более того, атомная электростанция Индиан-Пойнт, расположенная в полутора километрах от дома бабушки с дедушкой, забирала из Гудзона миллионы литров воды на охлаждение реакторов, убивая местную фауну и сбрасывая ядовитые вещества в грунтовые воды, откуда они попадали в реку.
Но мои родственники либо не знали об этом, либо предпочитали закрывать на это глаза. Они ели все, что удавалось поймать в Гудзоне, и при этом, насколько мне известно, никто из них не болел ни раком, ни даже расстройством желудка. Это можно объяснить лишь исключительно крепким иммунитетом итальянцев. Калабрийцев в Италии называют teste dure — «твердоголовые», что указывает на их врожденное упрямство. Но, судя по долголетию моих родственников, их тела еще более крепки, чем головы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Как бы то ни было, мы проводили несколько томительных часов за ловлей этих радиоактивных крабов, а потом варили их и бесцеремонно бросали на накрытый газетой стол в увитой виноградом беседке в саду у бабушки с дедушкой. Крабов мы ели с початками кукурузы8, вареной картошкой, салатом из помидоров и бабушкиным домашним хлебом. Само собой, к ним подавалось вино (дедушкино) и холодное пиво (Schaefer или Black Label — недорогие, но пригодные для утоления жажды марки из 1960 –1970-х).
Если вам когда-нибудь доводилось варить крабов, то вы знаете, что мяса в них очень мало, а извлекать его довольно сложно. Но вы также знаете, что вкус того стоит. Мы любили крабовое мясо — но еще больше любили беседы, протекавшие за этим кропотливым занятием, и ценили удачный повод подольше посидеть за столом, a tavolo.
Что касается гарниров, то картошку мы просто варили, солили и поливали оливковым маслом. А салат из помидоров готовили следующим образом.
Салат из помидоров
– 4 ПОРЦИИ –
8 маленьких спелых помидоров:
разрезать на 2 –4 части в зависимости от размера
Зубчик чеснока: разрезать пополам
Немного оливкового масла extra virgin
Горстка рваных листьев базилика
Немного красного винного уксуса (по вкусу)
Крупная соль
Выложите нарезанные помидоры в миску с чесноком, оливковым маслом, базиликом и уксусом. Перемешайте.
Посолите за пару минут до подачи. (Если добавить соль слишком рано, помидоры пустят сок и салат получится водянистым.)
Кукурузу мы варили примерно шесть минут, выкладывали на большое блюдо и несли на стол, пока она не остыла, а затем жадно разбирали горячие початки. Правда, еще предстояло намазать их сливочным маслом… И это было совсем не так банально, как может показаться.
Взять ножом кусок сливочного масла и намазать его на початок?
Нет.
О нет.
Господи упаси.
Ни в коем случае.
Мы намазывали маслом ломтик домашнего хлеба, а затем обтирали им соленую кукурузу. Таким образом, в лучших итальянских традициях у нас получалось сразу два блюда вместо одного: початок кукурузы и домашний хлеб, пропитанный растаявшим маслом, солью и сладким кукурузным соком. Это была, пожалуй, самая вкусная часть и без того отменного лакомства. Хотя рецепт до смешного прост, никто из моих знакомых так не делает — кроме родственников, которых я бы как раз не назвал смешными или простоватыми (за одним-двумя исключениями). Могу лишь предложить вам последовать нашему примеру, когда вы в следующий раз будете есть кукурузу в початках, и вы поймете, о чем я говорю.
Когда обед и обязательная послеобеденная партия в бочче заканчивались, наступала пора возвращаться домой. Мы с сестрами дремали на задних сиденьях, родители сидели спереди, но кроме нас в машине были и другие весьма желанные пассажиры — едва различимые сладкие запахи вареного краба и сливочного масла.
3
В 1973 году мы всей семьей на год переехали из Катоны в Италию: папа взял годичный отпуск, чтобы изучать рисунок, скульптуру и литье из бронзы в знаменитой Академии изящных искусств во Флоренции. Мама, сестры и я никогда не бывали севернее Вермонта или южнее Манхэттена и ни разу не летали на самолете, поэтому перспектива пролететь через полмира, чтобы пожить в совершенно другой стране, да еще и в городе (а не в привычном пригороде), завораживала и немножко пугала.